Фонг не мог скрыть своего изумления столь неожиданным заявлением и взглянул на Винь Хао. Их взгляды на момент встретились, но они тут же демонстративно отвернулись друг от друга.

— Наверное, — сказал Стивенсон, — вы хотите знать, почему я в этом уверен, не так ли, подполковник?

— Господин советник, вы точно читаете мысли своих подчиненных.

— Капитан Хоанг получил информацию утром седьмого июня, верно? Самое позднее через три дня он должен был найти способ передать эти сведения своему руководству. У вьетконговцев связь действует медленно, хотя и надежно. Будем считать, что на передачу этой информации до ближайшего радиопередатчика ушло десять дней, а еще через пять дней, то есть 25 июня, ее получил Ханой. А сегодня у нас уже пятое июля.

— Господин советник, разрешите задать вам один вопрос, — Фонг встал и учтиво склонил голову.

Стивенсон с улыбкой махнул рукой, показывая, что Фонг может говорить и сидя.

— Господин советник, но если Ханой не получил этих сведений, значит… значит, капитан Хоанг ничего не разглашал.

— Вы хотите сказать, подполковник, что подозрение упавшее на капитана Хоанга, не имеют под собой почвы? Ничего подобного! Разведчик должен подозревать всех и в то же время думать, что все подозревают его. Подполковник, осторожность весьма ценное качество, но нужно, когда необходимо, уметь принимать решения, иначе вы неминуемо допустите промах. — Стивенсон строго посмотрел на Винь Хао. — До сих пор все совершенно секретные сведения становились известны Ханою или, скажем так, почти все. И тем не менее вы не рискуете подвести под подозрение ни одного из ваших сотрудников. Пока что вы занимаетесь только поверхностными проверками. Когда же, наконец, вы перейдете к активным действиям? Прошу вас, полковник, расскажите все, что нам известно о капитане Хоанге.

Это Винь Хао знал на зубок.

— Отец капитана Хоанга Нгуен Хюи, — монотонным голосом начал он, — школьный учитель, работал еще при французах. Во время девятилетней войны[27] эвакуировался в зону, контролируемую Вьетминем[28], но в пятидесятом году заболел и из-за голода вернулся в Митхо, работал там счетоводом. Умер в конце пятьдесят третьего года. Мать Хоанга занимается мелкой торговлей там же, в Митхо. Старшая сестра замужем за лейтенантом республиканской армии, специалистом по психологической войне. Он служит в седьмой дивизии. Младшему брату тринадцать лет, школьник. Капитан Хоанг родился в сороковом году, в пятьдесят первом году сдал экзамен на бакалавра и добровольно написал прошение о приеме в военное училище, которое и окончил в шестьдесят третьем году, получив звание младшего лейтенанта. Одним из лучших закончил школу разведчиков в Соединенных Штатах, был произведен в лейтенанты, в шестьдесят пятом году назначен офицером связи при военном кабинете президента. В начале шестьдесят седьмого года ему присвоено звание капитана. Хорошо владеет английским и французским языками. Точен, исполнителен, замечаний не имеет, пользуется доверием генерал-лейтенанта, начальника военного кабинета. Карточной игрой не увлекается. Курит. Алкогольные напитки употребляет в меру. Очень привязан к матери и брату. Постоянной возлюбленной не имеет. Иногда волочится за девушками, однако предпочитает студенток, девицами легкого поведения не интересуется. Любит прогуливаться в одиночестве, постоянное место его прогулок — парк Таодан. Каких-либо определенных религиозных взглядов не придерживается. Любит рассуждать о физиогномике. Любит читать детективы, причем предпочтение отдает иностранным. Увлекается национальной музыкой. Имеет друзей — это несколько офицеров из столичного гарнизона, а также несколько человек, работающих в USAID[29]. Переписывается только с матерью и братом. Частные дома не посещает, предпочитая встречаться с друзьями либо в кафе, либо у себя дома. Не замечен ни в каких аферах, не любит рассуждать о политике. Не проявляет интереса к служебным делам других…

Винь Хао наморщил лоб, подумал и подытожил:

— Очень скрытен, о его личных помыслах ничего не известно.

