— Да ведь это, братцы, баба!

И, ласково похлопав солдатика по вздрагивавшему плечу, наставительно добавил:

— Шла бы ты, милая, домой к мамаше-папаше, чего тут зря стоишь.

Солдатик действительно оказался худенькой девушкой-подростком из женского батальона Бочкаревой. Это была единственная охрана Николаевского моста, ниже которого темнел грозный корпус «Авроры», с орудиями, наведенными на Зимний дворец...

Летом восемнадцатого года, уже в смоленской деревне, я получил от Михаила Михайловича короткое письмецо. Он просил меня устроить его семью, которая собиралась уезжать из Елецкого уезда, из родной пришвинской усадьбы, где стало беспокойно и трудно жить.

Жена его родом была из Дорогобужского нашего уезда, из деревни Следово. Всей семьей они вскоре приехали на родину жены в Дорогобуж. Пришвину дали место учителя в Алексине, вместе с семьей он жил в барском дворцовом доме, принадлежавшем некогда богачам Барышниковым.

Время нас разлучило. Встретились мы в двадцать втором году в Москве. Дружеские отношения восстановились. Пришвин был в творческом подъеме, он писал своего «Курымышку» и охотничьи мелкие рассказы, принесшие ему широкую известность. Эти добрые отношения поддерживались до его смерти.

Чем дорог нам всем Михаил Пришвин? Трудно назвать другого писателя, столь обладавшего своим лицом. Пришвин был не похож ни на какого другого писателя. Считая себя учеником Ремизова, он пошел своим, пришвинским путем. Быть может, не все равноценно в произведениях Пришвина. Но оригинальность его, непохожесть на других писателей очевидна. И в человеческой и в писательской жизни шел Пришвин извилистым, сложным путем, враждебно несхожим с писательским путем Ивана Бунина — ближайшего его земляка (быть может, в различиях родового дворянского и прасольско-мещанского сословий скрывались корни этой враждебной несхожести). Пришвина иногда называли «бесчеловечным», «недобрым», «рассудочным» писателем. Человеколюбцем назвать его трудно, но великим жизнелюбцем и «самолюбцем» он был несомненно. Эта языческая любовь к жизни, словесное мастерство — великая его заслуга. Он знал волшебное мастерство слова. Такое чудесное мастерство не дается университетским и литературным образованием, художники ему учатся у своих матерей и отцов. Каждое сказанное Пришвиным слово как бы имеет свой особенный запах, цвет и вкус. Редкое качество это есть верный признак истинного таланта, только очень немногие этим великолепным качеством обладают.

Писать для детей — дело ответственное, очень нелегкое. Писать о живой природе без обычного, свойственного иным детским писателям и писательницам любования «дачными красотами» особенно трудно.

У каждого настоящего писателя непременно есть своя основная, любимая тема. Такой любимой темой В. В. Бианки всегда была живая природа. По признанию самого писателя, вниманию к природе, к тому, что в ней творится, учил его в детстве отец — известный зоолог.

— От моего отца я получил большое наследство, которого мне хватит на всю жизнь, — рассказывал однажды Бианки, когда мы, прислонив ружья к деревьям, отдыхали на пенышках в лесу, на берегу глухих озер. — Это наследство — любовь к природе.

Основное достоинство рассказов В. Бианки — их правдивость и сказочно-занимательная выдумка, которая, не нарушая подлинной правды, заставляет детей задуматься над многими явлениями, учит хорошо видеть и наблюдать, знать и любить природу.

Писатель сам хорошо знает и любит природу, живой и разнообразный мир птиц и зверей. О птицах и зверях, о их скрытой жизни и поведении он рассказывает почти с научной точностью. Отцовское научное наследство стало основой художественного творчества В. Бианки. Острота выдумки, внимание к слову — это важнейшее достоинство писателя-художника. Многолетние личные наблюдения и верность выбранному пути помогли В. Бианки стать одним из самых любимых писателей детей нашей страны.

Язык Бианки точен, безупречно ясен. Умело используя форму народной фантастической сказки, он вкладывает в эту форму познавательное научное содержание. Сочетание сказочного и познавательного является основным качеством творчества писателя.

