— Не пугай её, — придвинулся ближе и начал гладить меня по спине, — успокойся Катюш. Не торопись, просто постарайся сделать маленький глоток.

Стыдно невероятно. Такого позора у меня ещё не было никогда на первом свидании.

— Я не пугаю Мот, — ей нужно расслабиться и постараться сделать глоток. Помоги ей или она долго мучиться будет. Можно, кстати прокапать её. Надо в аптеку сгонять.

— Слушайте, — к нам зашла Маринка, — мне домой надо, у меня ещё встреча сегодня по работе. Кто-нибудь может меня отвезти? — и посмотрела на Михаила.

— Гриша отвезёт, — ответил он.

— Угу, — промычала она. — Кать, что так плохо? — поинтересовалась у меня, без особого интереса.

Я кивнула…

— Есть надо нормально, — включила она мамочку, — вечно ничего не ешь, а потом тебе плохо. Можно, кстати, ванной воспользоваться?

— Марин, можешь подождать немного? — раздражённо ответил ей Матвей, не поворачиваясь в её сторону.

— Я выйду, — я поднялась с пола, опираясь на его руку, — полежать хочу.

Матвей уложил меня на кровать и пристроился рядом, закопавшись пальцами в моих волосах и легко массируя мне голову.

— Может тазик попросить, — уточнил Гриша.

— Не надо, уберутся или номер поменяем, — он продолжал гладить меня по голове и я погружалась в какое-то забытьё.

Тазик наверное не помешал бы. Неприятно, но привычно. Но настаивать уже не было сил. Дятел, долбил со всей дури в мои виски, а противные ощущения в желудке и вкус шампуня во рту, не давали нормально отключиться и расслабиться.

— Гриш, слушай, в аптеку надо заехать, — доносится до меня сквозь полузабытьё, — лекарство для юных алкоголиков купить.

Я недовольно замычала, а он наклонился и поцеловал меня:

— Тшш, успокойся. Всё хорошо, отдыхай.

— Я тоже тогда поеду, — сообщил Миша, на радость подруге, — сам поговорю в аптеке. А то Гришан, что-нибудь перепутает. А ты попробуй её водой отпоить и в душ можно.

Гриша недовольно что-то проворчал в ответ.

— Иди ко мне моя хорошая, — Матвей поднял меня с кровати, как только все испарились. — сейчас попробуем тебя подлечить. — Отнёс меня в ванную, усадил на унитаз и разделся. А потом раздел меня. Крепко прижал к себе, поглаживая по спине и нежно зашептал на ухо: — Катюш, давай попробуем всё-таки попить. Не бойся ничего, расслабься. Я контролирую всё, ты не захлебнёшься. Доверься мне, хорошо? — я кивнула и что-то промычала в ответ.

Он жёстко взял меня рукой за голову и начал по чуть-чуть вливать в меня воду, приговаривая при этом, что вот если я сейчас не сделаю хоть один глоточек, то он начнёт меня нагло поить из клювика, как маленькую птичку.

Я фыркнула от этого заявления и, неожиданно, глотнула. Закашлялась. Рефлексы мои начали просыпаться…

— Никогда в жизни, больше никогда… — приговаривала я сквозь слёзы, обнимаясь с унитазом, — никакого шампанского. Ни голубого, ни зелёного, никакого вообще.

— Умница девочка, ты справилась, — успокаивал меня Матвей, аккуратно убирая мои волосы с лица, — не будет больше шампанского, давай ещё воды?

— Мот, открой, я лекарства принёс, — прокричал Миша, громко стучась в дверь, когда я уже готова была устроить истерику от этой пытки водой.

Матвей завернул меня в полотенце и открыл дверь.

— Катюш, как ты? — он сразу присел рядом, — глотаешь? — я покорно кивнула, придерживая двумя руками полотенце.

— Умница, сейчас вот это в тебя вольём и тебе станет лучше, — показал на какую-то упаковку и погладил меня по голове, — разведи Мот и проследи, чтобы она выпила хотя бы половину. Если лучше не будет, то потом прокапаю её. Мы обедать. Кате бы тоже поесть что-нибудь. Зелёная совсем. Ты, бл*ть, вместо того, чтобы разноцветным шампанским человека поить, должен был проследить, что она ест и ест ли вообще, романтик долбаный.

Матвей никак не отреагировал на наезд брата, только уточнил:

— Нам в номер еду закажите: первое, второе, салат и компот на двоих, денег дать?

