Но для того чтобы дать правильные ответы на эти вопросы, мало было только собственного опыта революционной деятельности в Закавказье. Если применять к этой самой крупной теоретической работе периода «революционного ученичества» Сталина его же собственный строгий критерий, которым он часто руководствовался при оценке работ других авторов («это положение неточно и потому – неверно»), то следует признать, что в ней содержался целый ряд неверных положений и выводов.
Утверждая, будто «североамериканцы были выходцами из Англии», Сталин игнорировал тот факт, что Северную Америку колонизовали и переселенцы из других частей Соединенного королевства (Шотландии, Уэльса, Ирландии), а также из Голландии и Швеции, Франции и других европейских стран. Он допустил ряд ошибок, заявив, будто «в конце XVIII и в начале XIX века… Северная Америка называлась… «Новой Англией», будто норвежцы и датчане говорят на одном языке. Весьма сомнительным было утверждение Сталина о том, что в США национальный вопрос решен так же успешно, как и в Швейцарии.
Некоторые ошибки Сталина были вызваны тем, что он оказался в плену созданных им неточных схем. Например, он утверждал, что на западе Европы создавались национальные государства, а на ее востоке, «в условиях неликвидированного еще феодализма… сложились междунациональные государства, государства, состоящие из нескольких национальностей. Таковы Австро-Венгрия, Россия». Между тем на западе Европы из нескольких национальностей состояла Испания (где помимо кастильцев жили каталонцы, баски), Великобритания (где помимо англичан жили шотландцы, валлийцы, ирландцы), Бельгия (состоявшая из фламандцев и валлонов). Шведское королевство до начала XX века было многонациональным государством, включая в свой состав помимо шведов, то финнов, то норвежцев. В состав таких западноевропейских стран, как Нидерланды, Франция, Германия в границах 1913 года, входили этнические группы населения, проживавшие веками на своих землях (фризы, бретонцы, корсиканцы, лужицкие сербы, поляки и т. д.).
Сталин игнорировал и другие факты, которые не укладывались в созданные им схемы. Так, утверждая, что «общность языка» является одним из обязательных признаков существования нации, он невольно ставил под вопрос реальность швейцарской и бельгийской наций.
Кроме того, Сталин оказался в плену широко распространенных в то время сомнительных представлений о «запоздалых народах и народностях» и вовлечении их в русло «высшей культуры». В своей работе Сталин повторял расхожие среди российской революционной интеллигенции утверждения о том, что «Россия – страна полуазиатская», а восстания поляков против царской власти в XIX веке были оправданы «освобождением высшей культуры от разрушавшей ее низшей».
Вследствие того, что Сталин недооценивал в то время силу национальных связей между людьми, оказавшимися оторванными от «своей» национальной территории, ошибочными оказались и его категоричные утверждения о невозможности соединить различные группы одной нации, рассеянные по разным странам мира. Сталин считал, что невозможно «сплотить в одну нацию, например, прибалтийских и закавказских немцев». Однако известные успехи гитлеровской пропаганды в распространении идей «Великой Германии» среди немецких переселенцев во всем мире (так называемых фольксдойче) в 1933—1945 годы, эвакуация немцев из Прибалтики в Германию в 1939—1940 годы, переезд в ФРГ в 1980-1990-х годах немцев, живших в самых разных концах нашей страны, доказали обратное.
Не раз обращаясь в своей работе к «еврейскому вопросу», Сталин говорил об отсутствии «общности судьбы» и «национальной связанности» «грузинских, дагестанских, русских и американских евреев, совершенно оторванных друг от друга, живущих на разных территориях и говорящих на разных языках». Он утверждал, что эти группы евреев, «никогда не выступят совместно, ни в мирное, ни в военное время». Однако массовая эмиграция евреев из всех стран мира в Палестину, а затем во вновь созданное государство Израиль, солидарность евреев во время Второй мировой войны с жертвами антисемитских преследований в третьем рейхе и многие другие события XX века опровергли безапелляционные утверждения Сталина.
