Въедливая до тошноты.

И отлично знакомая.

Та самая мелодия из Бумера.

Я в зимнем городе, поздним вечером на троллейбусной остановке возле «Сувениров», где ждал свою «тройку», чтобы уехать в Сосновый. Вокруг нас грязный лёд, засыпанный песком. Кошка спрыгнула и боязливо осмотрелась. Вокруг нас тьма, только единственный фонарь давал немного света.

— Эй, мы здесь уже были, — возмутился Максвелл. — Ещё когда лечили твои страхи.

— Угу, — согласился я, отключая звонок на старой мобилке и убирая её в карман. А в прошлый раз телефона не было. У меня вообще тогда не было сотового телефона, они были дорогие. — Придумай, что-нибудь оригинальнее, Архонт Ужаса. Или что, мне опять надо втащить тому гопнику?

Рядом с единственным рабочим фонарём что-то показалось. Огромное, ползущее, отвратное.

И ужасное настолько, что внутри всё сковало.

Свет погас.

— Я знаю все твои страхи, Освободитель, — мерзким причмокивающим голосом произнесла многоногая тварь из тени. — В этот раз всё будет не так просто.

Мерзкая демоническая тварюга так и оставалась в тени. Я приготовился к бою. Так, а где эта моя дурацкая палка Забытого Короля?

Вместо неё у меня в кармане был пиликающий телефон. Да и сам я ещё какой-то сопляк, намного младше, чем был в этом мире.

Кошка шипела, Максвелл, который здесь был реален, выгнул спину.

— Я знаю всё о твоих страхах, — сказал Архонт Ужаса. — Уже говорил об этом. Да, ужас, в момент, когда задыхаешься и тонешь, страшнее всего, только об этом никто не думает, пока не окажется при смерти. Но ещё хуже другое. Когда ты живёшь в ужасе, не понимая этого.

— Лучше бы тебе замолкнуть, тварюга, — произнёс я, сжимая кулаки. — Я про ваших знаю уже немного больше. Ты сегодня вспомнишь о своих клятвах и перестанешь выделываться. Ты…

— Это моя часть Горнила, — Архонт Ужаса начал щёлкать щупальцами или что там у него было вместо этого. — У себя я способен на многое. Ты даже не представляешь насколько. Однажды ты пытался увидеть свои страхи и победить их. Но это были детские кошмарчики по сравнению с тем, что тебя ждёт.

Стало совсем темно, я даже не видел вывески магазином и свет из окон квартир. Только холодный ветер, летающие в нём снежинки, и мороз, продувающий мою синюю синтепоновую куртку, вязаную шапочку и китайские ботинки с искусственным мехом.

Я шёл домой по скользкому льду. Почти полночь. Троллейбусы иногда проезжали мимо, но я не мог ими воспользоваться, ведь смятую бумажку в 50 рублей отобрал гопник. Идти было далеко, скользко и страшно. Почти через полгорода. Машины на огромной скорости проносились мимо. Ноги постоянно спотыкались о трещины в асфальте, которые казались бездонными, а растущие у дороги деревья будто тянулись ко мне своими уродливыми сухими ветками. А путь всё не прекращался.

Я шёл, перешагнув через надпись на асфальте, сделанную красной краской: «Ты даже не понял, куда попал».

Но наконец я дома, шмыгал носом и ждал, когда мамка наорётся из-за того, что я так поздно пришёл. И это ещё не было ритуала, когда она будет проверять, курил я или пил пиво. А наглая Юлька корчила мне рожи за её спиной.

А потом мой телефон зазвонил хорошо знакомой мелодией. Я нажал кнопку с зелёной трубкой.

Всё продолжалось. Тренировки, учёба, на которую я забил, армия, потому что я забил на учёбу, а потом снова учёба и первый бой в кикбоксинге. В нём я победил. Потом первый в ММА и потом…

— Не смогу сходить на твой бой, Лёша, — сказала Юля. — А так хотела посмотреть.

Она лежала на узкой больничной койке. Голова с редкими волосами была обёрнута платком. Я сжимал кулаки. Если бы я зарабатывал побольше, этого бы не случилось. Никогда.

— Я попрошу пацанов, чтобы сняли видос и сбросили по блютусу, — я улыбнулся, стараясь, чтобы это выглядело ободряюще.

