А вот тренировки на раскрытие способностей проходили под присмотром Быкова, как бы это ни странно смотрелось, но по прошлому происшествию он не смог скрыть некоторых своих способностей, как ни пытался, и ещё до моего обучения здесь у него уже появился пунктик в досье «инди» с желтой перфокартой. То есть понизить свою значимость он смог. Но желтая полоса в личном деле уже говорила о том, что он будет повышен в ранге и будет допущен к более секретным делам, так как уже являлся агентом на службе. К слову, у меня уже была зеленая полоса в деле в графе инди, а способности были внесены пока самые распространенные: «чтение мыслей». Тут мне скрывать их не вышло, потому что я слилась сразу же на первом тесте, когда ответила на вопрос интервьюера ещё до начала, просто прочитав всё в его голове. Быков просил сдержать коней, но всё вышло как всегда спонтанно.

Теперь же предстояла задача открыть в себе эту мощь, по вине которой я вышибла дверь в машине.

Лея тоже присутствовала. Для неё это была прогулка на свежем воздухе, а для меня очередной тест.

Погода портилась. Но воздух был свеж, несмотря на поднявшуюся бурю из-за усиления ветра.

— Ладно. Давай закругляться. Продолжим потом.

Быков звал меня назад к базе. Я подняла взгляд к небу, глядя на клубившиеся сизые облака над головой.

— Я бы хотела проверить одну теорию, — сказала я.

Порыв ветра сорвал с моей головы бейсболку и играясь, понёс её в сторону. Собака бросилась следом за ней.

— Какую теорию? — спросил боец.

— Могу или нет повелевать молнией, — ответила я спокойно. — Всегда было интересно.

— Опасное это занятие, Соня. Электрический разряд в атмосфере сильнее твоих возможностей. Без должной тренировки это тебя убьёт.

— Но ты же не знаешь предела моих возможностей? И я вот не знаю. Такая хорошая возможность это проверить. И погода на руку.

— Нет. Идём. Плохая идея. Для таких опытов нужно надеть соответствующую одежду. Или ты хочешь сгореть заживо? — Быков едва ли не за шкирку потащил меня к школе. Где-то в стороне в землю ударил заряд, потом пронесся грозный звук раската в небе.

Вышки и громоотводы прекрасно защищали это место, но Быков всё равно чего-то боялся, и я вспомнила этот случай, куда нас тогда перенесло, в странное место над океаном, где ночью били молнии. Теперь я даже подумала, что это было из-за меня или они только при мне усиливались. Хотя я могла слишком хорошо о себе думать, а на деле я не имела вообще никакого отношения к атмосферному явлению. Но я хотела это проверить.

— Соня…

Я выкрутилась и протянула руку к небу, намеренно высекая из пальцев слабые искры. На фоне тёмных туч это явление завораживало.

Собака лаяла, выла, но боялась ко мне приблизиться. Быков почти сдался со мной бороться, но когда над нами блеснула молния и ударила в громоотвод, стоящий в пяти метрах от нас, боец аж присел. Он рванул сначала в сторону, потом на меня, хватая за плечи, и в ту же секунду нас пронзило разрядом.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Непредвиденные обстоятельства. Кто бы мог подумать?

Катя стояла напротив прозрачного стекла медицинского крыла, в коридоре, прислонившись спиной к прохладной стене. Там, в стерильном боксе, лежала Соня, подключенная к проводкам и к машине искусственной вентиляции лёгких. Уже пошла вторая неделя, как она впала в кому, и абсолютно никто не мог сказать, выйдет ли она из неё.

Быкова похоронили с почестями, как и полагалось военному его уровня. Но огласке не придали подробности о его смерти. Родственникам передали лишь то, что Быков погиб на задании. Сухо и коротко. Такова была участь всех военных этой организации. Да и погиб Быков, по сути, глупо, — от удара молнией. Это с его-то способностями к управлению стихией, — вздыхала Катя. Без Марека, его поддержки, мир стал непомерно тяжёлым. Теперь он давил на плечи, прижимал к земле.

