Нет, про Бориса и Финна пока молчок. Пусть полежат, уже никуда не убегут.

— Говоришь, Будников тоже на него работал?

— Работал, он же геолог был, карты составлял, из экспедиций не вылезал, это все знали. Тут поблизости много рудников: Сыстровецкий, Верхнезаречный, Полыхаевский. Добычи там — тьма. Говорят, этот самый Будников некоторые месторождения лично открыл.

Глеб все же отличный сыскарь, мало кто обратил бы внимания на подобные нюансы, и в столице он бы пригодился, вот только обстоятельства, загнавшие его в глушь, сыграли в его жизни огромную роль, превратив амбициозного юношу в циничного, спивающегося мужчину средних лет.

Я был опять трезв, чертов ускоренный метаболизм, доннерветтер, а Топорков — мертвецки пьян. Бросать товарища на произвол судьбы я не стал, и переместил его бездыханное тело при помощи двух официантов к свободному таксомотору, приказав доставить инспектора, и меня заодно, к пансиону фру Марты.

Хозяйка встретила нас с таким выражением на лице, что мне захотелось надеть свой знаменитый доспех, дабы не получить от нее удар ножом в спину. К сожалению, доспех был давно утерян.

— Гость остановится в моей комнате! — проинформировал я фру Марту.

Та скривилась еще больше и не преминула вставить комментарий:

— Да-да, я вижу, что господа изрядно устали и нуждаются в продолжительном отдыхе.

Конечно, на приватную встречу в ресторан Топорков мундир на надел, но личностью в городе он был известной, и фру Марта без труда опознала перебравшего инспектора. Боюсь, на утро все окрестные кумушки будут с неодобрением обсуждать неподобающее поведение представителя власти. Повезло еще, что меня они не знали. Все же, как-никак, доверенное лицо императора. К счастью, я хотя бы сумел в свое время удачно отклонить предложение императора о присвоении мне звания генерал-майора и титула граф Мекленбуржского. Так что я — человек маленький, а без своего отряда вообще боевая единица в себе. Обо мне и судачить ни к чему.

Я довел Топоркова до своей постели, он рухнул лицом вниз и тут же захрапел. Я же был совершенно трезв и еще пару часов, сидя в кресле, обдумывал планы на ближайшее будущее.

По всему выходило, что мне обязательно нужно влезть в расследование убийств, а для этого придется открыть перед Топорковым свои полномочия… иначе, никто меня к делу не допустит. И еще придется пообещать инспектору всяческую поддержку на самом высшем уровне, потому как один Топорков, пусть даже вкупе со мной, — это ничто перед миллионщиком Морозовым, который для этих земель настоящий царь и бог.

С этими мыслями я и задремал прямо в кресле, а когда проснулся, то солнце уже вовсю светило за окном, а Глеб сидел в постели и с мрачным видом оглядывался вокруг, явно не понимая, как он здесь оказался.

Утренний инспектор Топорков разительным образом отличался от Топоркова вечернего. Был он хмур и невесел, говорил сухо, отрывистыми фразами и, видно, мучился головной болью.

Фру Марта проявила себя с неожиданной стороны. Только я вышел в коридор, как она тут же появилась на этаже с подносом, на котором стоял полный гусарский набор: два стакана с рассолом и две полные стопки водки.

Я пить не стал, а вот Глеб с благодарностью принял поднос, опустошил оба стакана, стопками пренебрег, и через четверть часа начал приходить в себя.

— Ну, Кира, с тобой пить — смерти подобно! — заявил он, наконец, человеческим языком, слегка оклемавшись. — Чтобы я еще раз…

— Не зарекайся.

— Мне в департамент надо. Черт! Что вчера было? Ничего не помню!

Грех было не воспользоваться удобным случаем. Я ни в коем разе не хотел подвести Топоркова, но мне нужны были его возможности, его знание местности и личные контакты. И я решился.

— У меня к тебе предложение. И если ты на него согласишься, то с этого момента ты –уполномоченный имперской службы дознания, со всеми правами и привилегиями. Я еду на рудники и постараюсь во всем разобраться. И если еще осталось желание размотать весь клубок, то это твой шанс.

