— Ты определилась с учебным заведением, Ярослава? — отчим не выдерживает первым и даже доброжелательную улыбку из себя выдавливает.

— Да, — я вытираю губы салфеткой и принимаюсь теребить ее пальцами, поместив руки на колени, — я хочу заниматься музыкой, как и планировала.

Лёня одобрительно улыбается, но лишь для меня, чтобы поддержать, после чего делает незаинтересованный вид и трапезничает дальше. Жаль, что я не умею быстро переключать эмоции. Они мгновенно отражаются на моем лице.

— Бесполезная трата времени, как по мне, — Семён Кириллович смотрит мне в глаза и бьет словами, как кнутом, так сильно, что органы сжимаются, — музыка может быть хобби, но не основным видом деятельности.

— Тогда, — я проглатываю комок в горле, собирая все силы в кулак, чтобы не сорваться, — зачем вы просили определиться? Чтобы указывать, кем мне стать в будущем?

— Следи за тоном, Яра, — мамин голос врывается в уши, и я кривлюсь, — ты не с чужим человеком разговариваешь, а с отцом.

— Он мне не отец, — выплевываю еле слышно, но до каждого члена семьи долетают мои слова.

— Как ты смеешь?!

— Раиса, — отчим поднимает руку, показывая, кто здесь главный, — Ярослава подумает до утра и поймет, что к чему. В конце концов, чтобы выбиться на большую сцену нужны связи и деньги. Они у тебя есть, Яра? Без помощи со стороны ты станешь певичкой в ночной забегаловке. Хочешь себе такой судьбы? — я часто моргаю, слыша, как Фил, скрипя ножками стула по паркету, поднимается. — Мы еще не поужинали. Куда ты собрался?

— Не хочу быть свидетелем очередного линчевания.

— Сядь на место, — сердце ухает от пренебрежения и злости, которые звучат в голосе Семёна Кирилловича.

— А ты меня заставь, — криво улыбается Фил и бросает взгляд на меня, — пойдешь со мной?

POV Ярослава

— Да, — бросаю салфетку на стол и поднимаюсь, не ощущая своего тела. Оно, словно другому человеку принадлежит и не слушает меня. Я действую на голых эмоциях, не думая о последствиях, которые, судя по взгляду отчима, точно будут.

— Яра, сядь! Я не понимаю, что происходит?! — взвизгивает мама, когда я иду за Лёней к выходу из столовой. — Немедленно вернись!

— Успокойся, Рая, — Семён Кириллович усмехается за спиной, — дети устроили бунт. Наиграются в самостоятельных и вернутся.

Я не свожу взгляда с уверенной походки сводного брата, который ведет меня к джипу, и слушаю, с какой смертельной частотой выбивает ритм мое сердце. В голове звучат слова отчима, но я сдерживаю себя изо всех сил. Добродушная усмешка Фила не дает сорваться на выплеск недовольства, и я без слов сажусь на пассажирское сиденье рядом с ним, наблюдая за тем, как он с завидным спокойствием заводит мотор и выезжает со двора. Правда, оптимистичного настроя хватает ненадолго, и плечи опускаются вниз, пока Леонид везет нас в неизвестном направлении.

— Ты к еде не притрагивалась, хочешь чего-нибудь? — спрашивает Лёня, паркуя автомобиль около кофейни. — У них отпадные блинчики, Ярик. Соглашайся.

— У тебя странное желание меня откормить. Не кажется? — кривлюсь, скрывая улыбку за привычным выплеском яда, на что Фил реагирует коронной улыбкой.

— Забота, Ярик, — усмехается Леонид, открывая дверь, — это элементарная забота.

Сводный ведет меня в кофейню и делает заказ, пока я устраиваюсь за свободным столиком в углу помещения. В зале играет тихая умиротворяющая музыка, слышны голоса посетителей, и от аромата выпечки во рту моментально скапливается слюна, хотя я не испытывала голода, скорее наоборот, довольствовалась тошнотворным чувством после слов Семёна Кирилловича. Лёня с завидным позитивом падает на стул напротив меня и стучит по столу пальцами.

— Хочешь что-то сказать? — не выдерживаю неловкой паузы, которая неловкая лишь для меня, потому что Леонид самодовольно улыбается.

— Ты точно хочешь связать свою жизнь с музыкой? — спрашивает вдруг вполне серьезно, и я чувствую острый укол в сердце.

