— Господин полковник! — равнодушно ответил он. — Не забывайте того, что я американец. А вина за любое поражение в этой стране, даже если оно и произошло по вине американца, полностью падает только на вас, вьетнамцев! Американцы дают вам деньги не для того, чтобы нести ответственность за ваши поражения. Дураков нет, господин полковник! На ветер денег никто не бросает! Впрочем, вы настолько глупы, что это даже не могло прийти вам в голову. Что вы намерены делать с этими материалами?

— Использовать их с наибольшей пользой для себя.

— Хоанг вот-вот приведет штурмовиков к вашему дому!

— Может быть, он приведет их ко мне, а может быть, и к вам!

— Мой дом охраняет американская военная полиция, кроме того, это просто жилой район. Вьетконговцы не станут наносить удар по жилому району. Может быть, вам стоит приехать ко мне? Будем развлекать друг друга в эти мрачные часы!

— Благодарю вас. Лучше позаботьтесь о себе! Вьетконговцы не станут наносить удар по жилому району, но вы — особый случай. Советую все же побеспокоиться о себе. А о себе я уж как-нибудь сам позабочусь. Мы с моим телохранителем будем держаться до конца. Вы, наверное, знаете, как он и я умеем стрелять?

— Сколько патронов в вашем распоряжении?

— Достаточно, чтобы продержаться несколько дней.

— Уничтожьте материалы. Нельзя, чтобы они попали в руки вьетконговцев. А потом соберите все наркотики, какие у вас есть, смешайте их с виски и выпейте залпом, не забудьте при этом пожелать процветания вашему и нашему сотрудничеству!

— Благодарю вас за заботу. Если мы останемся живы, я непременно встречусь с вами, чтобы поднести такой же бокал. Разрешите мне сказать еще несколько слов, пока работает линия: сейчас все, подчеркиваю, все материалы по операции уже находятся в руках у вьетконговцев! Фонг погиб исключительно по вашей вине!

Винь Хао швырнул телефонную трубку прямо на пол, подошел к трупу, наклонился над ним, всмотрелся в застывшую на лице Фонга гримасу боли, со злостью пнул в лицо ногой и вызвал телохранителя.

— Отнеси его в автомобиль, отведи машину за километр от дома и подожги. Потом бегом сюда, понял?

Телохранитель кивнул, поднял труп и перекинул его через плечо. Изо рта Фонга полилась черная кровь, оставляя след за идущим к лестнице Тханем.

Винь Хао посмотрел на лужицу крови, застывшую на полу, и внезапно его затошнило. Он быстро подошел к столу, налил себе виски и выпил.

«Чего это я так ослаб? — подумал он. — Уж чего-чего, а крови никогда не боялся. Наверное, потому, что не вижу выхода. Мы с Тханем будем сражаться до последнего патрона, армия нас спасет, иначе и быть не может. Вьетконговцам не овладеть городом. Столице не дадут пасть! Буду говорить, что Фонг, явившись сюда, взял материалы, а на обратном пути наткнулся на вьетконговцев. Его пристрелили, а материалы забрали. Вот и все! Стивенсон только угрожает, он ни за что не пустит в ход пленки! В его же интересах похоронить всю эту историю!»

Винь Хао почувствовал, что постепенно успокаивается. Придвинул к себе бутылку, тарелки с едой и принялся жадно есть. Его пистолет и пистолет Фонга лежали рядом, на краю стола.

Выстрелы, раздавшиеся чуть ли не возле дома, заставили его оторваться от еды и прислушаться. Это были звуки выстрелов из АК[58], сомнений быть не могло! Находясь в комнате, трудно было определить, откуда стреляли, а выйти из дома не позволял страх.

Неожиданно он услышал, как хлопнула входная дверь и в коридоре раздались чьи-то шаги. Винь Хао схватил оба пистолета. Дверь отворилась. Это был Тхань. Одной рукой он держался за живот, а другой сжимал пистолет. Упав на колени, он посмотрел на хозяина и, махнув пистолетом в сторону двери, крикнул: «Вьетконговцы!» Потом попытался подняться, опираясь о пол рукой, но не смог, упал, и под ним стало расплываться темное пятно.

Винь Хао в ужасе подбежал к нему, с силой потряс зав плечи:

— Вьетконговцы?! Где?!

Глаза Тхиня вылезли из орбит, рот открылся, он дернулся всем телом и упал ничком.