И все же несмотря на эти и другие ошибки и неточности, работа Сталина оказалась верной в главном – в критике идеи «культурно-национальной автономии», которая была предложена австрийскими марксистами в качестве панацеи для решения национального вопроса и поддержана в России «Бундом» и грузинскими меньшевиками.
Во-первых, Сталин справедливо указывал на то, что идея «культурно-национальной автономии» совершенно игнорировала отличия Австро-Венгрии от России, и прежде всего место национального вопроса в этих империях. Поэтому попытки «Бунда» и грузинских меньшевиков взять на вооружение эти идеи австрийских социал-демократов были заранее обречены на неудачу. Во-вторых, Сталин правильно замечал, что лозунг «культурно-национальной автономии» лишь вносит разлад в рабочее движение, ибо «толкает к национализму». В своей работе Сталин обращал внимание на то, что раскол в австрийской социал-демократии, порожденный стремлением к размежеванию по национальному признаку, перекинулся на рабочее движение империи. Впоследствии бацилла национального размежевания поразила и страны, созданные на развалинах Австро-Венгрии. Это можно было увидеть на примере Чехословакии 1918—1938 годов, раздираемой межнациональными распрями. В-третьих, Сталин правильно отмечал, что «культурно-национальная автономия» является мерой «односторонней и половинчатой» в решении национального вопроса. Вывод Сталина о том, что «культурно-национальная автономия» – «искусственна и нежизненна», оправдался. Ни в Австро-Венгрии, ни где бы то ни было «культурно-национальные автономии» не стали действенной формой национальной организации.
В противовес главному теоретику «культурно-национальной автономии» Отто Бауэру, утверждавшему, что «нация – это вся совокупность людей, связанных в общность характера на почве общности судьбы», Сталин предложил четыре признака нации: общность языка, общность территории, общность экономической жизни, общность психического склада, проявляющегося в общности культуры. «Только наличие всех признаков, взятых вместе, – подчеркивал Сталин, – дает нам нацию».
Хотя Сталин поддержал лозунг о праве нации на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства, он указал, что существуют различные формы национального самоопределения («автономия, федерация или сепарация?»), и утверждал, что решение национального вопроса зависит от конкретной ситуации: «Экономические, политические и культурные условия, окружающие данную нацию, – таков единственный ключ к решению вопроса о том, как именно должна устроиться та или иная нация, какие формы должна принять ее будущая конституция». Переходя от теоретических схем к практическим вопросам, он подчеркивал необходимость индивидуального решения для каждой нации: «Возможно, что для каждой нации потребуется особое решение вопроса. Если где и необходима диалектическая постановка вопроса, то именно здесь в национальном вопросе».
Сам Сталин склонялся в это время к тому, что наиболее приемлемым решением национального вопроса в России явилась бы «областная автономия». «Преимущество областной автономии, – писал Сталин, – состоит прежде всего в том, что при ней приходится иметь дело не с фикцией без территории, а с определенным населением, живущим на определенной территории… Она не межует людей по нациям, она не укрепляет национальных перегородок, – наоборот, она ломает эти перегородки и объединяет население для того, чтобы открыть дорогу для межевания другого рода, межеванию по классам. Наконец, она дает возможность наилучшим образом использовать природные богатства области и развить производительные силы, не дожидаясь решений общего центра…»
Отстаивая право наций на территориальную самостоятельность или автономию, Сталин не отрицал необходимости признания прав национальных меньшинств на самобытное культурное развитие. Правда, он решительно выступал против того, чтобы «национальное своеобразие» служило предлогом для сохранения жестоких обычаев. Он резко критиковал программу австрийских социал-демократов за то, что в ней говорилось о необходимости заботиться «о сохранении и развитии национальных особенностей народов». «Подумайте только, – возмущался Сталин, – «сохранить» такие «национальные особенности» закавказских татар, как самобичевание в праздник «Шахсей-Вахсей»! «Развить» такие «национальные особенности» грузин, как «право мести»!…»
