— А то что?

Всё ещё для защиты удерживая руки у груди, Лёха заметил на своём правом кулаке ореол синего приглушённого света.

В монастыре, юноша часто размышлял о той силе, которую бессознательно вызвал, — если верить словам борцов — защищаясь от лешего. И неоднократно пытался показать хоть маленькое её проявление или пускай даже просто ощутить в себе магию. Пробовал медитировать, махать руками в комнате; произносить всякую абракадабру, чтобы сотворить заклятье — всё тщетно. От разочарования Лёха допустил, будто борцы с нечистью зачем-то надули его и никакой личной силы нет.

Лёха медленно поднял взгляд от сияющего кулака на лицо Олега.

— А то так всажу, что неделю встать не сможешь, — дерзил юноша.

Богатырь расхохотался на всё поле.

— Думаешь, потешный огонёк зажёг, и в миг грозным сделался?

Подтверждая презрение к чужой силе, Олег отвесил Лёхе щелбан. Больше он не терпел унижений. Освящённый кулак врезался в живот Олега. Удар превзошёл ожидания Лёхи, отбросив тяжёлого богатыря аж на несколько метров. Но Олег оказался достаточно крепким, чтобы сразу твёрдо встать на ноги.

— Ладно, — проворчал он уже не без доли уважения. — Тебе же хуже.

Олег побежал на Лёху с топором на перевес. Ошарашенный парень успел закрыться рукой, хотя до последнего не верил, что по нему будут рубить. Казалось немыслимым, что можно вот так взять и с размаху ударить тяжёлым холодным оружием по живому человеку. Но Олегу так не казалось — он рубанул сверху вниз. Лезвие со звоном отскочило от магического барьера, возникшего у локтя.

«Он мог отсечь руку и проломить череп! — обалдел Лёха. — Бой насмерть что ли?!»

Последний раз драться приходилось в школе и, конечно, там максимум отделаешься травмами, что заживут через какую-то неделю-вторую. И всё же юноша не растерялся и, действуя будто во сне, отразил барьером повторную атаку, после чего контратаковал сам. Но и Олег больше не подставлялся. Он уклонился и перехватил ту руку Лёхи, которую не наполняла магия.

— Могу не токмо топор греть! — рявкнул Олег в лицо.

Он ещё говорил, когда всю руку вплоть до плеча обожгла невыносимая боль. Лёха вскрикнул и ударил обидчика. Попал по груди вскользь, но этого хватило, чтобы Олега откинуло в сторону. Готовясь к новому нападению, богатырь раскалил лезвие топора.

«Всё серьёзно, — мелькнуло в голове юноши, — очень серьёзно».

Он старался пробудить магическую силу и во второй руке, а противник уже несся с ударом наготове. На сей раз Лёха блоку предпочёл уклон. Олег находчивость парня недооценил, слишком вложившись в удар, которым намеривался разбить барьер. Но топор с шипением рассёк только воздух. Сам Лёха после уклонения не зевал, а впечатал магический хук в рёбра словно бывалый боксёр. Ударной мощи хватило бы, чтоб сломать стену, однако противник непостижимым образом отделался ушибом.

Наконец волшебное сияние зажглось на втором кулаке, что придало юноше уверенность. Воинственный вид Лёхи и боль в боку не остудили пыл Олега. Он опять наступал, но уже без наскоков, внимательно приглядываясь к сопернику. Иногда здоровяк совершал ложные движения, заставляя юношу дёргаться почём зря. Казалось бы, кулаки быстрее тяжёлого топора, но с Олегом привычные законы физики будто не работали — он махал топором как веточкой.

Лёхе надоело, что противник долго держит в напряжении обманными замахи, и сам двинулся в нападение. Теперь уже Олег увернулся от удара, и сразу наказал тычком обуха в плечо. Мучительная боль так сковала руку, что юноша не мог поднять её. А между тем здоровяк продолжал наступление…

— Достаточно! — послышался голос, для которого, кажется, было не в новинку звучать повелительно.

Олег встал как вкопанный, не добежав до Лёхи два метра. И погасил топор как ни в чём не бывало. Юноша повернулся в ту сторону, откуда прозвучал призыв.