— Стой, ничего не понимаю. Какой уполномоченный? Какие привилегии? Ты о чем вообще?

Пришлось мне экстренно провести короткую лекцию, упомянув о своем особом статусе, а так же намекнув, что это его единственный шанс сделать карьеру тут на месте или же вернуться в столицу. Я не стал скрывать, что возможности мои в данный момент весьма ограниченны, и что только он, инспектор полиции Глеб Топорков, может принять на себя всю степень ответственности за наши действия. Или не принять. Дело хозяйское.

Топорков проникся. Провинция убивала его нереализованный потенциал, и все, что ему тут оставалось, это пить и ждать, пока уволят по выслуге лет. С первым пунктом Глеб справлялся отлично. Но теперь, когда ему представилась настоящая возможность, он не раздумывал ни минуты.

— Нож мне в печень, заточку под ребро! Я сразу понял, что ты не случайно здесь оказался. Знал бы ты, как долго я ждал этого момента.

— Ты сможешь устроить так, чтобы при возможной проверки кто-то здесь на месте подтвердил наши полномочия?

— Я договорюсь, если будет запрос, то здесь все подтвердят, и без привлечения шефа. Но… скажи, Кира, стоит это дело риска? Меня же попрут с должности, если не выгорит.

— Решать тебе, я рассказал все, что мог. Со своей стороны обещаю полную поддержку. Можешь на это рассчитывать.

Лукавил я, конечно. В нынешней ситуации неизвестно, поддержит ли меня император Константин. И жизнью Топоркова играть не хотелось, да выбора не было. Один я на рудники не попаду, а лучшего помощника, чем Глеб, мне не найти.

— Эх, была не была, авось, все получится! А нет — и плевать. Надоело все, мочи нет. Погибаю тут!

Он выговорился и умолк. Решение было принято, мы в игре.

Глава 7

Ехать мы решили вдвоем на личном мехвагене Топоркова, старом и требующем ремонта, но еще вполне живом. Роли мы себе выбрали простые, не вызывающие особых подозрений: проверяющий из столицы и местный сопровождающий, с неохотой принявший на себя эту незавидную долю. Нужно подобраться к Морозову как можно ближе. Пусть он думает, что это самый обычный визит, в рамках стандартной проверки. Ведь, хоть рудники и отданы в его собственность, но государство свою часть в виде налогов имеет, и подобные проверки проводит регулярно.

Удивительно, но Топорков нисколько не преувеличил, говоря о чудесах, творящихся в деревнях Морозова. Первые пару часов мы тряслись в мехвагене, подпрыгивая на каждом ухабе, но как только миновали указатель на Полыхаево, качество дороги существенно улучшилось. Тракт был вымощен тщательно подогнанным друг другу камнем, мехваген перестало трясти, и Топорков прибавил скорость.

Дальше — больше. Чем ближе мы подъезжали к Полыхаево, тем оживленнее становилось на дороге. Мы обогнали целую вереницу груженных доверху повозок и несколько частных мехвагенов.

По обе стороны дороги шли разноцветные поля, а на них работали удивительные механизмы. Я с интересом разглядывал диковинные устройства, подобных которым прежде мне видеть не доводилось. Один из них мне особенно приглянулся: Мощный, высотой с десяток метров, с трубой посредине, из которой валил густой белый дым, двумя крупными задними колесами и одним средних размеров — передним, механизм двигался по полю из конца в конец, методично проходя всю площадь. Водитель сидел под тканевым навесом и управлял рулевым колесом. За машиной тащился массивный прицепной плуг, с легкостью бороздящий землю.

— Паровой трактор, — прокомментировал Топорков. — Местное изобретение. Не хотят зависеть от энерготанков, вот и стараются обходиться собственными ресурсами. Двух таких тракторов хватает, чтобы боронить все окрестные поля.

Я только покачал головой. Трактор восхитил меня, поражая скрытой мощью и новизной конструкции. И отсутствие энерготанков я посчитал несомненным плюсом — совершенно неизвестно, будут ли доступны иномирские ресурсы в будущем, а тут отечественное изобретение, пожалуйста, пользуйтесь!