Выхожу на улицу, не обращая внимания на прессу и папарацци. Мне нечего им казать. Все, что им нужно, они увидели и услышала. Дальше додумают. Им не впервой это делать.

Вдыхаю прохладный воздух и не могу перестать думать об Эле. Я заставил ее разочароваться во мне. Надеюсь, что увидев новости, она сможет меня понять. И я очень надеюсь, что Нина ей расскажет про эту свадьбу. Она единственная, кому я рассказал про план. Если бы сказал брату, тот начал бы отговаривать меня. Я действовал на свой страх и риск. И единственное, о чем я действительно жалею — это о нашем с Элей упущенном времени.

— Дима! — слышу за спиной голос матери. — Димочка… Господи, прости меня… Если бы я только знала…

— Знаешь, ты на многое закрывала глаза. И самое ужасное, что не узнав, какая Эля, вы оба решили оттолкнуть меня от нее. От той, которая ждет от меня ребенка. Твоего внука или внучку. Ты, наверное, даже не в курсе, что после того, как она пришла в себя, отец заявился к ней с угрозой.

— Дима, я… Я не знала этого, — говорит со слезами на глазах.

— Знала или нет, уже неважно. Паша увез ее, и даже мне неизвестно куда. Я вот только не могу понять, за что? Ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Но все это… Я не готов пока говорить.

Спускаюсь по ступеням и сажусь в машину капитана. Осталось совсем немного, и мы снова встретимся, мой колючий ежик…. Я найду тебя, где бы ты ни была. И клянусь, что больше не отпущу…

Эльвира

Прошла неделя, как мы перебрались в небольшой загородный дом. Сеть здесь практически не ловит. Я столько раз пыталась зайти в социальные сети, но ничего не выходит. Пашка и Нинка отвлекают меня от всех мыслей, которые посещают мою голову. Только чувство тревоги я не могу спрятать. Дима женился, а мне только и остается, что сидеть и прятаться от его отца, которому нужен мой малыш.

Каждую ночь я просыпаюсь с криком. Один и тот же сон, где его отец наклоняется над кроваткой и забирает моего ребенка. Знаю, что этот страх находится в моей голове, но я не могу его побороть.

— Эль, все хорошо? — интересуется Нина, зайдя ко мне в комнату.

— Да, — отвечаю ей. — Нин, Пашка тебе ничего не говорил? Мы и Новый год здесь отмечать будем? Середина декабря уже.

— Снова начинаешь? — садится рядом со мной. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что мы не просто так сюда приехали. Здесь тебя никто не найдет. К тому же к нам обещал заехать Герман.

— Тот Пашкин друг, который продал ему этот дом? — задаю вопрос, на который Нинка кивает головой. — Знаешь, Нин, я думала, что вдали от Димы мои чувства к нему начнут угасать, но этого не происходит. Мысленно понимаю, что все это неправильно, а вот сердцу не могу этого объяснить.

Нинка в кресло рядом со мной и берет мои руки в свои. Уезжая, я дала слово, что перестану думать о Диме. Думала о том, что мне будет легче, если уеду. Даже рассчитывала на то, что смогу легко перевернуть страницу этой жизни. Только это тяжелее, чем кажется. Подавить в себе чувства, от которых хочется кричать, тяжело.

— Ты его любишь? — задает вопрос, глядя на меня.

— Люблю, Нин. Только какое теперь это имеет значение? Он больше не мой. Когда человек вот так поступает, невольно начинаешь задумываться, а был ли он твоим все это время? Только я любила и до сих пор его люблю. Нин, будешь смеяться, но я доверилась ему. Рассказала то, что порой не могла сказать тебе. А итог — он женился на другой…

— Эль, ты много думаешь. Жизнь — сложная штука. У нее бывают развилки, но они порой приводят людей друг к другу. Так что хватит думать о плохом. Лучше скажи мне: не хочешь прогуляться? — предлагает мне. — Тебе нужно зайти занятие. Я сейчас, — говорит и выбегает.

В голове не укладывается, что пришло ей в голову. Двигаюсь к окну и смотрю, как снежные хлопья опускаются на землю. Хотелось бы мне, чтобы и мои проблемы также отпустили меня. Опускаю руки на все еще плоский животик и улыбаюсь, нашептывая:

Я никому тебя не отдам.

Неважно, мальчик ты или девочка, я буду любить тебя больше собственной жизни.

