— Оскверниться? Как? — наседал Лёха несмотря на обещание не давить.

— Поцеловать тебя собиралась, дурень! — рявкнула Ирина, в один миг обратившись из спокойной стеснённой девушки в бешеную фурию.

— Воу! — Лёхе пришлось отпрыгнуть, чтобы не попасть под горячую руку — девушка яростно замахала кулаками. — Понял-понял, тихо!

Ирина быстро совладала с собой и опять отвернулась к полю. Только её частое дыхание напоминало о срыве.

— Даже немножко обидно что ли, — пробурчал Лёха. — Вместо этого выхватила нож, и к горлу подставила. Неужели я настолько омерзителен, что самоубийство выглядело предпочтительнее?

В затянувшейся тишине Лёхе подумалось, что тема исчерпана.

— Н-нет, — Ирина тихо нарушила молчание. — Мне казалось, что убить себя проще чем… Я ж ведь… никогда… не… целовалась…

Наконец дошли до деревни.

— Помнится, в монастыре ты однажды просил рассказать тебе катехизис, учение в вере преподать, — монахиня вернула голосу всегдашнюю отстранённо-блаженную манеру. — Ежели ты такой невежда и Фома неверующий, то поговорим о сем в монастыре.

— Ого! — обрадовался юноша. — Интересно, можно ли это считать за свидание?

— Чего?

— Да нет, ничего, глянь, мы уже на месте.

Они подошли к повозке, на которой восседали Олег и Евдокия. До монастыря осталось полдня поездки.