Затем Дить повернулся к сидевшему тут же и внимательно слушавшему весь разговор Тьему:

— Ты тоже готовься пойдешь вместе с матушкой Дэм и еще несколькими людьми в освобожденную зону. Вчера мы уже отправили одну группу, сегодня выводим остальных.

— А мой сын знает об этом? — спросила матушка Дэм.

— Конечно! Этот вопрос вчера был решен окончательно, — ответил Дить.

Матушка Дэм подошла к очагу, сгребла в кучку пылающий уголь, легонько постучала по нему железным прутом. Вверх взметнулось яркое пламя, осветив все ее жилище. В этом ярком свете Дить увидел и радость от предстоящей встречи с сыном, светившуюся в глазах матушки Дэм, и решимость, и жажду мести, которые переполняли душу этой поседевшей от большого горя женщины. Задумчиво глядя на горящие угли, она надолго замолчала. С каждой секундой взгляд ее становился все решительней. Вот она сжала губы, готовая броситься на невидимого врага, оторвала наконец ставший тяжелым взгляд от огня и твердым голосом заговорила, обращаясь к Дитю:

— Пожалуйста, выслушайте меня до конца, не перебивая. Ненависть пылает в моей груди, а слезы льются не переставая. Я должна отомстить за своих детей, за тот позор и унижения, которые мне пришлось перенести. И только тогда я со спокойной совестью уйду в освобожденную зону. Ты должен меня понять, Дить!

Он посмотрел в сверкающие гневом глаза матушки Дэм и не смог ничего возразить.

— …Я найду Шау Вана, подлого убийцу моих детей! Я сама с ним расправлюсь за все! Но только сначала я должна найти моего Хоай Тяу, встретиться с ним. И я знаю, где искать его: он там, где стреляют, где уничтожают наших врагов. А потом мы с ним рассчитаемся за все с Шау Ваном! Так и будет!

Дить попытался воспротивиться этому решению матушки Дэм и отговорить ее:

— Матушка Дэм, послушайте теперь меня. Не следует вам после всего пережитого лезть под пули из-за этого Шау Вана. Оставьте его вашему сыну, он найдет способ рассчитаться с негодяем за все. А завтра Хоай Тяу тоже будет в освобожденной зоне, там вы и встретитесь после долгой разлуки. Так будет лучше и безопаснее для вас.

Но матушка Дэм все решила по-своему:

— Нет! Я уже достаточно пожила на свете. Сама пойду искать убийцу. И я найду его, даже если это будет стоить мне жизни! Пусть я погибну, но мой сын поймет меня, поймет мои чувства и мою ненависть к врагам. И ему никогда не придется краснеть за то, что будто бы я, боясь смерти, склонила голову перед врагами и убийцами!

Такая решимость прозвучала в словах матушки Дэм, что Дить отступил. Он подошел в матушке Дэм, легонько прикоснулся к ее плечу и решительно заявил:

— Если так, то я пойду вместе с вами!

Женщина улыбнулась радостно, и морщинки на ее лице разгладились, глаза засветились.

— Большое тебе спасибо, сынок! Если ты готов, то идем!

— Но где же нам искать Шау Вана? База большая, он может скрываться в любом месте.

Матушка Дэм порывисто поднялась со своего места, поднялась легко и быстро, словно и не было за ее плечами многих прожитых лет.

— Я знаю, где его искать! Каждую ночь Шау Ван проводит дома со своей молодой женой, и не было такого дня, чтобы он не возвращался к ночи.

Молча слушавший их разговор Тьем встал, подошел к матушке Дэм и Дитю:

— Я тоже пойду с вами! Мне тоже есть о чем поговорить с Шау Ваном: от рук солдат этого палача и его родственника погибла моя жена. Он хотел добраться и до моих родных, но они вовремя успели покинуть свою деревню.

— Ну что ж, он ответит за все сразу! — сказала матушка Дэм, вытирая тряпкой большой кухонный нож. — Покончим с этой собакой раз и навсегда!

Через несколько минут три человека вышли из дома и растворились в темноте декабрьской холодной ночи. Ветер завывал в проводах шумели листья на деревьях звонко шлепали по лужам капли дождя. Было сыро и зябко, но матушка Дэм не чувствовала ни холода, ни ветра. Они миновали уже первый пост на внешнем поясе охраны базы осторожно углублялись все дальше и дальше. Вдруг впереди вспыхнула ожесточенная перестрелка. В районе аэродрома раздались сильные взрывы, можно было различить треск автоматов и винтовок, гулко стучали крупнокалиберные пулеметы, ухали танковые пушки. Во многих местах вспыхнули пожары. Темноту ночи над базой «Феникс» рассекли ракеты.

— Это наши опять вступили в бой! Быстрей, быстрей, сынки мои! — обрадовалась матушка Дэм, ускоряя шаг.