Там светильником засиял магический шар, парящий над ладонью Ирины. Рядом с ней стоял игумен Назарий, опираясь на посох, а позади горой возвышалась Евдокия, которая с волнением теребила рубаху. Некоторое время Лёха недоверчиво переглядывался с доселе скрытой троицей, стараясь при этом не упускать из виду Олега. Через минуту свидетели боя двинулись в монастырь.

— Силу твою хотел узреть — и узрел, — сказал Назарий, поравнявшись с Лёхой. — Добро. Ступай к себе. Завтра можешь спать подольше и за послушаниями не поднатуживаться.

Больше игумен ничего не произнёс.

— Извиняй, — буркнул Олег, тоже затопав к монастырю.

— Да иди ты, — едва слышно промолвил Лёха.

Ирина приблизилась, шепча молитвы, и протянула к юноше светящиеся ладони. «Что? — размяк Лёха. — Неужели обнимет?» Но монахиня ограничилась лёгким прикосновением к лицу, после которого боль от ссадин и ожогов ушла, а тело согрел неведомый источник тепла, хотя Лёха и не чувствовал холода после боя и стресса.

— Молись за обидчика, ежели испытываешь гнев к нему, — наставила Ирина перед уходом.

— Молодчина, — а это уже ободрила Евдокия. — Токмо шутихи свои погаси. А то зря силёнки расточаешь.

Только сейчас юноша заметил, что его кулаки всё ещё охвачены голубым сиянием. Он хотел было спросить, как «выключить» магию, но все удалились достаточно далеко. Встряхнул руками — не помогло. Переведя дух, Лёха поплёлся обратно в комнату, которую так невзлюбил за бедное убранство, но которая сейчас ему виделась самым желанным местом спокойствия и тишины.

— Вот отстой! — вернувшись, Лёха обнаружил, что лежак всё ещё мокрый. — Это засранец должен был мне простыню высушить. Как спать прикажете?

Юноша перевернул тряпьё, улёгся, и быстро забылся крепким богатырским сном не заметив, как погасла магия. По слову игумена никто не прерывал отдых аж до самой трапезы. А в следующие два дня Лёха всё ломал голову над тем, что за проверку ему устроили Назарий и борцы. Заодно напрягал все волевые и физические силы, пробуя вызвать магию.

— Как же я тогда это сделал? — досадовал Лёха, когда усилия не увенчались успехом. — Оно только под сильным стрессом проявляется? Ну, или там мана у меня исчерпалась в бою и до сих пор не восполнилась?.. Эх, разобраться бы с этим, и тогда больше никому не позволю доматываться до меня — сразу огребут!

На третий день после боя Евдокия бесцеремонно вломившись в комнатушку.

— Как здоровье?! — сотрясла стены голосистая женщина. — А я не просто так в гости заглянула. Тут ажно целый совет был по поводу твоей силы. Долго судили-рядили, и в конце концов порешали, что не помешает тебе быть в Церковной службе борцов с нечистью, да трудиться под началом Олега. Хочешь такого?

Нельзя сказать, что предложение застало Лёху врасплох. И всё же он не спешил соглашаться.

— Я ведь до сих пор не понимаю, как магией пользоваться.

— Научим. Токмо знай, что учиться предстоит поспешно, ибо нечисти как никогда много и ведёт она себя как никогда осатанело. Раньше не было подобного. Посему нам и надобны новые люди.

Попросив день на размышления, Лёха пытался понять мотивы, побудившие игумена и борцов пойти на этот шаг. «Более чем уверен, что я для них всё ещё какой-то подозрительный чел. И тут вдруг они зовут таким важным делом заниматься. Да, у меня сила обнаружилась; да, по словам Дуни, нечисть озверела. Но едва ли только в этом причины. Наверное, хотят, чтобы раскрыл свою суть в действии, и так понять, откуда я».

При любом раскладе Лёха не собирался отказываться. Как бы ни было опасно и тяжело ремесло борца с нечистью, всяко лучше оно, чем невесть сколько времени являться монастырским насельником в подвешенном состоянии.

А потому юноша дал согласие.

Перед сном воображение Лёхи не на шутку разыгралось: он предвкушал, как будет листать бестиарии, в которых описываются все виды нечисти и её слабые места; как освоит силу, из потерянного пацана превратившись в грозного мага; как станет уважаем в обществе, так что никакие тиуны больше не посмеют наглеть. Однако вхождение в ряды службы началось с быстрого заучивания основ веры, а закончилось крещением.