Сицилийцев они больше не видели. Те затерялись где-то позади, оставшись в здании морского вокзала. Илья надеялся, что это была их последняя встреча.

Наконец, началась посадка на борт. Стоя в недлинной очереди перед трапами, Рассохин разглядывал лица людей вокруг. Им предстояло вместе плыть до Флориды около двух недель, поэтому неплохо бы завести на время пути если не друзей, то хотя бы временных собеседников. Некоторые из будущих соседей выглядели возбужденно-радостными, оживленными, находящимися в предвкушении праздника, другие — недовольными даже столь коротким ожиданием. Дети весело бегали вокруг взрослых, с удовольствием повизгивая от восторга.

Очередь быстро продвигалась вперед, к широкому трапу. Настя, на время позабыв о сицилийцах, разглядывала блестящий борт лайнера, металлической стеной уходящий, казалось, прямо в небо.

— Какой же он все-таки… впечатляющий! — подобрала она, наконец, правильно слово.

Даже Рассохина, повидавшего в жизни многое и, как ему казалось, переставшего чему-либо удивляться, корабль поразил своими размерами. Подобного сочетания масштабов и роскоши он не встречал, пожалуй, прежде никогда.

Едва поднявшись на борт, они тут же попали в просторное помещение, где работники лайнера встречали прибывающий гостей. Конечно, завышенная цена сьюта I-го класса давала и кое-какие льготы, в том числе, приоритетное обслуживание. Улыбчивая девушка мельком глянула в билеты и выдала им лайнер-пассы — небольшие удостоверения, в которые она тут же вписала их имена и фамилии, крепящиеся к одежде. Они нужны были исключительно для внутреннего пользования на корабле. Носить их было не обязательно, тем не менее и Илья и Настя прикрепили свои пассы на груди, весело подмигивая друг другу.

Рассохин зарегистрировался под фамилией Наварро, имя же оставил прежнее, лишь слегка его видоизменив. Теперь он официально звался Иль Наварро, а Настя записалась под своей настоящей фамилией Воробьева.

Илья, глядя на нее, еще раз подумал, как же ему повезло. Красива, умна и не задает лишних вопросов. Идеальная подруга. Он устроит ей счастливую жизнь, он поклялся себе в этом, нужно только перетерпеть тяжелые времена.

— Господин Наварро, ваш сьют находится на палубе номер пятнадцать — сообщила девушка напоследок. — Ужин с восемнадцати часов, в брошюре на схеме я отметила ваш столик и кратчайший путь к каюте. Ваш багаж уже доставлен на место. Приятного пребывания на борту нашего корабля!

— Спасибо, — кивнул Рассохин.

Внутренняя обстановка лайнера оказалась вполне под стать его внушительному внешнему виду. Пока Илья и Настя добирались до своего сьюта по верхним палубам, минуя бесконечные коридоры и переходы, они беспрестанно крутили головами, стараясь увидеть и оценить все до последних мелочей. Насте нравилось совершенно все вокруг: и многочисленные картины, украшавшие стены, и скульптуры, встречавшиеся то тут, то там, и различного рода модные инсталляции. С первого взгляда становилось понятно, что над внутренним убранством работали настоящие мастера своего дела, свободу фантазии которых никто не ограничивал. В итог получился настоящий шедевр, а ведь они еще не добрались до атриума — сердца корабля, оставив его на потом.

Другие пассажиры так же неспешно двигались к своим каютам. Время от времени раздавались их восторженные возгласы — не одна только Настя впервые столкнулась лицом к лицу с такой роскошью. Но были и те, кто брезгливо оглядывался по сторонам, лениво позевывая. Аристократы, богачи, миллионеры — им давно наскучило вычурное окружение, или же они просто делали вид, пуская пыль в глаза, как это принято в Колумбиане. Рассохин, который терпеть не мог позеров, сразу отметил несколько неприятных фигур, от коих в дальнейшем решил держаться подальше.