— Так не хочу оставлять тебя одного, — Юля всхлипнула.

— Да чё я один-то? Всё нормально будет! Я ему живо сопатку расхреначу. Я же обещал, что землю грызть буду, но никогда не сдамся и не проиграю.

— Помню, — она улыбнулась.

— Лан, Юлька, я побежал. До завтра!

Я махнул ей на прощание и выскочил в коридор. Уборщица недобро на меня посмотрела и продолжила смывать надпись: «Настоящий кошмар только начинается».

Зазвонил телефон всё с той же противной мелодией. Я ответил.

— Юлька, ща покажу, как я его…

Я влетел в палату, держа в руке свой телефон, на котором было открыто видео хренового качества с моим боем.

Никого, кроме медсестры, которая скручивала пустой матрас.

— Это ты Семёнов? — грубо спросила она. — К доктору иди уже, чё здесь-то трёшься?

Доктор тоже был грубым. Он говорил, а я молчал, не понимая, как это могло случиться. А позади доктора, на стене, кто-то оставил надпись: «Страшно остаться одному?»

— Погоди, — доктор достал телефон. Конечно, играла эта дурацкая мелодия из Бумера. — Да, говори уже…

Следующая мелодия была хуже. Долбанный похоронный марш! Ненавижу этот звук, эти сдавленные рыдания со всех сторон! Ненавижу свой наряд из чёрного адидасовского костюма, потому что на нормальный траурный не было денег. И ненавижу этот долбанный телефон! Кому-то потребовалось звонить в этот день⁈ Ещё этот противный писк! Ненавижу их всех.

И этого бомжа, стоящего с табличкой тоже! Какую хрень он написал⁈ «Это не ненависть. Просто ты боишься, как маленький мальчик».

Телефон заиграл снова. Я ответил.

— Боец в красном углу! — вскричал конферасье. — Город Чита, Россия! Чемпион в полутяжёлом и тяжёлом весе по версии…

Публика заорала так, что заглушила писклявого мужика. Зрители издевательски свистели, орали оскорбления и требовали, чтобы я проиграл.

Я стоял с видом, что мне плевать. Мне и было плевать на всё.

Это просто затянувшаяся агония.

Ещё одна победа, которая мне не нужна. Этот Чёрный Властелин сейчас ляжет.

Мимо прошла мрачная Лиза, девушка с табличкой, где был нарисован номер раунда. Она не улыбалась. Никто не улыбался. Все злились.

С одной стороны таблички номер раунда. С другой — надпись. «Разочарование, обиды и уныние: вот то, чем пропитана твоя жизнь. Такой ты её видишь на самом деле».

— Так бойцы, покажите-ка мне хорошую честную схватку, — сказал рефери почему-то сдавленным шипящим голосом и очень внимательно посмотрел на меня. — Очнись уже!

Я давно очнулся. Вижу всё как оно есть на самом деле. Уродливый свет, вонючий соперник, зрители — богатенькие буратины или нищеброды, многие из которых отдали последние деньги на дорогой билет.

Плевать на них всех!

Гонг!

Нет, мне не стало спокойнее. Я не дома.

Я пошёл навстречу сопернику. Здоровенный негр посмотрел на меня и сразу кинулся в бой.

Лоу-кик! Мидл-кик, в корпус, в печень! Он скривился от боли!

Левый джеб и правый свинг!

И мой коронный хай-кик! Правой ногой в голову!

Соперник звёздочкой упал на канвас, аж содрогнулась клетка. Зрители разочарованно загудели. По табло с результатом пробежала надпись: «Это будет продолжаться вечно».

Я пошёл в раздевалку, где уже играл телефон с этой мелодией из бумера. Я взял трубку.

В подъезде темно, как всегда. Лампочки выбили. Найду кто, надаю по жопе. Я поднялся на свой этаж, но услышал мягкий топоток позади себя.

По лестнице бежала кошка. Чёрная, но глаза почему-то красные и светились в темноте.

— Проголодалась? — спросил я.

Она села на ступеньки и начала умываться. Я прошёл в свою квартиру, отпихнул ногой батарею бутылок из-под пива и прошёл к засраному холодильнику. Там была вскрытая банка со шпротами, которыми я вчера закусывал, и открытая бутылка водки.

Когда это я стал таким алкашом? И как я умудряюсь драться в таком состоянии?