— Что скажешь, Ярик? — Фил впихивает мне в руки непримечательный стакан с коктейлем и садится на один из диванов, шумно выдыхая. Я же не могу заставить себя прижать пятую точку. Изнутри распирает от эмоций. Я вновь до боли прикусываю нижнюю губу, потому что до несчастного мозга вдруг допирает, — я никогда не смогу быть полноценным музыкантом и певицей. Из-за заморочек в головах у родителей. Мне же попросту не дадут дышать этим воздухом, чтобы жить, и Семён Кириллович доступно донёс до меня эту информацию.

— Здесь классно, Лёня, — я искренне улыбаюсь сводному брату, который почему-то прищуривается и делает несколько глотков из стакана, — и часто ты тут тусовался? С кем?

— Постоянно, — он убирает стакан на стол и внимательно смотрит на меня, словно изучает, — с друзьями.

Не выдерживаю его взгляда и отворачиваюсь к стене, делая вид, что мне до жути интересен интерьер. Сердце колотится в груди и распространяет по телу вибрации. Жар. Он расползается по коже очень стремительно, и я все-таки вспоминаю про коктейль. Вкус клубники и банана. М-м-м… Смакую, слыша, как Леонид поднимается и идет ко мне. Бах! Сердце, как на батуте, подлетает вверх и застревает в горле. Лицо припекает, и я не могу избавиться от странных реакций на Фила, поэтому не поворачиваюсь.

— Ярик? — тихо зовет, опаляя щеку теплым мятным дыханием. Так и крышу снести может. Я шумно сглатываю прежде, чем повернуться к Лёне.

— Что? — вряд ли у меня получается нарисовать на лице безразличие или фальшивую эмоцию. Бомба внутри разорвалась с фатально громким треском, оглушая меня на некоторое время. Мне больно от запретов, которые мне организовали родители. И радостно от того, что Леонид привел меня сюда, показав крошечную сторону своей жизни. Это ведь что-то значит? Или… За сладкими ощущениями, пробуждающими внутри бабочек, последует что-то вроде «физиологии»?

— Если хочешь, то я тебе помогу, — Фил не отрывает от меня глаз, пока мои внутренние органы выстраиваются в шеренгу. Иначе как объяснить переворот ощущений?

— С чем? И как?

— У меня много знакомых среди музыкантов. Некоторые уже достигли своих высот, — Лёня заправляет мне прядь волос за ухо и прищуривается, не убирая руки и зависая в этом положении, — не столичные звезды, но все же…

— Я не понимаю… — губы еле шевелятся, и я смотрю на сводного, словно загипнотизированная.

— Как вариант, Ярик, — Фил пропускает прядь моих волос сквозь пальцы, — можно сколотить группу. За лето притереться и распиариться.

— Что? Как?

— Отец не прав в одном. Чтобы прославиться, не обязательно иметь среди знакомых высокие чины. Социальные сети. Интернет. Огромный простор для раскрутки.

Сердце снова болезненно сжимается, когда за спиной пытаются вырасти крылья. Я чувствую, как бурно течет кровь в венах, и пульс зашкаливает. Ищу в глазах Фила хоть намек на шутку, но его там нет. Он говорит вполне серьезно.

— Многие звезды начинали с малого. Сейчас концерты можно проводить онлайн и получать за это не только популярность, но и бабки, Ярик. Единственное, с чем я согласен, — тебе нужно учиться.

— Но…

— Учиться вокалу, музыке, развиваться творчески. Талантливых людей полно, но большая их часть свои возможность сливает в никуда.

— Я не смогу учиться в столице и…

— У нас можно получить хорошее музыкальное образование, Ярик, — пальцы Лёни перемещаются с волос на мою щеку, — в случае провала ты сможешь преподавать или… — он пожимает плечами, отдергивая руку и убирая ее в карман джинсов. — С образованием не пропадешь. Находясь здесь, будет проще совмещать учебу и продвижение группы.

Я крепче сжимаю стакан с коктейлем, потому что шквал эмоций крошит все настройки внутри меня.

— Я помогу, Яр, — спокойно говорит Фил, глядя мне в глаза, — всем, чем смогу.

— Лёня… — от гранаты, взорвавшейся чувственным фейерверком в моей голове, подаюсь вперед и прилипаю своими губами к его. — Ой…

Отстраняюсь от Фила, как ошпаренная. Губы огнем горят. Щеки не лучше. Коктейль потеками по его одежде и моей. Мысли в клочья. Дура. Какая же я дура!