Возглавляла этот список крупная дама с тяжелым бульдожьим лицом, с ног до головы увешенная драгоценностями. Илья сходу оценил эту ходячую ювелирную витрину в десяток тысяч марок — и это стоимость только того, что было на ней надето в данный момент. Дама начала скандалить еще в очереди к трапу, требуя немедленного прохода. С ней не спорили — не хотели портить себе приятное впечатление от начала путешествия. Рассохин даже слышал краем уха, как она кричала на девушку, встречавшую гостей:

— Я не буду жить в этой каюте! Вы издеваетесь, милочка? Моя фамилия — Розенштерн! Понимаете? Нет, Рудди, она, кажется, совершенно ничего не понимает! Понаберут же дегенератов, а мы должны страдать! Рудди, ну, сделай же хоть что-то! Ты не мужчина, а тряпка! Бог дал мне тебя в наказание!

Ее спутник — сухощавый, высокого роста мужчина, безмолвно шествовавший по правую руку госпожу Розенштерн, только беспомощно пожимал плечами, но его участие в перепалке и не требовалось — толстуха задавала исключительно риторические вопросы.

Кажется, Рассохин уже где-то слышал эту фамилию: Розенштерн. Если эта неприятная особа на самом деле та, о ком он подумал, то ее состояние насчитывало несколько миллионов марок, являясь одним из крупнейших авзонских состояний на сегодняшний день. Зачем Вайоне Розенштерн (если он правильно вспомнил ее имя, время от времени мелькавшее в светской хронике) сдался трансатлантический лайнер? Неужели, у нее или ее многочисленных друзей не нашлось собственной яхты, пригодной для подобного путешествия?..

Заметил Илья и других более или менее известных представителей правящей европейской элиты, в том числе и несколько персон, относящихся к русо-прусскому торговому и политическому истеблишменту. Но и помимо политиков, которых он терпеть не мог, Рассохин узнал, несмотря на шляпку с легкой вуалью, тем не менее почти полностью скрывавшую лицо, одну популярную в последнее время актрису — звезду новомодного синема, снимавшуюся во множестве картин. Вот только, фамилию ее, Илья, как ни старался, так и не припомнил. То ли Арина Ясенева, то ли Карина Тополева. В общем, было в той фамилии что-то лесное…

Он и не предполагал, корабль соберет на своем борту сразу столько звезд и богачей. Впрочем, в этом не было совершенно ничего удивительного. Престиж превыше всего!

Телохранители сопровождали почти каждого, кто мог себе это позволить. И за Розенштернами неотрывно следовала пара плечистых мужчин, и за некоторыми другими пассажирами тоже. Илья надеялся, что хотя бы оружия у них с собой нет. Конечно, деньги решали многие вопросы, но не в данном случае. «Звезда морей» — не частная яхта, тут правила одни для всех. По крайне мере, в теории. Да и вокруг не Руссо-Пруссия, где личный авторитет и толстый кошелек в некоторых городах до сих пор стоят выше любых законов, хотя, по слухам, молодой император Константин взялся искоренить этот древний порок.

Каюта, как и было обещано, оказалась двухъярусной. Сверху, стоило лишь подняться по изгибистой лестнице, находилась спальня, большую часть которой занимала широкая двуспальная кровать, зеркало в полстены и встроенный шкаф, а внизу — небольшая гостиная. Там стоял диванчик, рядом с ним журнальный столик, а напротив — два глубоких мягких кожаных кресла, в углу притулился стол для работы с бумагами, а на стене висело несколько картин.

Саквояж и чемоданы стояли сбоку у стенки. Одна из дверей внутри сьюта вела в туалетную комнату. Настя тут же распахнула вторую дверь, ведущую на балкончик, на котором нашлись еще один столик и пара кресел, на этот раз простых деревянных, как в уличном кафе, с брошенными поверх сидений подушками.

— Смотри, Илюша, тут интересно! — позвала она.

Илья бросил сумку на кресло, вышел следом за ней на балкончик и потянулся. Жаркое летнее солнце пекло с самого раннего утра, не переставая. Легкий ветерок больше обжигал кожу, чем освежал ее. Хотелось лежать в тени, потягивая прохладительный напиток из высокого стакана. Лучше, конечно, ледяное пиво, к коктейлям Рассохин так и не привык.

Настя, словно прочитав его мысли, вернулась в комнату, вытащила из барного шкафа бутылочку светлого пива, открыла ее, налила напиток в стакан и поднесла его Рассохину.