Прошу внимательно выслушать программу наших действий в июле.

Завтра, шестого июля, Хоанг должен получить повышение — звание майора. Вы, Винь Хао, организуете обед в честь новоиспеченного майора. На этом обеде Хоанг должен выступить с речью. Подполковник Фонг запишет его выступление. Седьмого июля Хоанг выступит по телевидению. Текст выступления ему принесете вы, Винь Хао. Оно должно отличаться крайней жесткостью и затрагивать ту информацию, которую мы сообщили Ханою. Особое внимание уделите нашей операции «Роллинг тандер». С седьмого по десятое все военные радиостанции будут повторять это выступление достаточно часто и с нужной долей дерзости. Выходящие в Сайгоне газеты — и те, что на вьетнамском, и те, что на иностранных языках, — должны напечатать это выступление, поместив фотографию капитана Хоанга. Агентства ЮПИ и Би-би-си дадут к нему комментарий. С одиннадцатого по семнадцатое бомбардировщики Седьмого флота нанесут удары по Намдиню и пригородам Ханоя и Хайфона, в каждом вылете примут участие от восьмидесяти до ста двадцати самолетов. Налеты будут следовать один за другим. На остальных фронтах особых действий предприниматься не будет.

Стивенсон поднял голову, усмехнулся и с удовлетворением посмотрел на восхищенно внимавших ему коллег.

— В плане военном, — продолжал он, — большого результата мы этим не достигнем. Но в плане психологическом — пожалуй. Ведь тем самым мы хорошенько потреплем Ханою нервы. Кроме того, это создаст определенную завесу над нашими истинными намерениями. Ханой поверит своему агенту. Мы же, продолжая наблюдение за Хоангом, выйдем на человека, в руках которого находится вся разведывательная сеть вьетконга в Сайгоне. Мой метод «боевого треугольника» состоит в следующем: тесно сочетать военные действия с психологическим нажимом и с работой разведки, при этом главным звеном является работа разведки. Отныне, — Стивенсон показал пальцем на Фонга, — вы, подполковник, как ответственный за координацию действий, будете осуществлять слежку за капитаном, простите, майором Хоангом. Нужно выявить связного и через этого связного выйти на руководителя. Может оказаться, что здесь действует не один, а целая цепочка связных. — Он вынул из ящика письменного стола коричневую пластмассовую коробочку и передал ее Фонгу. — В этой коробке четыре сверхчувствительные магнитоленты. Вы человек умный и, думаю, найдете возможность ими воспользоваться. — Он с улыбкой подмигнул Фонгу. — Можете идти. А нам с господином полковником надо еще кое-что обсудить.

Подождав, пока Фонг выйдет из комнаты, Стивенсон обратился к Винь Хао:

— Не расстраивайтесь по пустякам, господин полковник. Нам предстоит долгое время сотрудничать, и вы должны привыкнуть к моему стилю работы с подчиненными — смело поручать работу, но никогда до конца не доверять. Именно так я поступаю в случае с Фонгом. К вам же у меня отношение совсем иное. Вам я доверяю намного больше. И вам поручаю самое главное: вы поможете мне подготовить конкретную программу действий для наших сил на период от настоящего времени до конца марта шестьдесят восьмого года. — Он поднялся, несколько раз прошелся по комнате и продолжал: — Допустим, что мы выявим всю сеть стратегической разведки вьетконга, началом которой является капитан Хоанг. Что надлежит сделать после этого? В какой последовательности? Кто и что будет делать? Как нужно координировать действия? И так далее. Конечно, я приготовил ответы на все эти вопросы, но мне бы хотелось, чтобы вы внесли свою лепту. В вашем распоряжении весь июль. Каково ваше мнение?

— Господин советник, — ответил воспрянувший духом Винь Хао, — я не заставлю вас раскаиваться в оказанном мне доверии. За умение составлять план действий я неоднократно удостаивался похвалы самого господина президента…

Увидев, что Стивенсон поморщился, он поспешил исправиться:

— Приложу все усилия к тому, чтобы внести свой скромный вклад в тот план, который начертали вы, господин советник.

— Ну и отлично, — кивнул Стивенсон. — Помните, что к началу августа все должно быть четко поставлено на свои места, чтобы наши силы могли действовать в едином ритме. Теперь о выступлении Хоанга. Вы должны сделать так, чтобы он повторял заявление Уэстморленда от двадцать второго февраля этого года: «Мы достигли такой точки, что всей королевской рати не повернуть нас вспять». Кроме того, нужно умело напомнить об «электронном поясе» Макнамары, о численности американских войск, которая достигла 554 тысяч человек, и о республиканской армии численностью в 552 тысячи человек.

