После его ухода я закрыла дверь и вошла в свою комнату. Здесь поменяли окно, занавески и розетки. Компьютерный стол стоял пустым. Всю технику, которая, по всей видимости, сгорела, убрали. На пустующем столе стояла ваза с цветами. Я отвела взгляд на стеллаж и заметив путаницу в прежнем порядке, решила привести всё в божеский вид и плюс стереть пыль, которая накопилась на полках. Родители обычно не трогали коллекционные фигурки и сувениры, и здесь решили не нарушать данное мне слово. Когда я стала перебирать свою коллекцию, нахлынули разные воспоминания. Всё то, что дарил мне Паша, я убрала из комнаты ранее, но оставался брелок, который я так и не смогла выбросить. Покрутив его в пальцах я закинула его в самый дальний угол стеллажной полки и заставила его рослыми фигурками. Кайло Рен, подаренный отцом, стоял теперь на видном месте, так и не расчехлённый. В коробке он собирал меньше пыли.

Когда с перебиранием сувениров было покончено, я перекочевала на диван в зале и взяла в руки ноутбук. Родни взобрался следом и лег рядом, утыкаясь влажным носом мне в ногу, напоминая о себе в желании получить порцию почёсываний за ушами. Пока грузилась страничка браузера, я отвлекалась на собаку, прокручивая в голове все следующие свои ходы, когда введу пароль и зайду на свою страницу. Желательные и нежелательные контакты и нужно ли мне вообще заходить к себе? Но чаша склонилась в сторону положительного ответа, и палец щелкнул по клавише «вход».

С момента моего ухода ничего, казалось, не изменилось. Море сообщений от друзей. На трёх друзей меньше. Я полезла посмотреть, кто от меня отписался, и обратила внимание на то, что отсутствуют личности, которые со мной итак мало общались, и было не понятно, зачем всё это время сидели в «друзьях». Добавились новые подписчики. Я заглянула и в эту вкладку. В числе тысячи людей, имена которых мне ни о чём не говорили, я обнаружила знакомую личность и тут же вышла на его страницу. Быков. Интересно. Тот ли это Быков? На аватарке стояла детская фотография: ребенок верхом на деревянной лошадке. Чёрно-белый выцветший снимок. Профиль закрыт, а пользователь был в сети год назад, хотя по уведомлениям было видно, что человек добавился ко мне вчера. Но в сети бывают сбои.

Потеряв интерес к этому обстоятельству, я решила почистить переписку, заодно лишний раз убедиться, что всё, вроде, по-старому и что я теперь популярная, но эта популярность мне не приносит никакого удовлетворения и людей даже не останавливает от подписки то, что моя страница закрыта.

На уведомление от фитнес центра по почте, я написала отказ от посещения. Причину объяснять не стала. Отписалась ещё от многих рассылок. В общем, как всегда села проверить почту на десять минут, а проторчала в сети всё время, вплоть до прихода мамы. Она позвонила в дверь, и Родни рванул, оглашая её приход звонким лаем.

На часах было уже около семи вечера. Отец пришёл к девяти. Ужинали вместе. Родители тем, что было в холодильнике, а я лёгким творожком, потому что кушать совсем не хотелось. Родни, как всегда, выклянчивал со стола вкусняшки. Потом я шла с ним гулять на площадку известным маршрутом, ощущая за собой слежку. Теперь люди отца будут везде, и как бы мне не хотелось этого, изменить ничего не смогу. Если бы не эта встреча с Ильневым, то я бы жила как прежде, но случилось то, что случилось. Если бы я знала, как всё обернётся, я бы построила тот свой день иначе.

Возвращаясь назад к дому по тропинке, я подняла голову глядя на разгоравшиеся звёзды на темнеющем небе. Как же давно я не смотрела на них! Хоть в черте города их блеск бледнее, но мне было достаточно и этого. Родни покружил вокруг меня и, наконец, сел рядом.

— Давай завтра сходим в планетарий? — я глянула на пса. Тот почти пожал плечами. Вышло забавно. — Интересно, собак туда пускают? Ну, идём. Домой.

Родни радостно завилял хвостом и натянул поводок, едва не бегом рванув к родному дому, потащив меня за собой.

