К тому времени, когда здесь появилась Тхюи Тьен, Чан Нонга уже перевели в пехоту, он получил повышение, стал командиром взвода. А спустя еще немного времени его назначили помощником командира отряда «Венера». Как-то раз Чан Нонга вызвали к командующему. Когда он появился, командующий тут же послал за Тхюи Тьен. Девушка только потом поняла, что это было сделано умышленно, а тогда восприняла все как должное.

Сейчас, вспоминая свою первую встречу и знакомство с Чан Нонгом, Тхюи Тьен не могла не улыбнуться. Она хорошо помнила, каким он был тогда: очень молодой, красивый, в новенькой аккуратной форме, с пистолетом и ножом у пояса. Он сидел рядом с ней и краснел.

Она припомнила и то, о чем они говорили в первый раз:

— Как вас зовут? — спросил он.

— Тхюи Тьен. Вы ведь уже знаете, зачем спрашиваете?

Он смущенно улыбнулся:

— Красивое имя. Наверное, так называется какой-нибудь цветок.

— Я такого цветка не знаю. И отчего вы решили, что это красивое имя?

Тхюи Тьен помнила, как понравилось ей тогда его замешательство. Помолчав немного, он спросил:

— Ваша семья раньше… чем она занималась?

— Мы-то? Так мы помещики!

— Зачем вы так шутите? Ваш отец что делает?

— Торгует в Сайгоне!

— Что?! — Он недоуменно почесал за ухом и машинально пригладил курчавые волосы. — Вы уже вступили в союз молодежи?

— Где мне! Я пока недостойна!

Но больше Тхюи Тьен не смогла сдерживаться и от души рассмеялась. Сейчас, вспоминая об этом, она раскаивалась, что так вела себя в тот раз.

— Теперь мой черед расспрашивать! — сказала она тогда.

— Пожалуйста, спрашивайте!

— Вы из штаба?

— Где мне!

— Значит, из охраны?

— А вот и нет!

Но Тхюи Тьен не хотела сдаваться.

— А я так подумала, потому что обмундирование на вас совсем новое, да и вещмешок тоже. Кстати, что в нем? Перец? Или спички и сигареты?

Он вскочил и выбежал наружу, бормоча недовольно:

— Тоже мне отгадчица!

…Прошел год. За это время было всего лишь несколько встреч и несколько писем.

А сейчас этот открытый, смелый парень, который окончательно покорил ее сердце, вместе с товарищами ночует на холодных опавших листьях, и туман еще больше холодит его тело. Чан Нонг очень далеко от нее, но ей кажется, что он близко. Стоит только сделать легкое движение пальцем, назвать позывные — и покажется, что она снова рядом с ним.

Послышался звонок. Радистка, сидевшая снаружи, заглянула в пещеру и крикнула:

— Тхюи Тьен, о чем размечталась? Пора на связь выходить!

Девушка вздрогнула. Взглянула на часы: в самом деле, время второго сеанса связи. Она надела наушники и сразу же услышала позывные «Венеры». Ее просили принять радиограмму. Тхюи Тьен раскрыла тетрадку и приготовилась записывать. Ровные аккуратные цифры побежали по бумаге, разлинованной в клетку.

Неожиданно связь оборвалась.

Тхюи Тьен растерялась. В наушниках слышался лишь какой-то свист. Тхюи Тьен настроилась на другую волну. Все тот же шум и ничего больше.

Тхюи Тьен стала выстукивать позывные:

— «Венера»! «Венера»! «Млечный Путь» вызывает «Венеру»!

И снова в ответ лишь молчание.

— «Венера», отзовитесь! «Венера», вы слышите меня? Отвечайте!

На лбу Тхюи Тьен выступили капельки пота. Прошло двадцать минут. Внезапно в наушниках снова зазвучали знакомые позывные, однако очень слабые, едва различимые.

— «Млечный Путь»! «Венера» вызывает «Млечный Путь»!

Тхюи Тьен облегченно вздохнула:

— «Млечный Путь» слушает вас! «Венера», передавайте!

Но Тхюи Тьен удалось принять лишь небольшое сообщение: «Подвергаемся ожесточенным бомбардировкам. Командный пункт…»

Связь снова прервалась.

Прошло еще полчаса. Тхюи Тьен продолжала работать на рации, стараясь восстановить связь:

— «Венера»! «Венера»! «Млечный Путь» вызывает «Венеру»!

Неожиданно возникло ощущение того, что случилось что-то ужасное, непоправимое. Дрожащими руками девушка выключила рацию, сняла и бросила на стол наушники, схватила тетрадку и выбежала наружу.

