Попетляв по кривым, пыльным улочкам, мы выехали к черноснежинскому Департаменту полиции. В отличие от Фридрихсграда, местная цитадель правопорядка была достаточно скромна на вид, занимая двухэтажное кирпичное здание, которому на первый взгляд было не меньше ста лет. Штукатурка давно поблекла, кое-где на стенах виднелись трещины, здание требовало капитального ремонта.

У единственного входа стояло три полицейские кареты и один мехваген. Несколько низших чинов, служивших извозчиками в департаменте, лениво покуривали в стороне, сплевывая под ноги.

Топорков неспешно выбрался из кареты и направился к входу, у которого дежурил жандарм. Я расплатился и быстрым шагом пошел за ним следом, намереваясь успеть перехватить ссыльного инспектора, пока он не скрылся в дебрях департамента.

Глеб словно почувствовал мое присутствие, потому как, не дойдя шагов десять до входа, резко обернулся, держа правую руку в кармане. Всегда настороже, молодец! В кармане, конечно, оружие.

Я широко улыбнулся и поднял обе руки вверх.

— Глеб, ты ли это? Сколько лет, сколько зим!

Он всмотрелся в мое лицо, кажется, с трудом узнавая, и все же вытащил руку из кармана.

— Кирилл? Вот уж, правда, неожиданная встреча. Какими судьбами в нашей глуши?

— Можно сказать, проездом, на пару дней. Иду себе, гуляю, вдруг глянул — знакомое лицо! Пригляделся, а это сам Глеб Топорков, гроза преступности!

Инспектор скривился, как от дурной шутки, и тон мой не поддержал. Но прощаться тоже не спешил. Видно было, что Глеб соскучился по старым временам и не против общения. Я не собирался его использовать втемную, но и раскрывать цель своего приезда не хотел. Это повлечет массу лишних вопросов, отвечать на которые я был не готов.

— Предлагаю отметить встречу, — продолжил я напирать, — как насчет дружеских посиделок в любой ресторации на твой выбор.

— Хорошо, Кирилл, сейчас я занят, извини, служба, а вечером — в твоем распоряжении. Советую заведение «Уральские самоцветы», там и кухня на уровне, и контингент собирается приличный. В шесть часов?

— Согласен, и учти, плачу я!

— Не могу согласиться. На правах хозяина, приглашаю я, — отрезал Топорков, и, помня его дурной характер, я спорить не стал, а изобразил высочайшую степень заинтересованности.

— Значит, в шесть!

Мы распрощались, и Глеб скрылся в недрах департамента, я же вернулся в пансион фру Марты и подремал несколько часов. Проснулся я ровно в пять, бодрый и готовый к подвигам.

Как ни странно, во сне я мысленно разложил все по полочкам и, наконец, успокоился. Да, отряда больше не существует, и все мои друзья мертвы — это факт, и с ним я вынужден смириться. Враги нанесли удар, и уничтожили все, над чем мы работали последнее время. Я знал, кто это был — Бездна и ее адепты. Я убил ее Око, преследовал по всей империи доминаторов, устроив им настоящий геноцид, и теперь Бездна отомстила, погубив всех, кто был мне близок.

И все же я пока жив. И я пойду до последнего. Без пафоса и громких слов. Я буду драться, пока есть силы, пока кровь течет в жилах, пока я существую. И пусть один человек не победит сущность, покоряющую миры, но, как минимум, может слегка попортить ей нервы. Не так ли?..

«Уральские самоцветы» удивили меня убранством залов: мраморный пол, узоры на стенах, люстра в тысячу свечей, столешницы, собранной из крупных кусков малахита, — в ресторане было шикарно, и кухня соответствовала. Играл небольшой оркестр, ненавязчиво пела девушка на небольшой сцене. Атмосфера, что называется, соответствовала.

Топорков пришел вовремя, заранее заказав столик. Зал был полон, и люди отдыхали, но в рамках приличий.

Первые полчаса мы перебрасывались с Глебом ничего не значащими фразами, вспоминая молодость и общих знакомых. Топорков сильно изменился. Я помнил стремительного молодого человека, сметающего все преграды на своем пути. Сейчас же передо мной сидел повидавший виды опытный и осторожный сыскарь, тщательно следивший за своими словами, даже во хмелю. Как я ни старался, я не мог вывести его на откровенность. Мы выпили уже изрядно, но я не узнал ничего нового. Если бы не моя особенность организма, появившаяся после некоторых событий, то я давно бы опьянел. Глеб же держался бодро, разговор поддерживал, но границы не переходил.