Дача

На семейном совете, посовещавшись, решили, что мне не помешает провести лето на даче. Я как-то не горела желанием уезжать из города. Помня о том, что у нас с мамой был огород, с холодным домиком, отдыхом это назвать было сложно. Но я промолчала. В этой реальности дача могла быть именно дачей. И моя интуиция меня не подвела.

Нас с Родни доставили на дачу, которая была скорее представительным загородным домом, чем тем местом, которое я рассчитывала увидеть.

Дом утопал в сосновом бору, с высокими глухими заборами, за которыми увидеть ничего было нельзя. Камеры слежения были расположены на каждом столбе, возможно и на сосновых столбах деревьев, тоже. В дуплах, вместо сов, чего я не исключала. Моя фантазия нарисовала шпионское гнездо с «прослушкой» в стенах, разгуливающими агентами в строгих костюмах на парковке, а в подземном бункере спрятанный самолёт.

Но нет. Здесь ничего такого не оказалось, когда джип въехал в ворота, я увидела аккуратный двухэтажный дом в финском стиле. Во дворе полукругом росли фиалки. На крыльце стояли горшки с цветами, и было всё мило, уютно, чисто и зелено.

На газоне, в короткой стриженной изумрудной траве, валялись сосновые шишки. Неширокая дорога из белого камня, вела вглубь приусадебного участка со скамеечкам и деревцами, образовывая аллею. Везде были клумбы с цветами и ни намёка на огородные грядки.

Служебный водитель, который привёз меня, помог внести вещи в дом. Потом откланялся и уехал, оставляя меня и Родни на даче одних. Я принялась изучать дом. Поднялась в свою комнату, чисто интуитивно, не ошиблась дверью, на которой висел плакат со Звездными войнами. Комната была обжитой и по её убранству было видно, что здесь я бывала часто. Она находилась рядом с родительской спальней на втором этаже. Дверь в гостевую была открыта. Этажом выше был чердак: лестница опускалась от потолка. Я решила, что изучу эту часть дома позже, а пока переоделась и спустилась вниз, чтобы перекусить.

Родни демонстративно гремел пустой миской на кухне. Во второй миске у него была налита вода, которую он с дороги опустошил наполовину, а теперь требовал его покормить. Пришлось сначала удовлетворить его желания и уже потом соображать себе нехитрый обед, потому что мама обещала приехать только через день, а пиццу тут могли не доставлять. Но холодильник был забит под завязку. Нужно было только разогревать еду в микроволновке и накрывать самой себе стол. Я решила сделать это по всем канонам.

Впрочем, наелась я быстрее, пока пробовала всё из банок и в итоге, после дегустации, разве что воды выпила, решив прогуляться по аллее.

Птички чирикали, сосновый бор шумел, и лесной воздух кружил голову. Я подкидывала шишки, играя с Родни, прогуливалась по дорожкам и просто наслаждалась этим местом. Мне здесь нравилось. Не именно на даче, а в этой реальности. Ведь меня окружали привилегии: отец генерал, все блага мира у моих ног, крутая дача, личные деньги на собственные нужды. А эти проблемы, выбивающие меня из седла, это всё пустяки. Ради этой роскоши можно было и потерпеть.

Я села на садовые качели и откинула голову на мягкий подголовник, прикрывая глаза, слушая природу, и вот тогда в моей голове зазвучал голос Леи, заставивший меня подскочить на месте. Я принялась судорожно озираться по сторонам.

— Да здесь я.

На меня смотрел Родни. Он сидел прямо передо мной, словно ожидающий команды.

— Мне уже всё чудится, — прошептала я севшим голосом.

Родни мотнул головой.

— Не чудится. Это действительно я. — Тявкнул он.

Это было каким-то наваждением. Я подобралась.

— А-а-а-а! — вскочив с качели, я рванула прочь со всех ног. Но ретривер догнал меня с лаем, подпрыгивая и хватая за край футболки, пытаясь остановить. Он тянул за одежду, я же пыталась стряхнуть его. Возня живо прекратилась, когда я ужалила пса малым разрядом. Родни отскочил в сторону, скуля.

— Да ты что? Это же я, Лея!

— Лея? — с сомнением глянула я на пса, пытающегося достать до ужаленного места, он крутился на месте. Родни остановился и, подняв голову, осуждающе на меня глянул.