— Тоже будешь убеждать меня в том, что музыка не тот вид деятельности?! — вспыхиваю в одно мгновение, на что Лёня пожимает плечами.

— Нет, — он откидывается на спинку стула и смотрит, как официантка расставляет перед нами заказ, — может, я хочу тебе помочь.

— Серьезно? — усмехаюсь, не веря своим ушам. Слова Лёни кажутся мне издевкой. В душе, конечно, ужом вертится надежда, но я не хочу подпускать ее близко к сердцу. Я наивно полагала, что родители предоставили мне выбор, а они на самом деле давно все решили за меня. Я в свою очередь дала им повод все грамотно провернуть.

— Вполне. Ты лопай, — указывает на блинчики Лёня, — у нас насыщенная программа на вечер.

— Какая? Что ты задумал?

— Скоро узнаешь, — подмигивает мне Фил, и я шумно выдыхаю, стараясь не показывать. Как сильно при этом сокращается сердечная мышца. Я ловлю себя на мысли, что больше не думаю о предательстве Паши. Точнее, я совсем о нем забыла. В голове против моей воли поселился другой человек, который сидит рядом и излучает мегагерцы позитива. Кто бы мог подумать, что бесящий Фил станет моим единственным союзником, но так и есть.

— Если я превращусь в необъятную женщину, то виноват будешь ты, — говорю, покончив с последним блинчиком. Шоколадно-банановая начинка была просто неописуемо вкусной, и я теперь не могла двигаться. Хотелось устроиться на своей большой кровати и не вставать с нее сутками, пока пройдет сонное состояние.

— Не превратишься, — хмыкает Лёня, расплачиваясь за заказ, — пойдем.

— Куда? — чуть ли не со стоном выдыхаю, но Леонид вытаскивает меня из-за стола и ведет к машине. — Я хочу знать, куда ты меня везешь.

— Туда, где раньше сам частенько тусовался, — Фил открывает передо мной дверь и указывает на сиденье, на которое я не спешу садиться.

— Надеюсь, это не бордель, — хмурюсь, складывая руки на груди, а Лёня начинает заразно смеяться, — что я смешного сказала?

— У тебя искаженное представление о моих тусовках, Ярик.

— Почему же?

— Кроме половых органов, у меня есть и другие, — он кивает на сиденье, — более важные.

Я стремительно краснею, но не даю себе слабости тушеваться. Пожимаю плечами, придавая лицу бесстрастный, пусть и похожий на помидор по цвету, вид.

— Да? И какие же? Убитая печень?

— Хм, — улыбка Фила становится шире, а в глазах мелькают смешинки, которые радуют меня до волнительных вибраций в животе, — здоровый мозг, но, если тебя волнует лишь… — он скашивает взгляд вниз, и мои глаза превращаются в два огромных по размеру блюдца.

— Что?! Нет, — запрыгиваю на сиденье, — мне без разницы. Просто о себе любимой волнуюсь. Мало ли куда ты меня отвезешь.

— Не доверяешь мне? — спрашивает все с той же самодовольной гримасой, пока я фыркаю и смотрю на приборную панель. Фил закрывает дверь с моей стороны, обходит машину и садится за руль.

— Доверять нельзя даже себе, — ворчу, как старая бабка, и хочу стукнуть себя за это по лбу.

— Верно, — с усмешкой произносит Фил, выезжая с парковки.

— Они будут настаивать на своем? — поворачиваюсь к Лёне, который задумчиво трет подбородок и не отрывает взгляда от дороги.

— Да.

— С тобой он тоже так поступил?

— Как?

— Не оставил выбора.

— Я, — усмехается Фил, — совсем другой случай, Ярик.

— И чем ты провинился?

— Рождением, — Лёня улыбается, но в глазах плещется незнакомый мне холод, — прибыли.

Мы останавливаемся около входа в клуб, но Фил тянет меня в другую сторону. Я пару раз запинаюсь, и он ловко спасает меня от падения. В здание мы попадаем с черного хода, около которого нас встречает охранник. Громила в костюме растягивает по лицу улыбку и жмет Лёне руку, что меня совсем не удивляет. Мы спускаемся в подвал, и мне становится жутко, когда вместо светлого коридора, я вижу слабо освещенный.

— Улыбнись, — Фил заталкивает меня в комнату, и я щурюсь от яркого освещения, ударившего по глазам, — нравится?