— Да блядь, что со мной. Почему я вспомнил этого парня?

Решив выкинуть это из головы, барон поднялся на ноги и смыв следы секса начал одеваться в успевшую высохнуть одежду. От озера сейчас уже отражающего свет луны начинало веять прохладой. Закончив с одеждой Ланн вытащил походный котелок и приготовил себе нехитрый обед, гречнивую кашу, с сушеным мясом. С удивлением он отметил что получилось неплохо, зачерпывая деревянной ложкой по краю котелка он наслаждался ярким и богатым ощущением вкуса. Кажется никогда раньше он не испытывал такого наслаждения от еды. Вспомнилась Ульма Кроу собирающая им припасы в дорогу, ее красные шевелюра и ехидная ухмылка. Накатила грусть, Ланн ужасно хотел встретить ее снова. Он чувствовал как изменилось его сознание и восприятие, как изменились его ценности и желания. Собственная слабость и подверженность эмоциям его даже не злили. А скорее интриговали.

— Возможно она сможет исправить то что натворила, до того как я превращусь в женщину окончательно. — устало произнес барон, размышляя как поддался похоти, сбрасывая напряжение. Даже наедине с самим собой, ему было невероятно стыдно за те мысли что были у него в голове. тяжело вздохнув, барон улегся на бок рядом с костром, лицом в сторону леса. Подтянув меч в ножнах поближе, он прижал его к груди засыпая.

Поутру съев остатки каши, Ланн продолжил свой путь направляясь на север. Если он хотел каким-то чудом добраться до Лангарда, сначала ему нужно было выйти в самые северные регионы населенные людьми, к форту Равен. Три года назад, Ланн уже бывал в нем, где и познакомился с Айром в весьма опасных обстоятельствах. Идя по лесу, Ланн приметил какими сонными и медленными были многочисленные звери которых он встречал по пути. Раньше этот лес буквально полыхал первобытной, животной энергий. А сейчас встреченные ими кролики и белки лениво уходили с его дороги, подняв одного кроля с уши и заглянув в глаза, Ланн не увидел в них даже страха. Похоже что исчезновение артефакта сильно изменит эти места, впрочем природа все равно со временем исцелит сама себя снова. Ланн осторожно опустил зверюшку, ему претила бессмысленная жестокость, а еды еще было в избытке.

Следующие три дня пути прошли спокойно и лишь истершиеся в слишком больших сапогах ноги доставляли проблем и постоянно болели. Лес медленно оживал вокруг, по ночам начал слышаться вой волков, так что ночевать сейчас барон предпочитал на дереве. Сейчас блеклый огонек его Воли вряд-ли бы отпугнул дикий зверей, если бы они решили им отобедать. Каждые два часа по утру, прежде чем отправиться дальше в путь Ланн ежедневно посвящал тренировкам и медитации, но укрепить свою Волю посредством стандартных практик стало очень сложно, лишь в первый день проснувшись у озера, Ланн понял что его Воля стала чуточку ярче.

Но как бы он не пытался развить успех, у него ничего не получалось. А еще барона беспокоило то что его Воля изменила свою окраску. Цвета воли характеризовали ее носителя, синий цвет был самым распространенным, он встречался к начинающих идти по пути меча оруженосцев и начинающих рыцарей, но со временем цвет воли менялся под стать владельцу.

Люди склонные к инстинктивным, быстрым действиям, не склонные долго размышлять о последствиях становятся носителями красной или розовой ауры, обычно эти цвета свойственны опытным стражам и солдатам. Черная аура для тех кто любит насилие, убийства и наслаждается самим этим процессом, это аура убийц для которых процесс стал самоцелью. Зеленая характеризуется логичными действиями, холодным и последовательным анализом, носители этой Ауры становятся отличными охотниками и следопытами, а так же следователями.

Цветов аур было довольно много, но Ланн никогда не слышал о кому-то, чья аура бы изменила цвет на фиолетовый. Возможно это было как-то связанно с Ульмой и тем артефактом в Чаще. Он пульсировал схожим цветом, но был… Словно чуждый, грязный, неправильный. Своя аура казалась Лану гораздо чище.