— Господин советник, можете быть спокойны: если надо кому-то пригрозить, то тут у нас накопился большой опыт!

Стивенсон расхохотался. Винь Хао рассмеялся следом.

— Можете быть свободны, полковник.

— Честь имею, господин советник.

Вечером шестого июля на закрытой веранде особняка Стивенсона беседовали два американца. Одним из них был Стивенсон, другим — Эдвард Лэнсдейл[30], одетый в летнюю форму без знаков различия.

Потратив массу усилий на то, чтобы помочь Нго Динь Зьему вернуться во Вьетнам 25 июля 1954 года, создав для него прочное положение среди таких профранцузски настроенных серьезных противников, как Бао Дай[31], Нгуен Ван Тхинь[32], а также находящихся в оппозиции религиозных сект каодай, хоахао и биньсюен[33], и превратив Нго Динь Зьема в надежный оплот Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии со знаменитым лозунгом «границы Соединенных Штатов простираются до семнадцатой параллели»[34], Лэнсдейл вынужден был покинуть юг Вьетнама, так как не выдержал конкуренции с другими, менее талантливыми, но более влиятельными американскими советниками. В 1963 году Люсьен Конейн[35], помощник Лэнсдейла, непосредственно руководил заговором марионеточных генералов, совершивших государственный переворот и убивших братьев Зьем[36]. Возмущенный этим, Лэнсдейл подал в отставку, так и не получив звания генерал-лейтенанта.

В 1966 году, когда Джонсон отозвал Тэйлора и своим послом в Южном Вьетнаме назначил Кэбота Лоджа, Лэнсдейл попросил разрешения вернуться в эту страну в качестве специального помощника посла по организации программы умиротворения деревень.

Сейчас он сидел, откинувшись на спинку кресла, положив ногу на ногу, и, помахивая сигарой, беседовал со Стивенсоном.

— Роберт! Ситуация здесь совсем не похожа на то, что говорится в отчетах, которые вы изучили в Америке. Вы в Сайгоне уже больше месяца, но я у вас впервые, и мне хотелось бы, чтобы у вас было достаточно времени все узнать самому. Вы, при вашей проницательности, скоро можете увидеть то, на понимание чего я потратил несколько лет. Вам не раз доводилось совершать конъюнктурные перевороты на Ближнем Востоке, и я уверен, что в этой сложной стране вас ждет успех. Сейчас из всех наших разведчиков международного класса, пожалуй, вы один можете спасти Соединенные Штаты от поражения.

— Странные речи, Эдвард. Я всегда видел в вас учителя. Вы на двенадцать лет старше меня и на пятнадцать лет больше работаете в разведке. Разве вьетконг не признал вас разведчиком высокого класса и своим опасным противником? Только вы с вашим талантом стратега и тактика могли в столь короткий срок посадить Зьема в президентское кресло. Все, что случилось потом, — ошибки тех, кто работал здесь после вас. Как бы то ни было, но Зьем оставался президентом целых семь лет. Когда марионетка перестает нравиться зрителям, ее выбрасывают в мусорную корзину. Я верю, что на этот раз ваши твердые руки удержат Тхиеу в течение большего времени.

— Благодарю за искренность. Однако, должен сказать, что вьетконг завысил мои возможности и мою известность главным образом для того, чтобы громче трубить о своих победах и моих и наших поражениях. Роберт, мы уже потерпели поражение и сейчас терпим еще более тяжелое. Все наши усилия ныне сводятся к тому, чтобы удержать Америку от слишком быстрого поражения, иными словами, от позора! Прежде я думал, что братья Зьем были убиты только потому, что считал, что Джонсон будет вести другую политику, нежели Кеннеди, что Лодж не такой, как Тэйлор, и что при наличии трехсоттысячного американского воинского контингента обстановка изменится и мне удастся создать нового Нго Динь Зьема, более стабильного, что у меня будет возможность расплатиться за старые обиды. Но сейчас я понимаю, что любая стратегия потерпит поражение из-за ошибок, допущенных с первых же шагов. Все последующие шаги только усугубляют эти ошибки, доводят их до критической точки, когда уже ничто не может помочь. Поэтому я не могу принимать похвал в свой адрес за то, что я привел к власти Нго Динь Зьема.