Прикрываю себя его худи и быстро бегу к автомобилю, за считанные секунды прыгая на сиденье и медленно втягивая воздух, пропитанный ароматом ванили. Жду, когда чёртов рыцарь сядет за руль и сразу бросаю на его колени худи, на что он лишь сгребает вещь и бросает её назад. Я скрещиваю руки на груди, дожидаясь, пока он машина выедет со двора и вольется в поток транспорта, и поворачиваю к нему голову.

— Твоё благородство было ни к чему, — едко бросаю, а он равнодушно стряхивает с волос капли и ловко выворачивает руль на повороте, — если ты не заметил, то я тепло одета.

— Могла просто поблагодарить, — скупо и без эмоций звучит в ответ, — но я учту в следующий раз.

— Пф-ф-ф… — всё, что я могу сказать на его реплику прежде, чем отвернуться и наблюдать за тем, как капли дождя ухудшают обзор.

Пялюсь на лобовое стекло несколько минут, после чего лезу в карман за телефоном и листаю контакты. Девчонки создали общий чат, но там никто не проявлял активности кроме меня. Последние сообщения висели непрочитанными, и я разочарованно вдохнула. Эти переписки отвлекали от реальности и позволяли ненадолго забыть о предательстве Паши и о прочих гадких последствиях. Кусаю губы и решаюсь снова посетить профиль бывшего, где висит свежая история, которую я, конечно, не смотрю, чтобы не доставлять ему удовольствия. Пусть думает, что мне плевать. Листаю вниз и замираю. Очередное фото. Светящиеся от счастья лица. Будучи со мной в серьёзных отношениях, он не публиковал столько совместных селфи.

Переворачиваю телефон экраном вниз и стискиваю зубы от обиды и боли, которая бьёт в центр мишени и прокалывает сердце, забрызгивая соседние органы яркими каплями крови. Как же всё-таки тяжело забыть о том, что видела своими глазами. Часто моргаю, чтобы не расплакаться при Лёне, и захожу на свою страницу. В архиве хранится подтверждение моего позора, по мнению мамы. Задерживаю на сторис взгляд и кусаю губы, порываясь сделать очередную глупость. Почему ему можно, а мне нельзя?

— Лёня? — поворачиваю голову к сводному брату и не могу поймать волну спокойствия, ведь вибрации от работы жизненно-важного органа буквально сотрясают грудную клетку.

Фил лишь поднимает брови, стреляя в меня непонимающим взглядом. В нём нет и доли того позитива, который он обычно транслирует всем без разбора.

— Можешь дать свою руку?

— Я за рулём, если ты не заметила, — хмуро сводит брови вместе, а я скриплю зубами, не зная, как уговорить его на сущую мелочь.

— Я… — начинаю и осекаюсь, потому что умолять его у меня нет сил.

Просто показываю фото бывшего с его нынешней, когда мы останавливаемся на светофоре. Фил усмехается, понимая на что я намекаю. Кажется, что игнорирует мой молящий взгляд, но как только загорается зеленый, подает мне правую руку.

— Затея идиотская, сразу говорю, — оповещает меня, пока я переплетаю наши пальцы, вспыхивая от этого неловкого контакта, — но чьё-то самомнение пошатнёт.

Делаю несколько кадров с разных ракурсов и, не глядя на Лёню, хочу убрать пальцы, но он вдруг сжимает свои и усиливает захват.

— Что ты делаешь?

Леонид проводит подушечкой большого пальца по моему, и я сглатываю, наблюдая за его действиями.

— Добавляю реалистичности твоей сторис, — кивает на телефон, а я краснею.

Чёрт! Снимаю, но изображения не вижу, потому что сердце кидает странные финты. То работает, то замирает. Я списываю всё на бывшего и его новую подружку. Других причин для тахикардии у меня ведь попросту нет? Публикую видео, добавляю его в сторис и ляпаю сбоку красное сердечко, не замечая, как Лёня бросает взгляды на экран моего телефона.

— Меня не отметишь? — улыбается уголками губ, и получает в ответ мой злобный взгляд. — Дай кайфану, — снова сжимает мои пальцы своими, когда я пытаюсь их убрать, и запускает тем самым ускоренный режим работы всех моих внутренних органов, — считай, что это плата за моё благородство.

— Я уже говорила, что твоя идея ехать в такую погоду — отстой? — перекрикиваю шум дождя и смахиваю с лица влагу, пытаясь разглядеть, что вытворяет с колесом сводный братец.

