— Мирослав мой друг, — Лёня отворачивается, глядя перед собой в лобовое стекло, — мы когда-то пытались группу сколотить, но неудачно. Глупо баловались в студии с инструментами, а дальше дело не шло. Хобби. Не больше. У вас есть шанс воплотить мечту в жизнь.

Я открываю рот. Он выбил меня из колеи своими словами. Вопрос звучал иначе.

— Ты мне не ответил, — выталкиваю из себя слова. Ощущения усиливаются. Мне страшно, что он скажет что-то неприятное. Не то совсем, что я хочу от него услышать.

— Ярик, уже ночь. Мы пропустили традиционный семейный ужин. Если на пороге ждет очередной треш, то…

— Хватит увиливать от ответа, Лёня! — прикрикиваю и невольно бросаю взгляд на темные окна в доме. — Мы им до чертиков!

Я совмещаю пальцы рук, маскируя таким способом дичайшую дрожь, которая вырывается изнутри. Что со мной не так?! Прикусываю губу от обиды и отворачиваюсь к окну.

— Эй, ты чего? — Фил пытается повернуть мое лицо, но я отталкиваю его руку. — Яр… Посмотри на меня.

— Не буду, — сглатываю противный комок горечи. — Не хочу я на тебя смотреть. Я уже знаю, что ты мне скажешь.

Бах-бах-бах! Сердце уходит в отрыв, пока Лёня сохраняет молчание. В какой-то момент мне кажется, что он снова сорвется и поцелует меня, но я разочаровываюсь в своих смелых желаниях.

— Уже поздно. Иди к себе и ложись спать, — открывает дверь. Хлопок. И вот сводный движется перед машиной в направлении парадной двери. Между ребер, словно иглу вгоняют, и я смотрю на свои раскрытые ладони, пытаясь успокоиться. Он ведь мне ничего не обещал. Поцеловались, и что? Это ведь ничего не значит. Для него точно, а я… Уж как-нибудь переживу очередной пинок от судьбы.

Глубоко вдохнув несколько раз, выбираюсь из машины и на негнущихся ногах иду в дом. Как я и думала, никто не встречает меня с разборками. Я озвучила свое решение, и родители сбавили свой контроль. Даже смешно. Поднимаюсь к себе и сразу иду в ванную, чтобы успокоить горящую душу. Только прохладная вода не спасает от самопоедания. Я ему не нравлюсь? В чем дело? Что я сделала не так?

Я задаю себе тысячу вопросов и ни на один не могу найти ответа. После принятого наспех душа пытаюсь уснуть, но не могу из-за песен желудка.

— Что за издевательство?! — ворчу под нос, выбираясь из-под теплого одеяла и покидаю свою комнату. Около двери Фила задерживаюсь и, сжимаю зубы покрепче, спускаюсь вниз на кухню. Свет не включаю, чтобы не привлекать лишнего внимания. Боюсь, что разговор с матерью или отчимом меня окончательно добьет. Оставлю эту «приятную» процедуру на потом. Достаю из холодильника питьевой йогурт и медленными шагами возвращаюсь к себе в комнату. Когда закрываю дверь, охаю и чуть не роняю бутылочку с ночным перекусом на пол, потому что мне на талию ложатся горячие пальцы.

— Тише, Ярик, — шепчет на ухо Лёня и разворачивает меня к себе лицом одним ловким движением.

— Не смей ко мне приближаться! — шиплю, угрожая ему маленькой бутылочкой, и отступаю назад.

— Не дуйся, — усмехается прежде, чем прижать меня к стене, — тебе не идет.

— Да как ты сме… — замахиваюсь, но Лёня ловит мои руки и припечатывает их к стене по бокам от горящего тела. Целует так неожиданно, что моторчик за ребрами трескает по костям и рассыпается по деталям. Мычу, напоминая ему, что я против такого нахальства, но вскоре перестаю сопротивляться. Слишком приятные его наглые поцелуи. Скольжение губ выбивает из груди глухие стоны, и мне до безумия сильно хочется запустить пальцы ему в волосы. Ощутить, какие они мягкие, хоть и непослушные. О-о-о… Мозг превращается в бесполезную жижу, и я не слышу доводов разума или гордости. Они сейчас идут мимо кассы, уступая манящим ощущениям, которыми я захлебываюсь.