— Ярик… — Фил приближается, а я отступаю, пока не упираюсь спиной в стену. Не моргаю, следя за тем, как приближается лицо Лёни к моему. От того, что задерживаю дыхание, боясь спугнуть его, кружится голова. А когда его губы касаются моих, сердце в лепешку разбивается о ребра, и стакан выскальзывает из рук.

POV Ярослава

Мне кажется, я пребываю в состоянии лёгкого алкогольного опьянения всю ночь и не могу избавиться от него после того, как открываю глаза. На лице появляется идиотская улыбка, и пальцы сами направляются к губам, которые вчера, забив на все запреты, льнули к Лёниным. Я шумно выдыхаю, вспоминая чудесный вечер, и ворочаюсь на кровати, словно она внезапно стала мягким розовым облачком, находясь на котором я в состоянии достигнуть желаемых высот. Подушечки пальцев покалывает, когда трогаю свои губы. Боже…

Наверное, я все еще сплю, ведь не может разрушенная крепость за короткий срок восстановиться? Или может? Мне хочется верить в то, что слова Фила не просто пустой звук, а громкое обещание, которое он выполнит. Моё сердце так сильно бьётся внутри, что становится страшно. Вдруг работает на износе и вскоре остановится от счастья?

Я же могу быть счастливой? Сейчас. В данный момент. И не грузиться из-за Паши и его измены…

Улыбка сама сползает с лица, и я резко присаживаюсь, потирая пылающие щеки. С момента поцелуя бывшего и ее зазнобы прошло не так много времени, а я уже целуюсь с другим парнем, и не абы каким. Со своим сводным братом. Чертово общество, чье мнение так важно для Семёна Кирилловича, нас непременно осудит.

От этих мыслей розовая вата под моими ногами мгновенно тает, и я падаю на твердую землю в реальность. Мы ведь даже не поговорили с Филом о том, что случилось вчера… Что если для него поцелуи были физиологией?

Ком в горле возникает из ниоткуда и разрастается до огромных размеров, и я прикладываю руки к шее, часто хватая ртом воздух, будто меня начал душить кто-то невидимый. Сердце перестает лихачить и замедляет темп.

— Яра? — мама тихо стучит в дверь, но я вздрагиваю от неожиданности. Я не в том настроении, чтобы вести с ней разговор, но моего мнения наверняка не спросят. Молчу, наблюдая за тем, как поворачивается ручка, и дверь бесшумно открывается. Мама вымучивает из себя улыбку и проходит в комнату, оставив дверь полуоткрытой. — Давай-ка поговорим, как мама с дочерью?

— Если это предложение, то я отказываюсь, — складываю руки на груди, но родительницу не останавливает моя категоричность и холод в голосе. Она шумно вздыхает, изображая обиженную добродетель, и присаживается на край кровати. — Но, видимо, мои слова ничего не значат. Да, мам?

— Перестань, Яра, — кривится, словно я ей в рот дольку лимона запихнула, — я переживаю за твое будущее. Пойми уже. Все твои песни и танцульки — хобби. Семён предлагает дорогу в светлое будущее.

— Где я буду вашей марионеткой?

— Что за слова?! — красивое лицо матери превращается в кривую гримасу, но, стоит отдать ей должное, она быстро берет себя в руки и смиренно улыбается. — Я прекрасно понимаю твое рвение стать самостоятельной и популярной. Я ведь тоже была молодой и нетерпеливой в свое время, но я прошу тебя, — мама берет мои руки в свои и смотрит в глаза, — подумай над тем, что говорит Семён. Мы не чужие люди для тебя.

— Неужели? Если вспомнить, то вы предлагали мне голову в психушке подлечить? Или мне показалось?

— Боже, Яра! Какая ты ершистая стала! — родительница подскакивает на ноги и прижимает ладонь к губам, качая головой. — Что произошло? Это из-за Паши, да?

Снова впивается в меня испытывающим взглядом.

Паша… Я выдыхаю и принимаюсь разглядывать свои пальцы. Паши, словно и не было после вчерашних поцелуев с Лёней. Я невольно ловлю себя на том, что стыжусь связи с Павлом. Будто я шла не по той дорожке, а сейчас нашла верный путь.