Винь Хао подскочил к дверям, вытер их, вернулся на прежнее место, положил на стол оба пистолета, сел в кресло и безвольно свесил руки, невидящим взглядом уставившись на стоящую перед ним бутылку.

«Вот и все! Все! Самый преданный мне человек убит. Что теперь делать? Хоанг непременно приведет сюда вьетконговцев. Они вот-вот будут здесь. Только не попасться живым им в руки! Все, что угодно, только не это! Я сам с собой рассчитаюсь, не дамся вьетконговцам! Они ничего не простят полковнику Винь Хао!»

Он залпом выпил виски, потом приставил к виску дуло пистолета, но почти тут же опустил оружие и с удивлением посмотрел на дрожащую руку. Он привык стрелять в других. Выстрелить в себя не хватило духа.

«…Соберите все наркотики, какие у вас есть, смешайте их с виски и выпейте залпом, не забудьте при этом пожелать процветания нашему с вами сотрудничеству!» — прозвучал в ушах издевательский совет Стивенсона.

«Стивенсон! Жаль, что у меня нет возможности отправить тебя туда же, куда я отправил твоего прихлебателя, Фонга! Твоя операция «Альфа» провалилась! Эта земля не стала местом твоей славы, скорее всего, она станет местом твоей гибели!»

Он встал и направился в спальню. Открыл шкаф, достал небольшую плоскую коробочку и вернулся к столу. Налил три бокала виски, поставил их перед собой в ряд, потом пересчитал ампулы в коробочке. Двадцать одна. В каждой две дозы. Значит, всего сорок две дозы, вполне достаточно для быстро и безболезненной смерти.

Он высыпал содержимое всех ампул в в один бокал, размешал, выпил и вслед за этим бокалом осушил два оставшихся. Потом закурил сигару, сел в кресло и почти тут же почувствовал, что наркотик начинает действовать. Сигара выпала у него из пальцев, он раскрыл рот, пытаясь крикнуть, но губы и язык уже не повиновались ему.

Белый свет лампочки начал постепенно желтеть, потом сделался апельсиновым, затем красным. Красный цвет сгущался, потом вспыхнул в последний раз какой-то фиолетовой вспышкой, и наступила тьма.

В то утро Хоанг аккуратно одевшись, с особой тщательностью приглаживал перед зеркалом волосы. По традиции тридцатого декабря по лунному календарю, то есть в день перед Тетом, офицеры и служащие из отдела преподносили подарки начальству, в отделе устраивался праздничный прием. Так было удобнее для всех: и для начальства, и для подчиненных, — справят Тет в отделе, и все свободны, новогоднюю ночь каждый встречает где хочет.

Едва выйдя из дверей, Хоанг услышал знакомый голос.

— Господин майор, купите цветы!

Фук! Это конечно же она! Фук опустила перед ним на тротуар коромысло с корзинами цветов и, показывая то на одни, то на другие цветы и делая вид, что рекламирует свой товар, быстро сказала:

— Вечером непременно будьте дома, никуда не уходите. Примерно в восемь придет связной и передаст вам приказ. Это будет девушка, одетая в аозай из синего сатина, с янтарным ожерельем, в правой руке у нее будут два цветка бархатца. Пароль: «Где вы встречаете Новый год?» Ответ: «В парке Таодан!» Запомнили?

Фук набрала букет цветов, еще раз напомнила пароль и, смеясь, громко сказала:

— Самый красивый букет во всей столице, господин майор! В этом году вас ожидают счастье и удача, повышение по службе и любовь самой красивой девушки города!

Хоанг улыбнулся, расплатился за цветы и, забрав букет, знакомой дорогой отправился на службу.

«Придет связной и передаст приказ? В ночь на Новый год? Странно! Связной — девушка. Конечно, если мы с ней вдвоем пойдем на улицу в новогоднюю ночь, нас никто ни в чем не заподозрит. Но что же это будет за приказ?»

Этот вопрос не давал ему покоя, и оттого день показался очень длинным.

Еле дождавшись семи вечера, он вышел на улицу, сделал круг у театра и без десяти восемь вернулся домой. На семь тридцать был назначен прием в отделе, а он не хотел, чтобы кто-нибудь ненароком зашел за ним перед приемом. Ну, а если его застанут с девушкой, то это никого не удивит, все знают, что он холостяк.