Что же было на самом деле, если рассеять дым и позволить стихнуть грохоту, созданным усилиями Радзинского? Многое, о чем Радзинский повествует тоном первооткрывателя, было давно и широко известно в нашей стране. События 26 июня 1907 года на Эриванской площади в Тифлисе в советское время не только не скрывались, а были многократно описаны в исследовательской и художественной литературе; они были даже экранизированы. Деятельность революционеров, совершавших нападения на банки и транспорты с деньгами, рассматривалась в контексте революционной борьбы. Такие акции (их называли «экспроприация-ми», или сокращенно «эксами») особенно участились в разгар революции 1905—1907 годов. Захваченные деньги, которые воспринимались как боевые трофеи революции, использовались для закупки оружия.
Как написано в 6-м томе «Советской исторической энциклопедии», выпущенном в 1965 году, Камо «в марте 1906 г. выехал в Петербург, где впервые встретился с В.И. Лениным. По поручению Ленина выезжал за границу для закупки и тайной транспортировки оружия в Россию. Чтобы обеспечить партию денежными средствами, в 1905-06 гг. организовал ряд экспроприаций денег у царского правительства, в том числе в 1907 г. экспроприацию на Эриванской площади в Тифлисе 250 тыс. руб., принадлежавших казначейству. Деньги были отвезены в Петербург и переданы в распоряжение партии». Одновременно Камо «в 1905-07 гг. неоднократно доставлял из Петербурга в Тифлис оружие и боеприпасы». После того как стало очевидно, что революция потерпела поражение, руководство большевистской партии во главе с Лениным приняло решение отказаться от «эксов», хотя это решение оспаривалось такими видными большевиками, как Красин и Луначарский.
Совершенно очевидно, что в советское время участие большевиков в «эксах» считалось делом достойным и героическим, а поэтому никто не пытался скрыть участия в подобных акциях. Особенно много внимания было уделено руководителю и участнику этих акций – С.А. Тер-Петросяну (Камо). Его деяния получили широкую огласку в советское время. О нем было написано немало книг и создано несколько кинофильмов. В 1931 году написал очерк о Камо и Максим Горький, которому тот рассказывал в 1920 году об обстоятельствах некоторых своих «эксов», о том, как он имитировал сумасшествие в берлинской тюрьме, чтобы избежать выдачи российской полиции, разыскивавшей его после налета на Эриванской площади. Нигде ни в фильмах, ни в очерке Горького, ни в других книгах ни разу не упоминалось имя Сталина как соучастника Камо или организатора его акций.
Следует учесть, что многие авторы старались подчеркнуть причастность тех или иных выдающихся деятелей революции к «эксам». Так, в книге В. Дубинского-Мухадзе «Шаумян» утверждалось, что главным организатором нападения на Эриванской площади был Степан Шаумян, который с 1905 года был одним из руководителей Кавказского комитета РСДРП в Тифлисе. При этом автор книги рассказывал об этом для того, чтобы лишний раз подчеркнуть заслуги Степана Шаумяна в революции, а не для того, чтобы дискредитировать его. Однако в книге ни слова не сказано о причастности Сталина к этой акции.
Правда, в 1918 году один из лидеров меньшевиков, Мартов, заявлял о причастности Сталина к «эксам». Это заявление было сделано им в связи с утверждением, что до революции социал-демократы Грузии якобы исключили Сталина из РСДРП за его участие в «экспроприации». Дело в том, что меньшевики, преобладавшие в грузинском комитете РСДРП, осуждали «эксы». В ответ на заявление Мартова Сталин обвинил его в клевете и потребовал от меньшевика доказательств. Но Сталин возмущался не обвинением в причастности к «эксам», так как эта деятельность лишь увеличивала бы его авторитет в глазах революционной России, а утверждением, что он будто бы был исключен из партии.
