Сильнейший взрыв в районе аэродрома потряс окрестности, а за ним раздалось еще несколько взрывов подряд. Женщина вздрогнула от неожиданности, отбросила журнал в сторону, села в кровати и прислушалась. Послышалась частая стрельба, лязг гусениц танков, орудийные выстрелы, крики людей. В страхе и отчаянии она закричала:

— Спасите, помогите! Охрана, все сюда! Кто есть в доме, на помощь!

Ответом ей было только гулкое эхо да топот разбегавшейся, как крысы по норам, телохранителей. Закутавшись с головой в одеяло, стуча зубами, женщина лежала, пытаясь унять дрожь.

Так прошло больше часа. Неожиданно раздались стук во входную дверь и чей-то негромкий, но требовательный голос:

— Открой дверь! Открой мне дверь, да побыстрее!

Женщина похолодела от страха. Кто бы это мог быть? Вьетконговцы? Нет, они бы не стали просить, чтобы открыли дверь, а сами выломали бы ее. Да и голос как будто похож на голос мужа.

— Открой дверь! — снова послышалось за дверью. — Какого черта медлишь? Открывай живо!

В том, что это вернулся Шау Ван, женщина больше не сомневалась. Опомнившись, она соскочив с кровати, сунула босые ноги в японские сандалии, поскорее накинула теплый халат и побежала открывать дверь. А Шау Ван все бесновался:

— Быстрее! Чего копаешься? Не слышишь разве — это я пришел!

Долго она не могла попасть ключом в замочную скважину, а когда наконец повернула ключ, дверь мгновенно распахнулась, и в комнату ворвался Шау Ван.

— Ты откуда? — только и успела спросить жена.

— Скорее запри дверь!

Шау Ван тяжело дышал и все никак не мог успокоиться от быстрого бега. Он прошел через комнату и включил свет. Сразу же стало светло, и этот свет, и домашняя привычная обстановка понемногу успокоили Шау Вана.

Жена присела на краешек кровати и с изумлением разглядывала всклокоченные волосы, пеструю незнакомую форму штурмовика, явно с чужого плеча, перемазанную кровью и грязью, маленький пистолет, который все еще подрагивал в руке мужа.

— Что случилось? — с тревогой в голосе спросила насмерть перепуганная женщина. — Что за форма на тебе? И почему опять кругом стреляют, неужели вьетконговцы снова напали на базу?

Наверное, ее испуганный вид и дрожащий от страха голос сделали с вое дело: Шау Ван вдруг приосанился, подошел поближе, легонько обнял обнял жену за талию и как можно спокойнее ответил:

— Ничего страшного! Действительно, вьетконговцы снова напали на нас, но им это будет дорого стоить! Они у нас в руках, мы ждали их. Сейчас все наши войска подняты по тревоге, танки окружили все объекты, где действуют вьетконговцы, и не один из них не выберется отсюда.

— А почему ты такой грязный? И где ты взял эту форму? Иди переоденься, а то от нее пахнет кровью и какой-то гадостью.

— А где прислуга, охрана?

— Эти мерзавцы только даром хлеб едят. С первым же выстрелом их как ветром сдуло. Звала, звала — никто так и не откликнулся. Придется всех наказать!

Шау Ван негромко рассказал жене, что с ним произошло сегодня вечером в штабе полка, как ему удалось обмануть вьетконговцев и уйти от преследователей. Заканчивая свой рассказ, он не без самодовольства заявил:

— Видишь, как все ловко у меня получилось! Будь на моем месте любой другой офицер, не миновать ему пули. А я умен и ловок, меня и пуля не взяла. Обвел их вокруг пальца, как детей малых!

Жена дрожала, слушая этот рассказ. Она приникла к нему, крепко сжала его горячую руку. А Ау Ван продолжал:

— Идти в убежище советника не надо, здесь намного безопасней. Как правило, вьетконговцы не нападают на жилые дома военных, а советников не жалуют, уж это точно.

Совсем успокоившись, Шау Ван поднялся, прошел в соседнюю комнату и снял там грязную форму, достал пачку сигарет, закурил и сделал глубокую затяжку.

— Приготовь-ка мне твоего супа, что-то проголодался я сильно, — сказал он жене.

Женщина проворно вытащила из стоявшего в углу комнаты холодильника кастрюлю и, заглянув под крышку, поставила на электроплитку.

