— Прошу вас, присаживайтесь! — пригласила она, указывая на небольшой диванчик, и тут же скривилась при виде того, как ножны меча гостя смахнули со стоящего рядом низкого столика пару чашек из тончайшего фарфора.
Кель’рин перехватил обе у самого пола, сдержал готовое было вырваться ругательство, молча заставил их перелететь на прежнее место и осторожно опустился на предложенное сидение. Шайин’сай села на тот же диван, настолько близко, насколько это вообще допускала традиция для дамы, желающей сохранить приличия.
— Моя почтенная бабушка в Ар-Най’котте уже нафантазировала бы невесть что… — грустно усмехнулась она, заметив, как Кель’рин оценивает разделяющее их расстояние. — Остаться наедине с мужчиной, какой немыслимый разврат! Иногда я вам даже завидую.
— Завидуете? В чём же?
— В вашей свободе! — с волнением в голосе сказала Шайин’сай. — Вы не представляете, каково это каждый раз думать, достаточно ли я далеко от моих гостей. А уж прикоснуться к кому-то, не прослыв распущенной… — она невесело рассмеялась. — Вы же… Лин рассказывал мне о жизни боевого мага, да и я сама много узнала. Вы можете бывать где хотите и с кем хотите. Фейрэн, Айран’но из «Красного Дракона»…
При этих словах Кель’рин поднял бровь, демонстрируя невысказанный вопрос. Если повторять сплетни о госпоже Карис’нау, в своё время грубо прервавшей общение своей дочери с одним магом из гвардии, было просто невежливым, то второе… Благовоспитанной девице из Высоких Линий согласно требованиям приличий следовало вообще не подозревать о существовании заведений вроде «Дракона». А уж знание имён работающих там девушек было открытым плевком в сторону традиции , превзойти который можно было только появившись там лично.
— Простим друг другу наши маленькие слабости! — отреагировала аристократка, правильно поняв причину его показного удивления. — Думаю, дочерям Линий в моём положении простительны небольшие удовольствия, не нарушающие запретов напрямую. Так что…
Шайин’сай замолчала, когда в комнате вновь возникла служанка. Повинуясь жестам госпожи, та оставила на столе принесённые ею пузатый серебряный кувшин и поднос с печеньем, после чего вновь исчезла. Управляемый нитями манипуляции кувшин тут же взлетел вверх, описал изящную петлю, делясь со стоящими рядом с ним чашками своим пахнущим какими-то экзотическими травами содержимым, и вновь опустился. Затем аристократка, мило улыбаясь, уже своими руками предложила одну из чашек гостю.
— Шайин’сай! — начал Кель’рин, после того как выразил должное восхищение напитком. — Понимаю, вся эта болтовня стала почти что частью традиции… Но вы ведь пригласили меня для того, чтобы обсудить что-то важное для вас, не так ли? Думаю, отсутствие госпожи Хэлин’сай не станет вам помехой.
— Вы правы, — ответила она, мгновенно отбросив лучезарную приветливость, после чего ненадолго замолчала, как будто собираясь с мыслями. — По поводу того, что меня интересует… Если позволите, я начну издалека. Во время нашей прошлой встречи во Дворце я хотела только просить вас представить Хэлин Его Могуществу, но с тех пор кое-что изменилось. Позавчера мне удалось поговорить с советником Хель’рау. И не спрашивайте, чего мне стоило заполучить немного его времени… Его слова сильно повлияли на меня.
— И что же он вам сказал?
— Задал два вопроса. Сперва я их не вполне поняла, но потом… Он спросил, что заставило бы меня послать двух любимых дочерей… Да, в этом месте он обозвал меня старой девой, представляете⁈ Пусть и иносказательно, говоря об одной из этих придуманных им девиц, но я же не так глупа, чтобы не понять о ком идёт речь! Старой девой!! Мне ещё нет и четверти века, а он… Будь здесь Лин, он бы не посмел! Простите… Так вот, он спросил, что заставило бы меня послать их через охваченную мятежами страну ко двору регента с двусмысленной репутацией? При том что неизвестно, дожил бы этот регент до их приезда или стал бы к тому времени жертвой мятежников. И… Кель’рин, я же не обучена как боевой маг вроде вас! Конечно, с нами был Ран’хо и ещё несколько наёмников, но всё равно, случись что в пути… Мой отец, отправляя нас с сестрой сюда, сыграл с судьбой в кости на наши жизни. Поняв это один раз, я уже никогда не забуду.