— На какие размышления наводит вас подобный человек? — спросил Стивенсон, вставая из-за стола. — Да ведь это просто ходячий образец тех, кого предпочитают выбирать объектом своей пропаганды вьетконговцы, называя потом таких людей «прозревшими». Почему так? Да прежде всего потому, что он ускользнул у вас из рук. Ниточка, связывающая его с вами, это всего лишь месячное жалованье. Он еще не обагрил свои руки кровью, не увлекся деланием денег, контрабандой или публичными девками, и вьетконговцам тем легче перебросить к нему мостик. Конечно, он может опасаться, что мы сделаем заложниками его мать и брата, однако он прекрасно понимает, что в большом городе — я имею в виду Митхо — мы не можем открыто терроризировать его родственников, как сделали бы это, живи они в глухой деревне. Почему? Да потому, что мы дорожим общественным мнением. — Стивенсон остановился и пожал плечами. — Попробуем стать на место вьетконговцев и проанализировать, что это за человек. Бедный студент, выходец из среднего сословия, но из бедной семьи, знает и непосредственно, и косвенно, что такое Вьетминь, что такое Сопротивление. Возможно, несколько боязлив, придерживается примиренческой позиции. Добровольно пошел в офицерское училище, вошел в доверие к начальству, не исключено, что знаком с секретной информацией. В преступлениях не замешан. В личной жизни отличается сравнительной чистотой. Его «прозрение» может происходить двумя путями: через мать, живущую в Митхо, или непосредственно через общение с кем-то. Первый вариант проще, но медленнее и может оказаться безрезультатным. Второй вариант рискованнее, но надежнее, тут можно осторожно, с подобающим подходом и постепенно действовать в нужном направлении на его самолюбие и примиренческие взгляды. — Стивенсон снова пожал плечами. — Вот примерно так они рассуждают, господа!

После нескольких секунд молчания он спросил, обращаясь к Винь Хао:

— Что нам с вами следует немедленно предпринять, господин полковник?

— Если вы, господин советник, установили, что он агент вьетконга, то его необходимо тут же арестовать и допросить, — с готовностью ответил Винь Хао.

«Арестовать и допросить»! — саркастически засмеялся Фонг. — Провести через кабинет допросов подполковника Ланя, чтобы он испустил дух?!

Винь Хао зло посмотрел на осмелившегося дерзить подчиненного.

— Да, немедленно арестовать и немедленно допросить, успеть схватить всю его сеть! Если промедлим, Хоанг исчезнет, и мы останемся с носом!

Стивенсон усмехнулся одним уголком губ, пристально посмотрел на рассерженное лицо Винь Хао и повернулся к Фонгу:

— В каком направлении предпочли бы действовать вы, подполковник?

— Господлин советник, необходимо установить наблюдение за капитаном Хоангом, а не арестовывать его. Таким образом мы можем выйти на всю сеть. К тому же у нас не будет никаких затруднений, если окажется, что капитан вовсе не агент вьетконга.

Стивенсон вернулся на свое место, налил себе бокал, залпом осушил его, потом вынул платок, вытер вспотевший лоб и, любуясь бриллиантом в перстне на указательном пальце, с расстановкой произнес:

— Я хочу обратить ваше внимание, господа, на следующее: во-первых, вьетконговцы не глупее нас с вами. Во-вторых, капитан Хоанг прошел школу военной разведки в Соединенных Штатах. В-третьих, я уже сказал, что совершенно уверен в том, что он агент вьетконга. Все это мы должны неукоснительно помнить и принимать во внимание. «Арестовать и допросить»! Да через два часа после его ареста вьетконговцы так перестроят свою сеть, что мы ровным счетом ничего этим не добьемся. Хорошо, допустим, что Хоанг во всем признается, все откроет и вьетконговцы не успеют перестроить сеть. Что мы будем делать дальше? Снова арестовывать и допрашивать? Так может тянуться до конца года! Нет, господа, это устаревший метод французской охранки, которого, к сожалению, придерживается и ваша служба государственной безопасности. Мой же метод состоит в следующем: выйти на одного, чтобы затем выйти и на всю организацию, использовать малую организацию для того, чтобы выйти на большую. Хоанг только средство, с помощью которого я рассчитываю выйти на того человека, который мне нужен.