Совсем недалеко от дома прогремел огромной силы взрыв, дом заходил ходуном, свет во всем районе погас. Вслед за первым раздались взрывы чуть послабее, но и от них звенела посуда в шкафах, вылетели стекла из окон, распахнулись ставни и двери. Взрывная волна, достигнув дома Шау Вана, рванула занавески и портьеры, упругой струей хлестнула по комнатам, сметая со столов листки бумаги, мелкие вещи. Женщина от страха села на пол.

— Бомбы! — прошептал Шау Ван. — Они взорвали склады с боеприпасами.

За окнами взметнулся ввысь огромный столб пламени, к нему потянулись не менее огромные языки и, соединившись, образовали невиданных размеров факел, высветивший даже самые темные уголки базы «Феникс» и ее окрестностей.

На этот раз Шау Ван не ошибся. Действительно, огромные склады боеприпасов, где были сосредоточены запасы авиабомб и артиллерийских снарядов для нужд предстоящей операции, в одно мгновение взлетели на воздух. Больше часа на месте складов бушевало пламя, рвались снаряды и бомбы, поднимая ввысь новые столбы пламени.

В комнатах дома Шау Вана вновь вспыхнул свет. Посреди комнаты, белая как мел, сидела жена полковника. Шау Ван, увидев ее беспомощную и напуганную, почувствовал себя истинным рыцарем, ничего и никого не боящимся покровителем тех, кто слабее его.

— Да, эти вьетконговцы намного опасней, чем мы думаем о них! Но я нее буду Шау Ваном, если сам со своими солдатами не уничтожу их всех до единого! Спокойней, козочка, не трусь! Не все так страшно, как ты думаешь. Оставайся здесь и никуда до утра не выходи, а мое место там, где идет бой. Давай мой любимый суп, перекушу немного и двинусь.

Жена сняла кастрюлю с плитки, поставила ее на стол перед мужем, сняла крышку. Сразу же приятно запахло куриным супом.

— Как же я боюсь, ты даже не представляешь, — заговорила, присев рядом с ним, молодая женщина. — Я так боюсь, что, наверное, умру от страха. Не оставляй меня одну, я не доживу до утра в таком кошмаре.

— Нечего бояться, моя дорогая! Я сам лично уничтожу всех вьетконговцев, ни один не уйдет от меня живым.

Шау Ван, воодушевленный своей решительностью, с яростью воткнул вилку в куриную ножку, словно перед ним был не кусок мяса, а настоящий противник.

Раздался скрип входной двери. Шау Ван осторожно поставил тарелку на стол, внимательно прислушался к шуму, доносившемуся снаружи. Уже были слышны шаги вошедших во двор, затем кто-то постучал в дверь.

— Госпожа, госпожа! — послышался за дверью тихий мужской голос. — Разрешите побеспокоить вас, госпожа?

Услышав этот просящий голос, Шау Ван успокоился и послал жену открыть дверь:

— Пойди спроси, что им там нужно.

Через несколько секунд жена вернулась в сопровождении нескольких солдат в форме подразделения охраны штаба зоны, в стальных касках и с винтовками за спиной.

— Господин начальник штаба приказал этим солдатам разыскать меня и узнать, не нужно ли чего, — негромко сказала жена Шау Вану, сидевшему за столом и внимательно смотревшему на вошедших. — Господин полковник побеспокоился о моей безопасности, спасибо ему.

Шау Ван улыбнулся жене и снова уставился на стоявшего впереди солдата в стальной каске. «Где я мог видеть его раньше? — подумал он. — Уж очень знакомое лицо».

А тот шагнул к столу, медленно снял каску с головы и зловещим тоном спросил:

— Шау Ван! Ты еще не забыл меня?

Глаза у Шау Вана округлились, он даже остолбенел от такой дерзости, но вспомнить, где встречал этого человека, никак не мог.

— Что же ты своих школьных друзей так быстро позабыл? — продолжал солдат. Резким движением он отбросил волосы со лба. Шау Ван вздрогнул, резко вскочил со своего места.

— Хоай Тяу! — вскрикнул он, побледнев.

Да, это действительно был Хоай Тяу, комиссар «Венеры».

— Ну вот ты и узнал меня, Шау Ван, хотя прошло уже больше восьми лет со дня последней нашей встречи, — произнес он, усмехнувшись.

Шау Ван беспокойно крутил головой, отыскивая свой пистолет, но он лежал далеко от стола, на кровати, и дотянуться до него было не так-то просто. Его действия не остались незамеченными.