При всем явном желании скомпрометировать Сталина И. Дейчер писал о том, что «роль Кобы… никогда не была точно установлена». Дейчер ограничился предположением, что Сталин «играл роль связного между Кавказским большевистским бюро и боевыми дружинами. В этой роли он никогда не участвовал непосредственно в налетах. Он одобрял или отвергал планы действий боевиков, давал им советы, принимал меры по обеспечению операций и наблюдал за ее осуществлением со стороны». Однако никаких доказательств в пользу своего предположения И. Дейчер не привел, сославшись на то, что об этом не было известно ни царской полиции, ни партии: «Царская полиция никогда не заподозрила его в причастности к «эксам». Его умение маскироваться было столь совершенным, что он скрыл эту свою роль даже от глаз партии». Поэтому Дейчер смог лишь сослаться на обвинение Мартова.
Повторяя эту версию, Роберт Таккер говорит, что узнал ее из работ Троцкого, Дейчера и Вулфа. Иных доказательств он не смог привести. Отсутствуют доказательства причастности Сталина к «эксам» и в книге А. Улама.
Однако утверждение Дейчера и других авторов, повторявших его версию о том, что Сталин умело скрыл свою роль «от глаз партии», совершенно нелепо, поскольку все «эксы» осуществлялись по заданию партийного руководства. Все причастные к такой операции должны были быть заранее известны. Сталин не смог бы ни скрыть свое участие в «эксах», ни играть роль благодетеля партии, который инкогнито помогал ей добывать деньги. В связи с обвинением Мартова следует заметить, что в 1918 году никто из руководителей партии и многих других деятелей революции не стал бы скрывать участия в «эксах». В это время все, кто был причастен к наиболее дерзким действиям против царского строя, в том числе к убийствам царских министров и членов царской семьи, ходили в героях. Имя убийцы великого князя Сергея эсера И.П. Каляева было присвоено двум улицам – в Москве и Петрограде. «Экспроприаторы», включая Камо, были окружены ореолом славы.
Попытки установить участие Сталина в «эксах» и в событиях на Эриванской площади не могли увенчаться успехом, так как расследователи не располагали какой-либо документальной информацией и имели лишь туманные предположения. В то же время следует заметить, что, в отличие от американских биографов Сталина и Эдварда Радзинского, российская полиция в своем расследовании событий на Эриванской площади и других «эксов» опиралась на многочисленные улики и действовала по свежим следам. Поэтому она сумела довольно быстро установить, кто совершил нападение 26 июня 1907 года. Многие участники дерзкого нападения были быстро арестованы.
Аресты проходили как в России, так и за ее пределами. Этому помогло то обстоятельство, что номера 500-рублевых похищенных ассигнаций были помечены. Как только большевики попытались обменять эти ассигнации за рубежом, за ними устанавливалась слежка местной полиции, действовавшей в согласии с полицией России. Поэтому значительная часть участников нападения и их помощников была арестована. При попытке сбыть эти ассигнации во Франции были арестованы будущий нарком иностранных дел СССР М. Литвинов, Ф. Ямпольская, Я. Мастерс, С. Равич (будущая жена Г. Зиновьева) и другие. Сам Камо был арестован в Берлине в ноябре 1907 года. В то же время после ареста в марте 1908 года Сталину не было предъявлено обвинений в участии в налете на Эриванской площади, хотя нет сомнений в том, что полиция старательно искала похитителей денег. Не предъявлялось ему подобных обвинений и при последующих арестах.
Поэтому особенно абсурдным выглядит утверждение А.Н. Гордиенко о том, что из денег, похищенных отрядом Камо (при этом Гордиенко увеличивает их сумму до 300 тысяч рублей), 15 тысяч рублей присвоили себе Сталин и Шаумян. Он пишет: «Потребности росли, и тех 15 тысяч рублей, которые достались Бакинскому комитету РСДРП после раздела награбленного в Тифлисе, катастрофически не хватало, тем более что и Сталин, и Шаумян использовали партийную кассу в личных целях».
Если даже во Франции и других странах Западной Европы сумели быстро обнаружить людей, пытавшихся реализовать похищенные деньги, то каким же образом оставались непойманными двое людей, долго сбывавших эти меченые деньги в России сравнительно близко от места их похищения?