Это моя ошибка и только моя, — корила себя Катя. Нет, такого бы не произошло, если бы она относилась к подопечной мягче, но это означало бы панибратство, а они не на гражданке. К тому же на Соню сделали ставку. Она могла стать ключом ко всему, с её уникальными способностями и возможным родством с проотцами. Катя чувствовала духовную связь с этой девушкой с первых минут, когда увидела её на той платформе станции метро, но боялась себе в этом признаться и даже допустить мысль, чтобы поговорить об этом. Их связывала участь «попаданцев», роль безвольных посланников, словно бы мир за что-то их наказывал, переселяя в другие реальности. Желание вернуться домой сейчас стало невыносимым. Даже Артём не мог повлиять на настроение Кати. Он был в подобной ситуации дважды, и она хотела бы быть такой же непоколебимой, как и он. Но не могла. Лебедева себя корила каждый день, каждую минуту. Прямо сейчас, стоя напротив медицинского бокса, словно на посту, она ощущала пустоту, которая все больше заглатывала её с головой.

Всё начинать с начала, после стольких лет поисков? Это было началом конца. Катя чувствовала, что уже не выдерживает давления этой реальности.

Не уберегла Соню.

Не уберегла…

Катя смахнула внезапно накатившие слёзы. Подняла взгляд к камере, висевшей над головой, и скривила губы в усмешке. Теперь было уже всё равно, кто как расценит её поведение.

Здесь не было скулящего щенка в лице Леи, которая уже порядком вымотала Кате нервы. Уж как выла собака по Соне, было невыносимо слышать. После инцидента ретривера увезли домой. Сейчас Лея была здесь бесполезна. Катя тоже была с этим солидарна. Ей не хотелось нянчиться с принцессой, да и не всегда она слышала её мысли. Такой способностью обладала только Соня и Марек. Но у Сони с Органой была особая связь. Такой дар приобретаешь только после соседства с носителем. Кому как повезёт: либо это равноценный обмен телами, либо два сознания вынуждены соседствовать в одном теле, как вышло с Соней. Катя даже не могла представить себе, каково это существовать с другим сознанием в одном теле. Наверное тяжело.

На миг Кате показалось, что Соня пошевелилась. Она отвела взгляд в сторону, чтобы проверить, не подводят ли глаза. От слишком долгого созерцания в одну точку может показаться многое. Но Соня действительно шевельнула рукой.

— Соня! — Катя поймала себя на том, что бьет ладонями по стеклу, отделяющее её от комнаты. Хотя это не имело смысла. Стекло не пропускало звуки. Лишь секундами позже Катя активировала рацию, передавая на пост, что Соколова, кажется, очнулась.

Соня приходила в себя долго. Дезориентированная, она не понимала, где находится, потом ощущала своё тело чужим и, наконец, глядя на себя в зеркало всё в той же медицинской комнате, когда уже разрешалось вставать, Соня неожиданно врезала кулаком по зеркальному полотну, взорвав его на миллион мелких осколков, разлетевшихся по комнате.

— Этого не может быть… просто не может быть, — шептала она, бессильно глядя на вбегающий персонал, стоя босыми ногами в стекольном крошеве. — Не может быть…, — повторяла она как заговорённая.

Кто-то попросил её успокоиться. Была попытка уложить Соню в кровать. Девушка рвалась из комнаты, боролась с персоналом, разметала бойцов, как тряпичных кукол. Покинуть медицинское крыло ей не позволили. В действие пришли дротики с транквилизатором. Вкатив приличную дозу, один из врачей испуганно покосился на военных, когда девушка всё ещё пыталась доползти до дверей к выходу, отчаянно царапая ногтями темный пластик пола.

Катя вбежала, когда выстрел заставил Соню замереть на месте, распластавшись по полу в больничной пижаме. Пять дротиков с успокоительным торчало из её спины.

— С ума посходили? — крикнула Катя, падая перед подопечной на колени и выдергивая дротики. Она осторожно перевернула девушку на спину, заглядывая той в лицо. — Пять доз вкатили! Да я на вас рапорт подам! Засужу к чертям ситховым!

— Вообще-то двенадцать…, — врач разжал пальцы. В его ладони лежало ещё семь дротиков, которые выдирала из себя Соня, бросаясь на персонал.