— За Катю — не надо, за себя — отдашь потом, — уже спокойно ответил Миша.

И вышел…

После душа я натянула на себя чистую футболку Матвея, с оптимистичной надписью: «Life is better in shortsflip-flops» и мне действительно стало лучше. Он лежал рядом. Нежно перебирал мои влажные волосы и рассказывал, какие они у меня красивые. И как он издалека их увидел, а потом долго-долго за ними ехал…

Какой неприятный запах…

Невозможный просто…

Я лечу?

Или падаю?

Распахиваю глаза и упираюсь в горящий взгляд…

Что у него в руке?

Арматурина?

Он смотрит на меня горящими глазами, как зверь смотрит на загнанную и бьющуюся в предсмертных судорогах, жертву.

Одной рукой тянет мою сумку, в другой держит какую-то палку.

Спокойно — говорю себе.

Не двигаюсь.

— Отдам тебе сумку. Мне просто нужно её снять, — Пытаюсь говорить громко, но голос срывается и сипит.

Страшно.

Мычит и замахивается на меня…

Немой что ли — проносится в голове.

Судорожно думаю, в какую сторону лучше прыгнуть, чтобы не сильно досталось, но не успеваю…

Он резко отлетает и тянет меня за ремень сумки за собой…

Я плюхаюсь прямо на него….плашмя.

Начинаю визжать и пытаюсь подняться с распластанного подо мной, вонючего тела.

Кто-то берёт меня за талию и легко ставит на ноги. Я брыкаюсь и отбиваюсь. Контроль потерян полностью.

Высокий мужчина, хватает меня за плечи и сильно встряхивает: останавливаюсь и втыкаюсь своим взглядом в его глаза.

— Трезвая что ли? — смотрит на меня внимательным, цепким взглядом и принюхивается.

Отряхиваю его руки с себя.

— Сколько времени? — на улице темно уже.

Руки липкие. Противно.

— Первый час. Что делаешь здесь?

— Уснула, кажется… — пожимаю плечами.

Он высокий. Не просто высокий, а какой-то весь мощный, сильный. Мощная энергетика из него, так и прёт. Волосы короткие, глубоко посаженные непонятного цвета глаза. Взгляд цепляется за сломанный нос…и ухо. Боксёр, — делаю вывод.

— Посмотри всё на месте? — смотрит всё ещё недоверчиво. — Тут рядом наряд стоит, знакомые мои, пойдём, заяву напишешь. Заберут этого… — махнул подбородком в сторону бомжа.

Около него стоит ещё один парень. Не такой мощный, как этот, но и не хлюпик.

Меня трясти начинает от такой перспективки. Я весь день у них провела. Больше не хочу.

— Нет, не буду писать. Устала. Я такси вызову и домой поеду. День был тяжёлый. Просто, по-видимому, села и отключилась. Спасибо. — Говорю всё, что приходит в голову.

Только бы вырваться сейчас от всех.

— Где живёшь?

Адрес говорю.

— Рядом со мной живёшь. Давай отвезу тебя.

— Я грязная, — морщусь от брезгливости.

— Не страшно. Идём. Всё равно домой еду.

Не хочу с ним ехать, но послушно иду за ним. Спас меня вроде как.

— Этого куда? — доносится в спину.

— Оставляй, уберёт кто-нибудь. — отвечает так обыденно, что жутко становится.

Открывает заднюю дверь «крузера» и достаёт бутылку воды. Моем руки. Молча. Он не спрашивает ничего. Смотрит только.

— Садись, — показывает на заднее сиденье.

Я сажусь. Он садится рядом.

Меня трясти начинает так, что зубы стучат…

— Не бойся, я девочек маленьких не обижаю. Как зовут тебя?

— Катя, — не успокаивает меня его обещание.

— Твоё? — протягивает мне пачку сигарет, второй парень, который садится за руль.

Беру пачку сигарет, которая лежала на скамейке и сильно сжимаю их в руках, ломая. Успокаиваюсь немного.

Он молчит, больше ничего не спрашивает. Смотрит только.

Я тоже на него смотрю. Не могу оторвать взгляд. Страшно.

Я всегда мечтала о сильном мужчине для себя. Но жила почему-то с рафинированными Г. То музыкант у меня был с института, который требовал всегда кучу внимания к себе и ежеминутного обожания его талантов.

То Матвей…

Приехали быстро. Дороги пустые.

Останавливает меня прямо у подъезда.

— В гости пригласишь?