— Смешно, Ярик? — права я бровь взлетает вверх, а несколько непослушных прядей спадает на лоб. Мне жутко хочется убрать их, и я прячу глаза, отводя их на гору всякой всячины в помещении. Что за неуместное желание?

— Ты в качестве чернорабочего у моей бабули, — улыбаюсь во все зубки, не осмеливаясь смотреть на Леонида, — что может быть смешнее?

— Это, например, — я поворачиваюсь к сводному и с трудом успеваю поймать мяч, который он мне кидает. Все бы ничего, но вместе с ним прилетает и пыль. Я закашливаюсь, слыша, как Лёня гадко посмеивается.

— Ну-у-у, знаешь ли, — хмыкаю, сжимая несчастный сдувшийся мяч, с которым играла в детстве, пока он не наткнулся на стекло, и гашу в себе желание сделать ответный бросок, — это было неприятно.

Резко бросаю Филу. Он ловко принимает подачу и отзеркаливает мои действия. Смеемся, сближаясь с каждым полетом недомяча, пока последний не срывается с моей руки. Звон заставляет пригнуться, словно нашкодившего котенка.

— Черт! — срывается с губ, и я с ужасом смотрю на стекло под ногами. Фил подает мне руку и выводит из эпицентра хаоса, который мы устроили.

— Осторожно, — отпускает руку и цокает, глядя на пол, — надеюсь, там не было ничего важного.

Он переводит взгляд на меня и внимательно всматривается в лицо. Сердце почему-то совершает безумный прыжок и принимается бегать по кругу, как сумасшедшее, особенно в тот момент, когда Фил улыбается уголками губ и заправляет мне за ухо волосы, выбившиеся из чертовой гульки.

— Мило, — выдает с хрипотцой и убирает руку, заметив, как сильно округляются мои глаза. Да, что там?! У меня все внутренности готовы совершить побег от эмоциональной волны, которая поднимается в душе. — Дак, — Фил делает шаг назад и указывает пальцем на футболку, — зачетный, — киваю, отводя взгляд в сторону, и ощущаю укол разочарования в грешной сердечной мышце, — гитара?

— Что? — не сразу соображаю, что имеет в виду Лёня, глядя поверх моего плеча. — А-а-а, да. Папина.

Сводный идет в угол, где за коробками виднеется грифель старого музыкального инструмента, и осторожно достает его.

— О-о-о, — проводит по черепу, который изображен на верхней деке, смахивает пыль и улыбается, пока я пожимаю плечами. Да, папа умел веселиться.

— Умеешь играть? — удивленно свожу брови на переносице, когда Фил пытается сыграть аккорд.

— Есть немного, но нужно настроить и струны заменить, — прищуривается, рассматривая струнодержатель.

— Уже приступили к уборке, я смотрю, — бабушка с интересом рассматривает Леонида, увлеченного находкой, — можешь забрать себе, если нравится. Инструментом нужно пользоваться, иначе он превращается в памятный хлам, — на ее лице появляется грустная улыбка, и, наверное, мы вспоминаем один и тот же день в этот момент.

POV Ярослава

— Наконец-то! — я без сил падаю лицом в подушку, раскидывая руки в стороны, и тут же получаю жгучий хлопок ладонью по ягодицам. — А-а-ау!

— Вставай и быстро в душ! Ишь, улеглась на постель! Ты же вся в пыли, Ярослава! — бабуля ворчит, и мне приходится поднять свою уставшую тушку в вертикальное положение. Мышцы тщетно требуют возвращения в постель, но вместо того, чтобы вертикально разложить косточки, я с тяжелым вздохом топаю в ванную комнату и, скинув с себя пыльного Дака, встаю под теплые струи воды. Я прикрываю глаза, вспенивая гель для душа по телу, и улыбаюсь, вспоминая, как мы прибирались в гараже. Никогда не ловила себя не том, что мне нравится смотреть на то, как говорит человек, а сегодня зависала в пространстве, когда Лёня рассказывал бабушке разные шуточки и отвешивал комплименты. Мои глаза замирали то на его длинных ресницах, то на губах, то на носу или бровях, которые периодически взлетали вверх. Даже сейчас, прикрыв веки, я отчетливо видела каждую ресничку и тень от нее.

