Когда Ян скрылся в комнате, чтобы «нанести последние штрихи», Каро разделась и выпустила из переноски орущего кота, он устал сидеть в тесноте. Горыныч удрал на кухню, загремел миской, а Ян, вернувшись, привлек к себе Каро и поцеловал в губы. Дыхание сбилось, ноги подкосились…

- Ты позволишь? – прошептал Ян, забираясь руками под свитер.

Каро смогла лишь кивнуть в ответ.

Романтический ужин – это легкий флирт за столом, медленный танец при свете мерцающих свечей, робкий поцелуй, переходящий в жаркие объятия. Грубо говоря, прелюдия к сексу.

Как в отношениях Ян и Каро обошлись без конфетно-букетного периода, так и сейчас легко перешагнули порог спальни, позабыв об ужине.

Ян дрожал от нетерпения, как юнец, впервые зажавший в углу девушку. Если желание испытать боль можно сравнить с голодом, то желание овладеть Каро – это жажда. Он пил жадными глотками, захлебываясь, не в силах остановиться. От запахов кружилась голова, от тяжести в паху темнело в глазах.

Дыхание сбилось у обоих. Каро льнула к Яну, жарко отвечая на ласку. Он попытался бы сдержаться, будь его королева неопытной девственницей, но она, не смущаясь, накрывала ладонью его член, сжимала пальцы и пыталась расстегнуть ремень на брюках. Поэтому их первый раз получился бурным и звериным, лишенным нежности.

Ян даже не смог раздеть Каро. Одним рывком задрал кверху свитер и белье, накрывая ладонями круглые груди, другим – спустил до колен штаны с трусами, и толкнул на кровать, лицом вниз. Звякнула пряжка ремня, брюки соскользнули к щиколоткам. Быстрым движением раскатав презерватив, Ян взял Каро сзади и сдавленно охнул, погрузив член в горячее и узкое лоно. Она сама встала на колени, подавшись назад ягодицами. И кровь зашумела в ушах, заглушая остатки разума.

Ян едва успел заметить, что Каро замерла, почти перестав дышать. Обычно женщины реагировали ярче – стонали, извивались, подстегивали… Она и в этом особенная? Или все же… Нет, преграды он не ощутил.

- Все в порядке? – спросил Ян хрипло.

- Да, - отозвалась она. – Продолжай.

Смог бы он остановиться? Навряд ли. Такую жажду невозможно утолить, не осушив чашу до дна. Ян крепко поддерживал Каро за бедра и вбивался в нее, дурея от звуков и запахов. Ничего удивительного, что разрядка наступила быстро: это безумие и не могло закончиться иначе.

- Каречка… - Отдышавшись, Ян осторожно перевернул ее на спину, всматриваясь в лицо. Свет фонаря за окном, благодаря не задернутым шторам, позволил увидеть, что глаза зажмурены. – Каро…

Сглотнув, она взглянула на него и попыталась улыбнуться.

- Прости… - Ян действительно испытывал сожаление. – Я поспешил.

Он наклонился, чтобы поцеловать, но Каро увернулась, правда, погладила по щеке, проведя пальцами по щетине.

- Тебе понравилось? – спросила она.

- Ты космическая, моя королева. – Ян потянул кверху свитер, чтобы снять его. – Теперь я буду нежен и аккуратен. Твоя очередь полетать.

Каро послушно подняла руки, но сморщила нос, услышав его слова.

- Не переживай. Похоже, я действительно…

Она замолчала и дернулась, порываясь встать. Ян не позволил ей сбежать, прижал рукой и навис сверху.

- Действительно – что? – выдохнул он. – Опять секреты?

- Не хотела говорить. Думала, с тобой будет иначе. – Каро положила руки ему на плечи, очертила ладонями твердые мышцы. – Вроде бы это называется фригидностью. Я даже с женщинами пробовала… Осталось проверить, возбуждает ли меня порка.

- Блять! – вырвалось у Яна, но отнюдь не от злости на Каро. – Это называется эгоизм старого мудака. Это моя вина. Я не позаботился о тебе, моя королева.

- Ой, перестань. – Каро опять попыталась вывернуться, но безуспешно. – Так даже лучше.

- Лучше? – опешил Ян. – Кому лучше?

Она не ответила, отвела взгляд.

- Эй, Гордеева! – вспылил он. – Опять за старое? Ты слишком хороша для меня, да?

Он нарочно передергивал, пытаясь рассмешить ее. Глупая девчонка! И он… Самец, блять!

- Точно, - выдавила она. – Отпусти. Там ужин стынет.

- К черту ужин. Лежи, не дергайся!

Ян встал, срывая с себя одежду, она будет только мешать. Может, Каро и не возбуждается быстро, но он не мог не почувствовать, какая она горячая, как отзывается на ласку. Это потом в ней что-то переключилось – то ли от страха перед разочарованием, то ли от его порывистого напора.

Одежда Каро тоже полетела на пол. Ян полностью обнажил ее, заставив поежиться от смущения.

- Ты красивая, - сказал он, вспомнив, что женщины любят ушами. – Очень красивая, моя королева. Доверься мне.

Он ничуть не кривил душой: вытянувшаяся на простыне Каро казалась совершенством: точеные плечи, острые ключицы, мягкие округлости груди, впалый живот и крутой изгиб бедер. Ян навис сверху, удерживая вес тела на руках, коснулся губами тонкой кожи в ямочке над ключицей. Пальцы запутались в волосах, разметавшихся по подушке. Член уперся в живот, вновь наливаясь кровью.

Когда Ян лизнул вершинку груди, Каро застонала. Он почувствовал, как сосок твердеет, и усмехнулся про себя. Фригидная… У нее просто не было нормальных мужиков. Он сжал сосок губами, потом прикусил, слегка оттянув его, - и вырвал у Каро новый стон.

Ян играл с грудью, пока Каро не выгнулась в пояснице, прижимаясь к нему теснее. Она потерлась о его член, скорее всего, неосознанно. Но что это, если не желание?

Ян сдвинулся ниже, выцеловывая дорожку от пупка к лону. Каро раздвинула ноги, цепляясь пальцами за простыню, но едва язык скользнул по влажным складочкам, охнула и закрылась.

- Нет… я… не надо… - пролепетала она сбивчиво.

- Надо. – Ян мягко надавил, разводя бедра. – Я умираю от желания попробовать тебя на вкус, моя королева.

- Не…

Очередная попытка протестовать захлебнулась в стоне, когда Ян коснулся языком клитора. Он обхватил его губами и пососал, втягивая в рот, а потом лизнул ниже, глубже…

Каро заметалась и, наконец-то, прошептала:

- Да… Еще… Еще…

Войдя во вкус, она потребовала «взять ее по-настоящему», и Ян не смог отказать: забросил ее ноги на свои плечи и тесно прижался к ягодицам, позволяя ей почувствовать член. Он продолжал массировать клитор подушечкой большого пальца во время фрикций, сводящих с ума их обоих.

Ян с трудом себя контролировал: так хотелось сорваться вновь, утолить жажду, напоить зверя. Забывшись, Каро впилась ногтями в его тело, судорожно сжимая пальцы. Он видел бисеринки пота на ее коже, а рваное дыхание услаждало слух лучше музыки.