Погруженный в эти размышления барон не сразу понял почему потянулся к рукояти меча за спиной. Остановившись и втянув носом воздух, Ланн прислушился к лесным звукам, пытаясь вычленить из них то что заставило его насторожиться. Откуда-то издалека, с севера куда он направлялся, до него доносился едва слышный звон стали. Судя по всему там кто-то сражался. Чтобы там не происходило, это вряд-ли касалось его лично, но барон решил разведать кто там сражается, оставлять возможную угрозу за спиной его пугало.

Спустя десять минут бега звуки сражения стали громче, барон приближался к кромке леса. Судя по всему сражающиеся находились на тракте. Голос командира отдающего приказы показался Лану знакомым, он побежал вперед быстрее. А потом он услышал леденящий душу вой, так знакомый ему. Так выли только Свеживатели, а точнее их редкий и крайне опасный подвид — воющие скитальцы. Эти похожие на людей твари были исчадиями Пустынных Земель и обычно возглавляли банды Свеживателей которые приходили оттуда. Их крики сводили их кровожадных прислужников с ума, придавая силы и скорости, а кроме того подавляли Волю противников. Сами они старались держаться подальше от кровавой мясорубки ближнего боя, приближаясь к врагам лишь когда все было кончено, чтобы вырезать их сердца из груди.

Ланн насторожился еще сильнее и остановился у дерева пытаясь унять поселившийся в сердце ужас. Он знал какая незавидная и ужасная участь уготована женщинам попавшим в руки свежевателей. Еще прежде чем они заканчивали, несчастная бы молила о смерти, если бы у нее еще оставался язык. Страх и сомнения глодали барона, но в этот момент он вновь услышал громкий четкий приказ командира. Он узнал этот голос и нахмурившись обнажил клинок. Этого парня он бросить в переделке не мог.

Прокравшись через кустарник на обочине тракта, Ланн осторожно вылянул на дорогу которая стала полем боя. Семеро гвардейцев из линейной пехоты возглавляемые рослым десятником в глухом шлеме и тяжелых латах, стояли сформировали полукруг, со спины их прикрывала груженная телега, возница истыканный стрелами лежал рядом с трупами двух мертвых лошадей. Вокруг солдат же выли и буйствовали два десятка Свежевателей. Трое гвардейцев уже лежали мертвыми, или ранеными за спинами товарищей и их строй бы уже развалился, если бы не упрямо стоящий как скала в центре строя десятник.

Он был вооружен полуторным мечом и башенным щитом и с легкостью отражал удары которыми его осыпали враги, изредка отвечая на них короткими, но точными выпадами своего клинка. За троих гвардейцев мутанты уже заплатили шестью трупами, но бой все равно очевидно складывался не в пользу людей. Во многом благодаря Скитальцу, который стоял подальше от схватки, спиной к лесу, в десяти метрах от Ланна. Он дико и утробно выл, а черная грязная аура Воли что от него исходила заставила Лана скривиться от омерзения.

Высокий, на три головы выше барона, урод напоминал человека, но обладал второй парой рук, сейчас воздетых к небу, и целой короной ветвистых рогов на голове. Он был вооружен двумя грубо выкованными, кривыми скимитарами, сейчас казалось все его внимание сосредоточено на идущей схватке. Ланна скрутил ужас, он понимал что если даже если сможет сразить Скитальца, то его быстро окружат и изрубят оставшиеся Свеживатели, ну и кроме того этот вой, как будто выхватывал из его подсознания самые мучительные и ужасающие воспоминания.

Один из гвардейцев получил удар клинком в живот, ударившего его дикаря сразу же пронзили с двух сторон его товарищи, но воин осел на землю сжимая глубоко вонзившийся костянной меч пробивший кольчугу и поддоспешник. Шестеро оставшихся гвардейцев повинуясь приказу командира сделали шаг назад чтобы сузить кольцо и закрыть брешь в строю. Время играло против них. Тяжело сглотнув, Ланн укрепил свой разум с помощью Воли, скидывая оцепенение, руки сжимающие тяжелый клинок двуручным хватом дрожали, когда выскочив из кустарника барон побежал в сторону Скитальца.

Когда до мутанта оставалось пять шагов, он что-то почувствовал и прекратив выть начал поворачиваться в сторону бегущей на него девушки. Ланн попытался привычно усилить ноги с помощью Воли и подпрыгнул вверх, тело действовало само, на инстинктах выробатанных десятилетием практики. Это его и подвело, его Воля и так истощенная Воем рассеялась не оказав никакого воздействия и барон не допрыгнул до противника сумев лишь кончиком меча легко ранить того в бок.