— Понятно… — разочарованно протянул Фелис. — А этот Агер что?

— Он, наоборот, от рождения наделён способностями, но лишён знаний и навыков. Свой дар он использовал, чтобы защищаться от магии и укрепить свои мышцы. Больше, видимо, ничего не умеет.

— То есть, он заколдовал себя, чтобы стать сильнее? Я понял, господин капитан, простите, что отвлекаю. Просто… Я ещё про раненых. Знаете, у нас в полку в битвах погибало народу меньше, чем умирало потом от ран.

— Ты же сражений ещё настоящих не видел. Мятеж — так, ерунда.

— Тем более! Там, значит, подохнуть ещё легче. А с сестрой Наринэ и с вами всё по-другому. Если бы у нас в полку были такие, как вы…

— Много просишь, брат-воин. Хочешь, чтобы мы позаботились обо всех сразу? Я и Нарин’нэ на тридцать с чем-то полков полевых армий и гарнизоны? Тяжеловато для двоих. Тут ваш полковник должен искать магов и лекарей, чтобы работали с его людьми.

— Понимаю. Ещё раз простите.

— Да ничего. Пошли, посмотрим на пленных. Сестра-гвардеец, ты с нами?

Захваченных разбойников они нашли связанными около частокола под охраной Давина и Барко. Восемь человек, считая всё ещё лежащего без памяти Агера и Корина, который при виде идущего к ним мага заворочался и попытался встать, но не позволили верёвки.

— Ваша Мудрость! — позвал он. — А мой отец, где он?

Вот проклятие! Лакис, видимо, погиб в бою, раз его нет среди пленных, а живым никто не сбежал. Конечно, формально обещание не нарушено, раз отец мальчишки не дался живым, но как же трудно сказать об этом сейчас.

— Где он? Вы же поклялись!

— А ну заткнись! — крикнул Барко и замахнулся древком копья.

— Подожди! — остановила солдата Нарин’нэ и скользнула вперёд. — Корин, послушай меня! — невидимая нить потянулась от неё к пленнику. — Пожалуйста, забудь о твоём отце. Его никогда не существовало. Лакис — просто твой знакомый бродяга, который пригласил тебя в банду. Согласен со мной?

Лицо Корина, только что искажённое страхом и гневом, приобрело умиротворённое выражение.

— Да, госпожа.

Вот так вот просто⁈ Взяла, и заставила забыть⁈ Просто уничтожила парню память о единственном родственнике, пусть и преступнике. И зачем? Только чтобы он не мешался⁈ Барко, Давин, Фелис, им что, это кажется забавным? Она же кого угодно так может попросить, о чём угодно! Их всех, Инвара, Трогга. Аркина, Лан’нау, Тай’нина, да хоть принца-наследника. Нет, капитана и Регента она, конечно, трогать не станет, а вот остальных… Одарённый хотя бы может себя защитить от такого. По крайней мере, пока бодрствует. Кель’рин вспомнил, как две ночи спал с ней в соседних комнатах, и внутренне содрогнулся. Надо будет купить что-то для защиты во время сна, и плевать, сколько это будет стоить.

— Нарин’нэ! — позвал он. — Верни ему воспоминания.

— Не могу. Их уже нет, Кель’рин. Я не могу воссоздать их, как бездарь не может собрать однажды пролитую воду.

— Но зачем ты это сделала⁈

— Так будет лучше для всех, правда! — уверенно глядя в глаза сказала девушка-маг. — Знаешь, как трудно ему будет жить, зная, что он убил своего отца, пусть и руками твоих солдат? Я избавила его от этой ноши, а тебя от глупого обвинения в клятвопреступничестве. Тебе стыдно за эту смерть, и очень жаль, что это так. Ты многих уже отправил в пустоту в своей жизни и отправишь ещё больше, так чего стоит один лесной разбойник? Убийство не приносит тебе радости, и это хорошо, но и грустить об этом не надо. Пойми, ради блага Державы нужно, чтобы кто-то делал то, что делаем мы.

Очень хотелось обругать Нарин’нэ последними словами, но Кель’рин сдержался. Поймёт ли она, почему то, что она только что сделала, неприемлемо? Если она и правда верит, что «благо Державы» оправдывает всё — не поймёт.

— Меня ты раньше просила что-нибудь забыть? — спросил он вместо этого.