Было десять часов пятнадцать минут, то есть прошло ровно четыре часа с тех пор, как роте Медвежьей Челюсти удалось обнаружить «Венеру».

Американские военно-воздушные силы демонстрировали свою мощь. Трое суток подряд, сменяя друг друга, гигантские американские бомбардировщики, сделавшие за это время пятьдесят вылетов, истребители-бомбардировщики, сделавшие сотни вылетов, подвергали бомбардировке районы площадью двадцать квадратных километров вдоль берегов реки Анхоа, обрушив на это пространство свыше тысячи тонн бомб. Самолеты сбросили свой груз прямо туда, где совсем недавно находилась «Венера». Хорошо, что «Венера» к этому времени оказалась уже в другом месте. Один из летчиков докладывал командованию базы «Феникс», что своими глазами видел рядом с воронкой растерзанные в клочья вещмешки военного образца.

Берега реки Анхоа изменились до неузнаваемости. Клубы дыма и огня поднимались в воздух, всю ночь не смолкали взрывы.

Сотни тонн бомб упали прямо в реку. Они взрыхлили дно. Огромные камни были искрошены в щебень или выброшены силой взрыва на берег. Оглушенная рыба вверх брюхом медленно плыла по течению.

По истечении этих трех суток солдаты Медвежьей Челюсти и Шинга получили приказ вернуться к реке Анхоа, чтобы проверить на месте результаты бомбардировок.

Они продвигались, разделившись на две небольшие группы, внимательно осматривая окрестности. Путь их проходил мимо огромных воронок от бомб, мимо больших, в два обхвата, лимов — железных деревьев, вывороченных с корнем. Солдаты шли, а в душе не утихала тревога — боялись внезапной встречи с вьетконговцами. Осмотрели и пещеру Мыши, однако ничего подозрительного в ней не обнаружили.

Шинг подошел к тому месту, где в прошлый раз закопал гранату. Взрыхленная, растерзанная земля, но без следов крови…

Медвежья Челюсть сердито глянул на него, с укором сказал:

— Болтун, вот ты кто! Следов-то никаких нет!

Шинг забормотал в свое оправдание:

— Да в самом же деле с десяток их солдат сюда вошло! Своими глазами видел!

— Ты что же, никак, решил обмануть командование, чтобы тебя в звании повысили? Так получается? — зло спросил Медвежья Челюсть.

Шинг, перепуганный не на шутку, умоляюще произнес:

— Что вы! Уж кого-кого, а вас-то дурачить я бы никогда не посмел! Вы лучше меня знаете, какие они изворотливые эти вьетконговцы. Наверняка убитых здесь где-то неподалеку захоронили. И все свои следы специально уничтожили…

Медвежья Челюсть раздул ноздри. Что-что, а лесть он любил, тут Шинг попал в самую точку. Тон лейтенанта смягчился, и он с покровительственным видом сказал:

— Ладно, так и быть! На этот раз прощаю! Но запомни — следующий раз докладывать так, чтобы все было ясно до самых мелочей, и ничего не привирать! Иначе, смотри у меня, тебе не поздоровится!

Штурмовики перешли реку, пересекли лес и подошли к тому месту, где в прошлый раз видели вьетконговцев.

Три дня провели здесь, осматривая лес пядь за пядью, но им удалось обнаружить только два вещмешка, две пары белья, три рубахи да несколько сломанных солдатских лопаток. Позже нашли еще обрывки бинтов с запекшейся, почерневшей кровью.

Медвежья Челюсть исходил все вдоль и поперек, однако в конце концов пришел к мнению, что здесь стояла на привале самое большее одна рота, а вовсе не две-три тысячи вьетконговцев. как он доложил подполковнику Шау Вану.

Усталые, они сели отдохнуть под кусты.

Медвежья Челюсть, которого грызли сомнения, раздраженно бросил:

— Ну так как? Сколько их все-таки было и по какой дороге они ушли?

На душе у Шинга, наоборот, полегчало. Взбучки от лейтенанта как будто больше не ожидалось. Он, Шинг, позволил себе преувеличить число замеченных в пещере Мыши вьетконговцев всего лишь до десяти, в то время как сам Медвежья Челюсть по непонятным причинам сообщил подполковнику о каких-то мифических трех тысячах. Шинг считал, что вьетконговцев никак не могло быть так много. В конце концов, не ему, а Медвежьей Челюсти отвечать за все перед командованием базы «Феникс».