— Вполне, — согласился я, — еще пять минут и возвращаемся…

И в это мгновение деревянный настил под ногами ощутимо дрогнул, сверху посыпались мелкие камни, но крепления выдержали, хотя мне и послышался треск. Все вокруг замерли, ожидая продолжения, но ничего не происходило. И когда я уже готов был выдохнуть, стены и пол опять содрогнулись, на этот раз гораздо сильнее, и я пошатнулся, чуть было не упав. Одна из балок лопнула, и вниз грудой обрушилась земля вперемешку с камнями, лишь по счастью никого не завалив.

Вдобавок ко всему, из глубины прохода на нас пополз густой черный туман, непонятно откуда здесь взявшийся. Возможно, землетрясение пробило дыру в подземные полости, и туман шел снизу, но выяснять в точности его происхождение у меня не было ни малейшего желания.

— Назад! — крикнул Казбек. Глаза его сверкали. — Быстро!

Я не стал противиться, и мы заторопились в обратном направлении. Моими стараниями, мы ушли достаточно далеко от выхода, и теперь оказались в опасном положении.

— Старые люди злятся на нас, — бормотал бежавший слева от меня Хорьков, — мы в чем-то провинились, что-то сделали не так…

Ящерка в моем кармане активно задвигалась, словно стараясь вылезти наружу из своего укрытия, но мне было не до нее.

Откуда-то из бокового ответвления вылетел рабочий с безумными расширенными зрачками. Я схватил его за отворот куртки, но тот забился в моих руках, выкрикивая непонятное:

— Он идет, полоз идет!

Я разжал руки, и обезумевший рабочий умчался в сторону тумана, видно перепутав в страхе направление. Догонять его никто не стал.

Наконец, мы выбрались в первый, самый просторный проход, оставалось лишь миновать его, чтобы добраться до выхода. Там уже толпились рабочие — одна из групп успела подняться в лифтовой шахте наверх, и теперь люди старались покинуть ставший опасным рудник как можно скорее. Кто-то рядом уже дрался за право пройти первым, другие упали, и по ним топтались, вбивая в землю, десятки ног.

Казбек выхватил револьвер, но стрелять в толпу не решился — это только усилило бы панику, однако и пробиться сквозь плотный строй людей он не мог. Топорков оказался рядом с ним, а мы с Хорьковым чуть приотстали, оказавшись метрах в пяти позади.

Третий подземный толчок стал самым сильным. Я не удержался на ногах и упал, рядом со мной свалился на колени делопроизводитель.

Деревянный настил прохода внезапно рухнул в открывшуюся дыру, отрезавшую нас с Хорьковым от выхода. А из дыры медленно и величественно начала выдвигаться вверх пасть гигантского червя. Я уже видел подобную тварь. Память услужливо подсказала мне бой на станции П.-Д. и поезд с динамитом, которым я управлял столь недолгое время. Вот только новый червь был в разы крупнее того старого. Это был король червей! А еще одного поезда с динамитом у меня не имелось.

Червь все лез и лез, заполнив собой все пространство. Несколько стальных крепежных дуг по центру не выдержали и лопнули, посыпалась земля, и я понял, что медлить нельзя.

Вскочив на ноги, я подхватил ползавшего рядом Хорькова, и практически забросил его в ближайший боковой ход, нырнув следом за ним.

И в ту же секунду место, где мы только что стояли, оказалось погребенным под тоннами камня, полностью отрезав наш проход и от главного туннеля и от червя. Нас же не зацепило только чудом.

— Обвал, — тусклым, безнадежным голосом произнес Хорьков.

Глава10

Мы брели по подземному туннелю третий час, а может, и дольше, время под землей чувствовалось иначе. Несчастный Хорьков уже и думать забыл об императорской медали, сейчас все его мысли занимал лишь вопрос выживания. Он ныл и скулил, тормозя движение, и мне приходилось время от времени подгонять его пинками. О вежливости и хороших манерах я позабыл очень быстро.

— Надо было остаться у завала, — в сотый раз повторял делопроизводитель, — рано или поздно нас бы откопали. Куда мы идем? Зачем? Эти пещеры тянутся на многие километры, никто никогда их не исследовал, мы потеряемся, мы заблудимся, давайте вернемся, ну пожалуйста!