Мы поговорили о былых временах, о молодости, о старых знакомых, о новых столичных веяниях, и постепенно Глеба пробирало, хотя он и старался держаться по-гусарски бодро. Но после второй бутылки Топорков начал сетовать на судьбу, а после третьей — сломался.

— Ты мне скажи, Кира, у вас в столице тоже все так, спустя рукава? Это ведь пятый труп! Пятый! Ты понимаешь? И никому нет дела.

— Ты про сегодняшнее убийство?

— Ты слышал уже? Не удивительно, новости у нас разлетаются мгновенно. Жертва — он был известным ученым, слышал? Но дело не в этом. Почерк! Все они были убиты одинаково –ударом в сердце. Представляешь? Он ни разу не ошибся. Один четкий, выверенный удар — и труп! Это настоящий знаток своего дела, профессионал.

— Пять случаев? — уточнил я.

— Да, теперь получается пять. И я бы объединил их в единый цикл, но кто мне это позволит? Начальство делает вид, что все в порядке. Знаешь, что сказал мне сегодня шеф? Не дури, Топорков, это просто пьяные дела. Мол, случаи никак не связаны. И ничего, что все пятеро покойников так или иначе работали на Морозова? Это не говоря уже о методе убийств…

— А кто этот Морозов? — заинтересовался я новым персонажем.

Глеб понизил голос:

— О, это страшный человек. Миллионщик. Владелец приисков, заводов, пароходов. К нему не подступишься, даже не думай. Слово против скажешь — назавтра найдут в канаве с кровавой улыбкой до ушей. Хотя внешне все прилично, даже слишком. Но я-то знаю… точнее, давно подозреваю, вот только доказать ничего не могу…

Он пьянел все сильнее и говорил громче, произнося слова намеренно отчетливо. Я поглядывал по сторонам, но нами никто не интересовался. Нет, сдал Топорков, не вытянул, не смог. Переезд в провинцию погубил его, тут же, очевидно, развилась тяга к злоупотреблению напитками, и все, пропал человек. Жаль. Хороший был ум, подавал надежды.

— А ты пытался?

— Заикнулся однажды, но тут же получил весьма доходчивый ответ — не лезь не в свое дело, иначе…

— Ты ведь власть?

— Да какая там власть. Власть — это Морозов, у него все куплено. Хочет — казнит, хочет — милует. Мы должны лишь ходить следом и пятки ему целовать. Медная гора! Рудники! Людишек у него — тьма, и наемных, что за злато служат, сотня. Он тут сила, а мы так, вши, слова не имеем. Говорят, в городе появился Борис — правая рука Морозова. Уверен, он многое знает… вот бы найти его, да хорошенько допросить. Но кто ж позволит…

Я молчал, впитывая информацию. Я услышал важное — «медная гора». Впрочем, тут каждая гора — медная. Урал…

Значит, Борис работал на Морозова. Снова кончик нити, зацепиться и раскручивать.

— А другие убитые, кто они? Чем связаны между собой?

— Кроме Морозова? Казалось бы, ничем. Один — торговый агент, второй — мелкая сошка при местных деловых, третий — журналист, четвертый — из железнодорожных. Ну и последний вот, сегодняшний, Будников… Ты не подумай, я хоть и пьян, но за слова отвечу. Чуйка у меня, понимаешь?

Я ему верил, пусть и сдал Топорков за прошедшие годы, но сыщик он хороший, а талант пропить сложно, хотя попытаться можно.

— Да еще ходят слухи, что на рудниках стали пропадать рабочие, а охрана бездействует. А знаешь, какая там охрана? Абреки! Прошли три войны. Следопыты! Им сам черт не брат. Значит, слово сказал Морозов, вот и не лезут, куда не просят. Хотя внешне он все устроил — не придраться: все его деревни обустроены по последнему слову, и людишки деньги хорошие получают. Красота, одним словом! Но дела там темные творятся…

Может, подкинуть ему сведения о еще двух свежеиспеченных трупах, но только так, чтобы на меня и близко подозрение не пало. Или пока придержать информацию? Неплохо было бы войти в круг общения этого местного магната Морозова, и оглядеться там по сторонам. Только вот как?..