Выезжаю на коляске в гостиную и останавливаюсь у камина. Смотрю в окно и вижу, как Пашка колет дрова. Вот таким я его еще ни разу не видела. Нинке с ним явно повезло. Им бы больше времени проводить друг с другом, а не тратить его на меня. Меня не нужно жалеть. Этим они только делают хуже. А видеть от них вместо поддержки жалость и сострадание. Я не хочу. Устала от того, что со мной возятся, как с ребенком.

Собираюсь развернуться, чтобы поехать в комнату, но мое внимание привлекает машина, которая въезжает во двор. Смотрю, как из нее выходит высокий мужчина крепкого телосложения и пожимает Пашке руку.

— Эль, что ты там увидела? — интересуется Нинка.

— Рядом с Пашкой, кто этот человек?

— Это Рома, но зачем он здесь, я не знаю. — Отходит от окна. — Пойду, накрою на стол.

Нинка уходит в сторону кухни. А я замечаю, как Пашка и этот Рома идут в дом. В груди как-то неспокойно. Все сдавливает, и сердце начинает биться чаще, будто в любую секунду оно не выдержит. Нинка уходит на кухню, а я остаюсь в гостиной и слышу весь их разговор.

— Проходи, — слышу голос Пашки, доносящий у парадной двери.

— Паш, у меня не так много времени, — отвечает ему. — Ты в курсе, что начудил твой брат?

— Это его жизнь, Ром, — отвечает Пашка.

— Его жизнь говоришь, — с сарказмом говорит Рома. — Паш, Дима нажил себе проблем. Засадил за решетку вашего отца и всю группу лиц, которая была с ним связана. И будет чудо, если до суда его не найдут и не убьют. В этом деле замешаны лица, о которых тебе лучше не знать. А еще лучше не пересекаться с ними.

От услышанного мне становится не по себе. Я ощущаю, как по всему моему телу пробегает волна дрожи. В горле будто застревает ком, и у меня не выходит его протолкнуть. Кажется, что еще немного и меня охватит истерика.

Зачем?

Зачем он в это ввязался?

— От меня что нужно? — интересуется Пашка.

— Ничего. Твой брат сейчас в безопасности. Ты мне лучше скажи: Эльвира Зайцева здесь? — называет мое имя, отчего все моего тело вздрагивает.

— Только не говори, что ее втянули во все это.

— Те, кто попали под раздачу с твоим отцом, не собираются останавливаться, Паш. Они ищут ее, чтобы подобраться к Диме. Я приехал тебя предупредить. Здесь хоть и нет связи, но если что-то случится, ты даже полицию вызвать не сможешь. Я могу прислать из отдела людей для охраны свидетеля, но только этим не ограничиться. Ты ведь понимаешь, о чем я?

Слезы медленно стекают по моему лицу. Пашка проходит вперед и останавливается, заметив меня. А следом проходит и Рома. Я сижу и не знаю, что мне им сказать. Просто не мой крик, который я не могу контролировать в своей голове.

— Эля, — произносит Пашка и пытается ко мне подойти.

— Что с Димой?

— С ним все в порядке. Он в безопасности, — говорит Рома. — А вот ты не совсем. — Подходит ко мне и садится на корточки. — Ты ведь слышала наш разговор и должна понимать всю серьезность происходящего. Это, кстати, тебе. — Протягивает белый конверт. — Дима просил передать на тот случай, если я найду тебя раньше, чем его друзья, которым пришлось запретить к тебе приближаться.

— Зачем он все это затеял? Он же женился! Что ему еще нужно?

— Так ты не в курсе, — говорит мне. — Ладно, прочитаешь и сама все поймешь. Я пришлю людей для охраны дома и очень надеюсь, что ничего не случится и до тебя не доберутся.

Рома уходит, а я остаюсь сидеть в гостиной, пытаясь во всем разобраться. В каждом слове этого Ромы было предупреждение об опасности. Вот только я так больше не могу. Жить и понимать, что в этот дом могут нагрянуть люди, способные навредить не только мне, но и Нинке с Пашкой.

Нет… Нет… Нет…

Паника охватывает меня с головы до ног. Так не должно быть. Неожиданно для себя вскакиваю с кресла со словами:

— Подождите.

Мне страшно. Боюсь, что если пошевелюсь, то я упаду. А в моем положении падать нельзя. Мне тяжело стоять. Ноги подкашиваются, а сердце начинает бешено стучать в груди. Еще немного, и оно выпрыгнет.