Он просто не видел червя, не успел заметить его грандиозное появление, занятый барахтаньем на полу, иначе назад бы не просился и на помощь точно бы не рассчитывал. Если кто-то там и выжил, то им сейчас явно не до нас.

Конечно, я не сомневался, что Топорков сделает все возможное, чтобы как можно скорее организовать разбор камней, при условии, что он остался жив. А в этом я не был уверен. Я знал, на что способен червь, или полоз, как его назвал тот обезумевший рабочий. Плюс, что немаловажно, я помнил, какой одурманивающий эффект он оказывал на оказавшихся поблизости людей, попросту лишая их разума и превращая в опасных тварей. Но в этот раз ментального давления я не ощущал, да и Хорьков вел себя вполне разумно — по крайней мере, не отращивал себе клыки и не бросался на меня с целью смертоубийства. Значит, этот конкретный червь приполз сам по себе, и хотя размерами он превышал того первого, но людей с ума не сводил. Было у меня подозрение, что и первый червь не был виноват в метаморфозах, произошедших со строителями унтербана. Что-то пришло в туннели из чужого мира, а червь… был ли он пришельцем или же просто оказался по некоему стечению обстоятельств в том же месте в неурочное время? И я тогда принял его за основную угрозу и уничтожил, одновременно закупорив проход между мирами.

Поэтому я решительно схватил Хорькова и постарался удалиться от завала как можно дальше, надеясь, впрочем, что штрек соединяется где-то дальше с другими штреками, и мы, пусть обходными ходами, но сможем выбраться наружу. Однако этого не случилось. Сначала мы шли вдоль рельс, потом рельсы свернули направо и уперлись в тупик, а слева я увидел проход. Возможно, он открылся только сейчас, когда червь, своим появлением, устроил несколько обвалов.

Спички, которыми я освещал наш путь, давно кончились, электролампы погасли сразу после обвала — видно, кабель перебило, и нам весьма вовремя попалась керосиновая лампа, которую кто-то позабыл в туннеле. Я зажег фитиль, стало чуть светлее.

Выбор был не слишком велик: либо возвратиться обратно к завалу и ждать, пока придет подмога, либо попытаться исследовать открывшийся ход. Вдруг он выведет нас наружу? По моим прикидкам, мы еще не слишком далеко удалились от поверхности, и вполне вероятно, что случившиеся обвалы открыли новые пути наружу, и, если мне повезет, я отыщу один из них.

Но мне не повезло. Мы шли и шли по узкому проходу, иногда настолько узкому, что приходилось протискиваться, обдирая бока и одежду. Потом ход опять раздвоился, и я вновь выбрал левое направление, а потом еще и еще раз.

Сейчас же я понял, что окончательно заблудился. Даже захоти я вернуться тем же путем, вряд ли это бы получилось. А Хорьков все нудел и нудел, чем сильно меня раздражал.

— Давайте пойдем назад? Я прошу! Я умоляю!

— Заткнись! — грубо прервал я его причитания.

Хорьков внезапно взвизгнул, попытался лягнуть меня и бросился бежать в обратном направлении. Я чуть не уронил лампу, едва удержав ее в руках, и так взбесился от осознания того факта, что сейчас мог остаться в полной тьме, что двумя прыжками настиг несчастного, сбил его на камни и немного помял ему бока серией крепких пинков.

— Не бейте, прошу!..

— Говори, мерзавец! Рассказывай все, что знаешь! Или убью! — еще один пинок придал большей уверенности моей угрозе.

— Я все расскажу, только не бейте…

Хорьков был полностью деморализован. Я не преминул этим воспользоваться, тут же начав задавать вопросы:

— Зачем убили Будникова?

Хорьков посмотрел на меня по-новому, глаза делопроизводителя забегали, но я наклонился над ним, поднес лампу так близко к его лицу, что видел каждую каплю пота на его бледном лице, но и он видел меня, и вид мой сильно его напугал.

— Кто вы? Зачем вы здесь?

— Молчать! Отвечать только на мои вопросы. Иначе будет очень больно!