— Не фони, baby, — спокойно отвечает Лёня и протягивает руку в мою сторону, касаясь правой коленки пальцами, — ключ подай.

— Какой?

— Он там один, Ярик, — слегка рычит, а я осматриваюсь и подаю нужный инструмент.

Внимательно слежу за каждым его действием и обнимаю себя руками, потому что промокла до нитки за считанные минуты. Молчание Леонида раздражает не хуже его самомнения.

— Навигатор, навигатор… — ворчу, переминаясь с ноги на ногу, пока сводный брат меняет колесо. — Я эти дороги знаю лучше всяких навигаторов. Сказала, не сокращать, значит нужно было слушать.

— Яр-р-рик! — взрывается Лёня, откидывая на обочину чёртов ключ, который недавно требовал ему вручить, и подскакивает.

Готова поспорить, что таким взглядом можно линчевать невинных младенцев. Леонид сжимает кулаки и сверкает глазами, делая шаг ко мне. В этот момент он сам на себя не похож. Дикий. Мокрый. Опасный. Сглатываю и на голых рефлексах отступаю назад. Не моргаю и смотрю ему в глаза, чувствуя, что сердце застряло в районе горла. Пульс разлетается частотами по телу, вызывая прилив жара к каждой его клеточке, и я начинаю энергично моргать из-за капель дождя, которые норовят заполнить глаза.

— Сядь в тачку, Ярик, — спокойная просьба никак не сочетается с тем, как Лёня распиливает мою несчастную тушку своим свирепым взглядом, и я теряюсь. Я не хочу сидеть в машине одна, когда он тут промокает и меняет колесо, будь оно проклято! Молча качаю головой. Нет. Не сяду. Хоть так, но поддержу и рта не открою.

Фил чертыхается и разрезает пространство яркими выражениями, от которых мои уши готовы скрутиться в тоненькие трубочки, а мальчик-то с характером. Кто бы мог подумать?! Внимательно его рассматриваю, когда Леонид поднимает брошенный ключ и снова предпринимает попытку вернуть тачку к движению. Вот только дождь льёт так сильно, что ключ соскальзывает, и…

— Твою честную девочку, а-а-а! — орёт сводный брат, держа руку и кривясь. — Сядешь ты в тачку или нет?! — срывается на меня, подскакивая на ноги.

Ноздри раздуваются, а от тела исходит жар. Фил ты не весельчак, а пожар… Подходит ближе, но в этот раз я не отступаю. Смотрю в его глаза и отмечаю, что выглядит он с влажными волосами гораздо привлекательнее. Особенно глаза…

— У тебя губы синие, — проводит пальцем по моей нижней губе. Я, как под гипнозом, не могу пошевелиться. — Чёрт! Вымазал тебя, —резко убирает руку и отшатывается.

С запястья капают алые капли, смешиваясь с дождевыми, а у меня внутренности сжимаются.

— Я помогу, — открываю дверь и чувствую, что Фил толкает меня в салон.

— Не студи хату, — хлопок, и я с убивающимся от эмоций сердцем принимаюсь рыться в бардачке, где видела аптечку.

Лёня не спешит садиться в машину, и когда я открываю дверь, грубо толкает ее, не дав возможности выбраться. Какого чёрта, а?! Злюсь на сводного брата и лезу через водительское сиденье, чтобы выбраться к нему. Ещё не хватало заражение получить! Неуклюже перемещаю тело в пространстве и замираю в коленно-локтевой, потому что дверь открывается и перед моими глазами появляется ширинка. Медленно поднимаю голову и встречаюсь с насмешливым взглядом Фила.

— Сядь на место, обезьянка. Я закончил. Сейчас кину всё в багажник и поедем дальше.

С красным от стыда лицом пячусь обратно и крепче сжимаю аптечку, пока Лёня с шумом убирает на место инструменты и испорченное колесо. Невольно сжимаюсь от холода, когда дверь открывается.

— Кинь бутылку с водой, — послушно подаю ему минералку. Тот снова запускает прохладу в салон и моет руки, после чего подает одну мне. На ладони широкая полоса. Рваная неглубокая рана, которую я обрабатываю, закусив губу. Руки у него горячие. Это я заметила, когда Фил взял плату за благородство. Списываю тахикардию на переохлаждение и чуть ли не хлопаю в ладоши, закончив с его мини травмой.