Книги В. Бианки учат детей любить и, главное, беречь родную землю, вызывают горячий интерес к изучению ее богатств.

«... Может случиться, что вы, дорогие читатели, — обращается к ребятам Бианки в предисловии к книге «Лесные были и небылицы», — полюбите смешных и милых мохнатых и пернатых героев этих рассказов и сказок, и вам захочется увидеть их своими глазами... для этого надо только выехать за город или выйти за околицу... и вашим глазам предстанет многое из того, о чем рассказано в этой книге, и, может быть, такое, чего еще не видел ни один человек на свете».

Меняются времена года, улетают и прилетают птицы, цветут и отцветают цветы и деревья, — какие удивительные события и происшествия совершаются вокруг нас, а мы их подчас совсем не замечаем. И писатель каждой строчкой своих рассказов как бы говорит своим юным читателям: зорче смотрите, внимательнее наблюдайте, и природа откроет вам свои удивительные тайны. Книги В. Бианки учат любить и беречь родную землю, вызывают горячий интерес к изучению ее богатств.

Тема природы имеет огромное воспитательное значение в литературе. Знание природы, любовь к ней усиливают радостную привязанность человека к родной земле. Именно поэтому, быть может, в русской классической литературе так много места уделено изображению природы. Для очень многих читателей художественные рассказы о природе были первым толчком в выборе их жизненного пути. И в этом — большая заслуга писателей, учивших любить природу, бережно и внимательно относиться к живому прекрасному миру, который всюду и всегда нас окружает.

С Виталием Валентиновичем Бианки меня связывали долголетнее знакомство и дружба. Семьи наши нередко встречались. В те годы я много путешествовал и охотился. Виталий Валентинович настойчиво приглашал меня побывать в знакомых ему местах на севере Новгородской области. В письмах своих он соблазнительно описывал прелести тамошней природы и охоты.

В тридцатых годах с моими друзьями — известными охотниками Н. А. Зворыкиным и В. А. Митрофановым — я побывал в гостях у Бианки. Весною на реке Удине мы охотились на уток с подсадными, на тетеревиных токах, стояли на вальдшнепиной тяге. Совершали прогулки по окружным местам. Часто сиживали в небольшой рабочей комнате Виталия Валентиновича, из окна которой открывается широкий вид на холмы, леса и перелески обширного Черного болота, богатого всяческой дичью. Здесь мы вели задушевные беседы, шутили, пили чай у кипевшего самовара.

В те же годы, соблазненный красотой и богатством природы, вместе с семьею, ружьем и охотничьей собакой я приехал в уже знакомые мне места.

Хорошо помню долгую, покрытую бревенчатой гатью дорогу со станции Хвойной, сосновый болотистый лес, за которым открывались холмистые просторы валдайских отрогов, высокий, заросший соснами жальник-курган у самой дороги на берегу тихой реки. Помню деревню с развесистыми рябинами под окнами невысоких домов, крутые, заросшие лесом песчаные холмы, а дальше — зеленую пойму реки Удины, небольшую деревню Михеево, в крайнем доме которой жила семья Бианки.

Мне полюбились нетронутые охотничьи угодья, чудесная красота мест. В маленькой деревеньке Тумашеве на берегу озера с древним славянским названием Карабожа мы счастливо прожили два лета. Навсегда запомнилось это чудесное озеро, песчаные чистые берега, глубоко заросшие заводи, кишевшие рыбой. Над озером простирались холмистые, усеянные валунами поля, зеленели березовые перелески, темнел далекий бор. У самого берега озера выбивался из земли холодный ключ с прозрачной и чистейшей водою. Все здесь напоминало Новгородскую древнюю Русь: древние жальники-курганы, светлая гладь озера, отражавшая летние, высокие облака, старинная деревянная часовенка на берегу лесного озера, проселочные, заросшие муравой дороги. Недаром в эти места, на родину известного самородка петровских времен Посошкова, приезжал некогда писать свои этюды знаменитый художник Рерих, изображавший древнюю русскую старину.