Ненависть к Шау Вану и радость предстоящей встречи с сыном подгоняли ее. Она и сама не заметила, как, перейдя с шага на бег, ушла далеко вперед от Дитя и Тьема, которым то и дело приходилось останавливаться, пережидая патрули, или обходить стороной посты военной полиции. Когда последний пост остался позади, матушка Дэм с кухонным ножом под одеждой оказалась перед хорошо знакомым домом Шау Вана.

Она подошла к калитке, приоткрыла ее и вошла во двор. Женщина прошла всего три-четыре шага по дорожке, ведущей к дому, но тут из-за дерева вышел охранник и остановил ее, упершись стволом винтовки ей прямо в грудь.

— А-а, это ты, старая? Вчера всю ночь где-то пропадала, а сегодня появилась! Куда идешь? Зачем?

Матушка Дэм увидела самого страшного из телохранителей Шау Вана, которые несли здесь круглосуточное дежурство.

— Меня позвала госпожа, есть какие-то дела, вот я и пришла ночью.

— Ты что-то путаешь, старая! Убирайся отсюда! Приказано не пускать никого. Эй, стой! А почему это ты с ножом пришла среди ночи? Захотела ограбить своих господ?

— Что вы, господин сержант? У меня очень срочное дело к госпоже. Пропустите меня!

— Входить нельзя! Еще шаг — и я стреляю!

Матушка Дэм рассердилась, глаза ее засверкали, и она громко крикнула:

— Мне госпожа приказала! Уйди с дороги! — И, оттолкнув охранника, она быстрым шагом устремилась к дому. Охранник опешил от такой дерзости, но тут же пришел в себя и заорал во все горло, направляя винтовку в спину матушке Дэм:

— Стой, стрелять буду!

Но матушка Дэм, словно не слыша крика охранника, продолжала идти к входной двери, до которой осталось всего несколько шагов. Охранник нажал на курок. Прогремела короткая очередь, и несколько пуль вонзилось в спину матушки Дэм. Она по инерции сделала еще несколько шагов и, выронив нож, с тихим стоном медленно опустилась на землю.

Порыв холодного ветра, прошумев в ветвях персиковых деревьев, росших во дворе дома Шау Вана, сорвал несколько еще уцелевших листочков, и они, медленно кружась, упали рядом с телом женщины.

Свернувшись клубочком под теплым шерстяным одеялом, молодая жена Шау Вана блаженствовала на мягкой пружинной кровати. У ее изголовья стояла красивая настольная лампа с абажуром, отбрасыва свет на американский журнал. Сладострастный взгляд молодой потаскушки надолго остановился на фотографии улыбающегося обнаженного мужчины, снятого на пляже, на фоне голубого моря. Она со вздохом положила журнал себе на грудь, прикрыла глаза и отдалась воспоминаниям.

Перед глазами возникло довольно симпатичное лицо ее первого мужа, младшего лейтенанта сайгонской армии. Где он сейчас и жив ли еще? Может, его уже давно черви сожрали, как часто повторяет ее нынешний муж Шау Ван. В ее душе появилась и тут же исчезла жалость к бывшему мужу, а перед глазами возник совсем другой образ: всегда аккуратно причесанные, волнистые золотистые волосы, высокий рост, запах прекрасного французского одеколона, постоянная обходительность и учтивость. Всеми этими качествами в полной мере обладал ее любовник — американский советник Хопкин. И как только уживаются в нем такая обходительность и такая страсть? Уж если обнимет своими сильными руками, так нечем становится дышать! Женщина потянулась, открыла глаза и посмотрела на колечко со сверкающим бриллиантом — подарок любовника.

— Такой учтивый, обходительный, а силен как буйвол! — восхищенно произнесла она.

Дошла очередь и до мужа, Шау Вана. Этот свиреп как тигр, его многие боятся. По правде сказать, он сделал ее счастливой, а разве этого мало в настоящее время? Вот только ревнив он и жесток, а так ничего, с ним жить можно припеваючи. Женщина вновь принялась рассматривать фотографию мужчины в журнале. Кого же все-таки он напоминает? Чем-то похож и на ее первого мужа, храброго, но нищего младшего лейтенанта, а чем-то и на последнего — полковника Шау Вана. Вспомнив слова о муже, она недовольно поморщилась: сколько уже дней он совсем не думает о ней, носится как угорелый, злится на всех. А вчера ночью эти проклятые вьетконговцы ворвались на базу, все там перевернули и подожгли. Вот страшно было! Но в ее доме вьетконговцы так и не появились, все обошлось. Утром забежал на несколько минут муж, успокоил ее: «Опять эти вьетконговцы! Нашумели, постреляли и дали деру с базы в джунгли! Надолго их не хватает, сегодня можешь спать спокойно».