— А второй вопрос?
— Второй касался моих стремлений и планов, — уклонилась от прямого ответа аристократка. — Мы говорили совсем недолго, он почти сразу сбежал. Сказал что-то про государственные дела и исчез. Но этот разговор сильно повлиял на меня. Сейчас я понимаю, что слишком наивно было бы всю жизнь полагаться на других. Мне нужно самой стать… Кем-то более значимым.
— И зачем вы говорите это мне? — спросил Кель’рин.
Он уже примерно представлял, чего от него хотят. Четвёртая дочь третьей ветви Ан’ау’сай давно вообразила в нём человека, стоящего слишком близко к трону, и хочет просить чего-то не только для сестры, но и для себя.
— Вы мне нужны! — прямо заявила она. — Не буду скрывать, я хотела бы сказать то же и господину Хель’рау, но он считает меня обычной чистокровной дурочкой. Простите, если я что-то не так понимаю… Я не знаю в точности, что из себя представляет данное вам Его Могуществом звание и за что именно вы его удостоены. Я понимаю, что сейчас и для вас и для Его Могущества я почти ничего не значу. Так что я прошу дать мне шанс заслужить ваше и его доверие!
Кель’рин изумлённо посмотрел на аристократку. Он был готов услышать просьбу познакомить её с неженатым гвардейским офицером из богатых и уважаемых Линий. Ожидал и желания быть рекомендованной перед Регентом на какую-либо ничего не значащую придворную должность. Но лезть в дела тайной стражи?
— Шайин’сай, вы хоть представляете, о чём просите? — спросил он. — От вас ли я недавно слышал, что вы не воин?
— Конечно, я не боевой маг, — согласилась та. — Но я всё равно одарённая! По крайней мере, я сильнее любого бездаря! — сказав это, она потянулась нитьюманипуляции к собственному предплечью.
Наверное, кого-нибудь несведущего сделанная ею демонстрация способностей бы впечатлила. Выскочивший из широкого рукава небольшой нож мухой пронёсся над столиком, аккуратно перерезал пополам прыгнувшее ему навстречу печенье, описал лихую дугу в воздухе и с хрустом вонзился по самую рукоятку в дверь. Окажись в качестве мишени бездарь, он, несомненно, был бы убит. Одарённому же хватало времени несколько раз оборвать ничем не защищённую нить, управляющую ножом, и одновременно с этим подготовить смертельную контратаку. В конце концов, с помощью дара можно прикончить человека парой десятков куда более простых и верных способов.
— Как видите, я не совсем беспомощна! — объявила Шайин’сай. — Кроме того, разве вам нужны только воины?
Задав этот риторический вопрос, она принялась излагать свои взгляды на потенциальных мятежников и борьбу с ними. Если отбросить словесную шелуху, Шайин’сай предлагала себя в роли доносчицы, которая стремилась бы стать участницей любых заговоров против Регента, чтобы выдать потом всех причастных властям. Увлёкшись, она даже предложила Кель’рину с той же целью создать такой заговор самим. Остановило её поток идей только появление служанки с докладом о том, что сестра госпожи наконец-то вернулась в гостиницу и вот-вот будет готова явиться.
А когда она действительно явилась… Хэлин’сай действительно была «мила и способна», но кто-то постарался сделать её похожей на… Нарин’нэ! Подражая ей, она с ног до головы нарядилась в выкрашенную в чёрный цвет крепкую воловью кожу, отлично спасающую в походах от ветров, дождей и не слишком сильных ударов, но едва ли необходимую посреди Столицы. На охватывающем тонкую талию широком ремне она так же повесила кинжал, а ещё один поменьше закрепила за голенищем правого сапога. Утешало только то, что она не стала повторять свойственного сестре-гвардейцу вызывающего пренебрежения уходом за волосами и собрала свои в опускающийся чуть пониже спины перевязанный кожаными шнурками аккуратный «хвост».
Разговор госпожа Хэлин’сай начала с, вероятно, заранее отрепетированного выражения безграничной любви к господину Тай’нину и… Что именно должно было последовать дальше, Кель’рину так и не удалось узнать, поскольку Шайин’сай призвала сестру прекратить спектакль и говорить серьёзно. Та действительно прекратила, после чего они вместе озвучили своё предложение.