— Это чертовски неправильно, — шепчет мне в губы, останавливаясь, чтобы восстановить дыхание, — но мне нравится, — скромно чмокает меня в губы, — завтра увидимся, — оставляет меня одну в комнате. Растерянную и ничего непонимающую с бутылкой йогурта в руке.

POV Ярослава

Я просыпаюсь позже обычного и тут же резво поднимаюсь на ноги. Первое, что требует еле проснувшийся мозг, — заглянуть к Филу и убедиться, что ночные поцелуи мне не привиделись. И, естественно, меня ждет разочарование. Сводного нет. Комната пустует, словно он и не ночевал в ней. Постель идеально заправлена. Часы на полке мирно тикают, заставляя меня поймать волну умиротворения, и я, наплевав на все, тихо прикрываю дверь. Сердце колотится так, будто совершаю что-то противозаконное, нагло рассматривая скромное имущество Лёни. Его вещей здесь очень мало, и я тяжело вздыхаю, подходя к кровати. Создается впечатление, что он остановился в номере отеля, а не в родном доме. Минимум деталей его присутствия, и меня это почему-то жутко огорчает.

Я бы хотела увидеть стену с медалями и грамотами. Пусть мелкими и незначительными, но они были бы свидетельством его стремлений к вершине. Были бы показателем лидерства и упорной борьбы за свое место под солнцем. У меня есть большое количество грамот за участие в вокальных конкурсах, и все они висят на стене в комнате. Некоторые стоят в рамках на полке в шкафу. Я стараюсь с каждой поездки привезти маленькое воспоминание, — игрушку, статуэтку, веточку от дерева. Что-то напоминающее в дальнейшем о моем подвиге или провале. Это ведь память, черт возьми!

С гулким выдохом сажусь на постель и провожу пальцами по темному покрывалу, представляя, что на нем лежал Фил. Наверное, я превращаюсь в сталкершу. На лицо все признаки. Со стоном притягиваю к себе подушку и влипаю в не лицом, втягивая запах сводного. Свежесть и ваниль. Я не могу надышаться им. Окончательно трогаюсь умом, падая на кровать спиной и блаженно прикрывая глаза. Мне нравится представлять его рядом с собой, ощущать поцелуи и думать о том, что могло бы произойти потом, если бы Лёня не останавливался. Он прав, — это неправильно, но безумную фантазию не остановить, и она подкидывает мне приятные картинки одну за другой. Мазохистские желания накрывают меня с головой, и я с трудом поднимаюсь с кровати и оставляю святая святых Леонида, прихватив с собой его подушку.

Через час во мне вновь просыпается неуверенная в себе девочка, которая мониторит телефон и ищет повод себя накрутить. Где-то на затворках сознания проносится мысль, что нужно поверить Лёне. Он мне помогает. Ему не все равно на меня. Я повторяю эти слова, как чертово заклинание, но оно, к сожалению, имеет обратный эффект. Я дергано собираюсь на репетицию, о которой сообщил Данил в чате, куда меня добавила Дина, и забираю ключи от своей машины. Не знаю, можно ли мне ее забрать в дальнейшем, но последние дни в этом доме хочется провести бунтаркой.

На колючем адреналине направляюсь по нужному адресу и застреваю в пробке практически на полтора часа, падая духом с каждой секундой. Когда я подъезжаю к клубу, то около черного хода меня ждет лишь Дина. Ребята уже разошлись, и я позорно опоздала на первую важную репетицию.

— Чего ты нос повесила? — Дина толкает меня в плечо и усмехается, словно не произошло ничего страшного. — Парни все равно переругались, и мы толком не поиграли.

— Поругались? Из-за чего? — удивляюсь, конечно. Мне показалось, что они очень дружные.

— Не обращай внимания, — Дина кривится, — твоя? — указывает на машину. Киваю в ответ, и тут же натыкаюсь на ее загадочную улыбку. — Сгоняем в одно место? Гарантирую, что твое настроение быстро поднимется.

— Хорошо.

Терять мне уже нечего, поэтому я соглашаюсь на предложение коллеги по цеху и уже через тридцать минут сижу в кафе на другом конце города и во все глаза рассматриваю обстановку. Современное помещение, разделенное на отдельные зоны, наполнено посетителями. Воздух буквально пропитан ароматом выпечки, и я невольно сглатываю слюну. Дина ведет переговоры с девушкой-официанткой в незамысловатой бело-оранжевой форме, а я стучу пальцами по столу, на котором лежат салфетки такой же расцветки, как и одежда у работников. Веселенько.