— Конечно же, нет! — в её голосе прозвучала обида. — Мы же полтора года вместе в одной роте. «Твоя семья — гвардия», помнишь? А теперь мы вместе служим ма… господину Тай’нину. Я бы никогда не сделала ничего такого без твоего согласия! — убеждённо заявила она, как будто и не было того вмешательства «не замечай меня» в подвале дворца в Нориноме.

— Прости, что усомнился, сестра-гвардеец, — примирительно сказал он. — Давай всё-таки взглянем на наших пленных. Фелис нас уже заждался.

Нарин’нэ молча кивнула в ответ и улыбнулась.

Кель’рин прошёлся вдоль связанных разбойников, рассматривая их, после чего остановился около молодого мужчины с клеймом каторжника на лбу.

— С рудника под Гнилым Омутом сбежал? — спросил он.

Пленник грязно выругался в ответ и упал на бок, когда на его затылок обрушилось древко копья. Понятно, считает, что терять ему уже нечего. Видимо, даже не надеется пережить ожидающее его наказание за побег и черпает дерзость из отчаяния.

— А тебя как сюда занесло? — подошёл Кель’рин к другому разбойнику, без клейма, с лицом типичного горожанина.

— Тоже с рудника, Ваша Мудрость, — ответил тот на правильном торговом наречии и изобразил что-то вроде поклона из положения сидя.

Надо же, вежливый. Интересно, от природы он такой, или Барко ему уже вбил правила поведения ногами?

— Как тебя зовут?

— Нолан, Ваша Мудрость, Нолан из Норинома.

— А на каторгу как попал? — Кель’рин прикоснулся к сознанию Нолана, чтобы проверить его честность. Пожалуй, имеет смысл сделать это постоянной привычкой, по крайней мере в разговорах с неодарёнными.

— Задолжал я сильно, Ваша Мудрость. А чуть просрочил, ростовщик сразу к судье побежал.

— С рудника тебя Агер вытащил?

— Да, Ваша Мудрость.

— Долга-то много было?

— Четырнадцать ладьей.

Кель’рин не знал, смеяться ему или плакать. К закономерному для разбойника концу человека перед ним привёл долг, который сам он легко покрыл бы из своего жалования меньше чем за неделю. Хотя для каторжника это, конечно, большие деньги. Сколько там вообще стоит их труд?

— Дурак ты. На руднике года за три бы точно отработал! — наставительно сказал молодой маг, проделав в уме необходимые вычисления. — А раз сбежал, знаешь, что будет? Сотня плетей за побег, а если выдержишь — клеймо и каторга пожизненно. Понял?

— Простите, Ваша Мудрость! Пощадите, я не хотел… — Нолан ткнулся лбом в землю, продолжая что-то бормотать.

— Ну что за трус! — стоящий рядом Фелис плюнул в его сторону. — Взялся за оружие, так умри как воин. Ха! Сейчас начнёт заливать, что его Агер с ножом у горла заставлял разбойничать.

— Да, Ваша Мудрость, он же ужас как страшен! — презрительную фразу Нолан воспринял как подсказку. — Ему же человека зарубить, что комара прихлопнуть. Его тут все боялись, слова никто против сказать не смел!

— Ты жить хочешь? Тогда отвечай! — перешёл к действительно интересующим его вопросам Кель’рин. — Сколько вас тут было перед тем, как мы пришли?

— Двадцать пять человек, Ваша Мудрость.

— Это вся банда, или где-то есть ещё ваши?

— Все здесь были, Ваша Мудрость. Я всё, что знаю, расскажу, только не надо сто плетей, я же умру там! Ваша Мудрость, пощадите!

— Кроме этого, — маг кивнул в сторону Корина, игнорируя мольбы пленника, — ещё кто-то в окрестных деревнях для вас шпионил?

— Да, Ваша Мудрость!

— Кто?

— Трактирщик из Больших Комаров, Фарсис, Ваша Мудрость. И ещё слуга из конюшни в Гнилом Омуте. Агер им долю обещал, если расскажут что-то ценное.

— Больше никого?

— Нет, Ваша мудрость.

— Ясно. Придём в Рейрию, это крепость по пути в Норином, упадёшь коменданту в ноги и расскажешь всё, что рассказал мне. И как слугу этого звали, вспомнишь. Понял? — сказал Кель’рин и, не дожидаясь ответа, пошёл прочь.

Всё, с бандой покончено, дело сделано.

— Фелис! — позвал он, отойдя достаточно далеко от пленных разбойников. — Завтра мы отправляемся к Столице, догонять Регента. Сегодня отдохнём, больше суток не спали. Но сначала разберись с убитыми. И со Сковисом… Он откуда родом?