Фу-у-ух-х-х…

Пришлось несколько раз покачать головой, чтобы вытряхнуть из памяти образ сводного брата, который куда-то запропастился, пока я ходила выбросить осколки от разбитой люстры. Спрашивать у Клавдии Степановны не стала, чувствуя себя чертовым сталкером, которому нет покоя, если объект наблюдения скрылся с зоны его видимости. Я же не сталкерша! Да, и Лёня не вписывается в критерии краша. С трудом переключилась на процесс мытья и, выбравшись из ванны, поняла, что не взяла с собой чистую одежду.

— Черт… Бабуль? — прикусила губу в ожидании ответа, но, видимо, бабушка занялась ужином и не слышала моих криков. — Боже… Так может произойти только со мной… — ворчу и заворачиваю вокруг себя полотенце, длины которого хватает только, чтобы прикрыть самые важные стратегические места. Ничего страшного. Быстро дойду до комнаты и надену на себя что-то мягкое и теплое. М-м-м… Улыбаясь предстоящему блаженству, открываю дверь, выглядываю в коридор, убеждаясь, что там никого нет, и юркаю в сторону выделенных нам покоев. За считанные секунды открываю дверь и, оказавшись в комнате, закрываю ее. Обернувшись, ойкаю, потому что около окна стоит Лёня с гитарой. Грудная клетка приподнимается, и хлипкий узелок на полотенце развязывается. Оно падает к ногам, и время останавливается. Фил открывает рот и не отворачивается.

— Выколите мне глаза… — сипит, а я тут же хватаю полотенце трясущимися руками, ощущая, что сердце вибрирует с нагрузкой, выбивая на ребрах отметины. Какой стыд!

— Выйди! — пищу не своим голосом, замечая, что Лёня стоит на том же месте, и зажмуриваюсь, слыша его тихие шаги рядом. Щеки так горят, будто меня ткнули лицом в угли. Дверь невесомо открывается и закрывается, и я только после этого открываю глаза, пытаясь осознать, что произошло пару минут назад. — Фееричная задница, Ярик… Снова… — подхожу к шкафу и, открыв дверку, скольжу взглядом по отражению в зеркале.

Выколите мне глаза…

И что это значит? Ему не понравилось?

Прикусываю губу, оглядываясь на дверь, словно кто-то может за мной подсматривать, и сглатываю, вновь впиваясь глазами в свое отражение. Развожу руки, стискивая пальцами уголки полотенца, и окидывая себя придирчивым взглядом с головы до пят. У меня нет лишнего веса и целлюлита. Грудь небольшая, да и вообще я сама не крупная! С необоснованной злостью хлопаю дверкой и натягиваю на себя безразмерную футболку, прикрывающую мелкие невыдающиеся части моего тела.

Выколите мне глаза…

Р-р-р… Сцепляю зубы вместе. Стыд трансформируется в неописуемую злость. Меня задевает тот факт, что Филу не понравился открывшийся вид. Сильно. Прям-таки свербит в одном интересном месте и не дает покоя, пока сушу волосы.

— Ярочка, чем ты занята? — бабушка несмело открывает дверь и заглядывает в комнату. — Пойдем, — улыбается и манит меня рукой со странным блеском в глазах, — бросай. Пойдем скорее.

— Что случилось? — с недовольным лицом следую за бабушкой и закатываю глаза, когда она останавливается возле окна и указывает на раскрытую настежь створку, еле сдерживая улыбку. — Неужели соседи клумбы помяли? — ворчу под нос и иду вперед. Со двора доносится приятная мелодия, и я замираю, не веря своим ушам. — Что… — выглядываю из окна и сразу натыкаюсь взглядом на Лёню. Он сидит на лавочке и играет на гитаре. Вокруг собрались соседские ребятишки, но он их не замечает, увлеченно перемещая пальцы по грифу.

Сердце пускается вскачь, когда я понимаю, какую песню он играет. Не может быть…

— Не упади! — кричит в спину бабуля, когда я срываюсь с места и несусь к двери, чтобы убедиться в том, что мне показалось. Сердце выбивает внутри неизвестные иероглифы, сокращаясь слишком стремительно. У меня даже ладошки влажнеют, пока ноги двигаются в направлении сводного брата. Я снижаю темп, когда до Лёни остается буквально пара шагов, и усмиряю неровное дыхание.

Он прекращает играть, заметив меня. Я, естественно, краснею, вспоминая, как Фил ошарашенно смотрел на меня в комнате, но прокашливаюсь и указываю на гитару.

— Ты слушаешь мои песни? — от волнения облизываю губы и поправляю влажные волосы, на которые смотрит сводный. — Не отнекивайся. Я слышала.