— Дим, ты, где пропал, там Паа…лыч, — произносит Тоха, — Пардон.

Он выходит из аудитории и тихо прикрывает дверь. Мы разрываем наш поцелуй и улыбаемся, глядя друг на друга. Нам не нужны слова, чтобы выражать свои чувства. Достаточно просто оказаться рядом, прикоснуться и обнять. За нас все говорят наши действия, включая взгляд и эмоции. А слова — это лишь приятное дополнение.

— Мне нужно идти, — говорит и целует меня в макушку.

— Иди уже, — отвечаю ему, но никак не могу оторвать взгляда от его лица. — А не то опоздаешь, и Палыч тебя прибьет. Кто тогда будет меня любить?

— Желающих будет много, ежик, — говорит Дима. — Но я никому тебя не отдам, даже если захочешь, не отпущу. Ты моя…

После этих слов Дима уходит. Мое сердце бешено стучит в груди. Его последняя фраза: «Ты моя» заставила меня задуматься. Он ведь не шутил, а говорил серьезно. Собираю свои вещи и выхожу из аудитории.

Всю дорогу до дома я думала над его словами. И каждый раз, прокручивая фазу: «Ты моя» в груди разливается приятное чувство. Я уже слышала от него эти слова, но сейчас они звучат по-особенному. Кажется, что он вложил в них все, что у него на сердце. И это не может не заставить меня радоваться.

Подхожу к дому и достаю ключи. В сумке начинает вибрировать телефон. Достаю и смотрю на входящий. Снова Олег. Сбрасываю и поднимаюсь в квартиру. Я не намерена его слушать. Яблоко от яблони недалеко падает. Он точно сын своей матери. Такой же самонадеянный гавнюк, который хочет, чтобы все было так, как ему нужно. Один раз так случилось. Я ушла из дома. Забрала свои вещи и некоторые мамины. И я до сих пор их не открыла эту сумку. Положила в шкаф. Это единственное, что мне удалось сохранить после ее смерти. Я до сих пор помню, как отец привел ее домой. После похорон и сорока дней не пришло, а эта мегера начала устанавливать в доме свои правила. Велела избавиться от всех вещей, которые принадлежали маме. И мне до сих пор непонятно, за что отец поступил так с мамой. Сколько бы раз я не задавала себе этот вопрос, но ответ на него известен только отцу.

Прохожу в квартиру и закрываю дверь. Пашки и Нинки дома нет. Я одна. Захожу в свою комнату и сажусь за стол. Смотрю на фотографию мамы и вспоминанию, все самые лучшие моменты из своей жизни, которые связаны только с ней. У меня накопилось так много вопросов. А иногда мне не хватает ее советов. Она ведь всегда говорила мне, что папа любит меня, но я не видела этой любви. Не чувствовала ничего. В чем тогда была его любовь. Он с сыном любовницы проводил больше времени, чем со мной. Я всегда была пустым местом. Но одно знаю точно, если мне когда-нибудь доведется выйти замуж, я ни за что не позволю своим детям испытать все это на себе.

— Мам, как думаешь, я правильно поступаю? — произношу вслух и встаю с дивана.

Знаю, что ответ на этот вопрос только я смогу найти. И мне кажется, что я все делаю правильно. Я сделала то, что не смогла сделать мама. Ушла. От человека, которому я не нужна.

Беру в руки телефон и проверяю сообщения. Дима ничего мне не написал. У него ведь закончилась тренировка. Захожу в ВК и вижу новый чат, в который меня добавили его друзья, но написать им не решаюсь. Я верю Диме. Если он не написал, значит, у него что-то случилось. Я утешаю себя этими мыслями, но скрыть волнение, которое бушует в груди, не так то и просто. Мне нужно отвлечься.

Переодеваюсь и иду на кухню. Скоро должна прийти Нинка. Готовлю на ужин тушеные овощи и рыбу. Надеюсь, что у меня получится так же, как это было и у мамы. Книжка с ее рецептами у меня, но читать — это одно, а попробовать приготовить — совсем другое.

Подхожу к окну и выглядываю во двор. Это последняя теплая неделя. Дальше начнет холодать. Да и мне нужно что-то решать с работой.

Завариваю себе чашку чая и направляюсь в зал. Включаю телевизор и листаю каналы. Никогда не думала, что одной может быть так скучно. Раньше я просто приходила домой, чтобы ночевать. Оставаться наедине с мачехой…. Даже сравнивать не хочу. Сложно найти подходящие слова для такой, как она.

Смотреть нечего. Выключаю телевизор и иду к себе в комнату. Снова беру в руки телефон и проверяю сообщения. Дима молчит. В голове вырисовываются разные мысли, от которых мне не по себе. Потому что до сегодняшнего дня, он писал мне чуть- ли не каждые пять минут. Пробую написать ему сообщение, но перед тем, как отправить, стираю. И так несколько раз. Каждая попытка отправить ему сообщение первой заставляет меня задуматься. А что если я напишу какую-нибудь глупость? Это ведь оттолкнет его. И эта мысль останавливает меня. Глупо, конечно, не спорю. Но оттолкнуть человека, который дорог, больнее. Не все любят, когда им написывают по 20–30 сообщений с однотипным набором вопросов: Где ты? Что делаешь? Почему молчишь? И так далее.

Собираюсь убрать телефон, как приходит сообщение от Михайлова…

«Снова набираешь сообщение и стираешь?» — приходит с улыбающимся смайлом.

На лице появляется улыбка. Черт, я впервые испытываю такое душевное облегчение от его сообщения. Держу телефон в руке и не знаю, что мне ему написать. Эмоции переполняют.

Ничего не отвечаю на сообщение. Я просто не знаю с чего начать. Налетать на него с вопросами: почему ты ничего не написал? Или что-то в этом духе я не собираюсь. Это детский сад какой- то.

Телефон начинает вибрировать в руках. Отвечаю на звонок и слышу знакомый голос, который теплом разносится по всему телу….

— Ежик, в чем дело? Что-то случилось?

— Нет, ни в чем, а у тебя?

— Волнуешься за меня? — задает вопрос. Конечно, волнуюсь, разве может быть иначе…

— А ты как думаешь?

— Прости был занят. Я тебе все объясню, но не сейчас. Потому что сейчас, я хочу услышать твой голос, ежик. — говорит Дима, а у меня по телу проносится приятная дрожь от его слов. Лежу и, глядя на потолок улыбаюсь, закусывая нижнюю губу. Потому что я счастлива. Потому что я люблю его…

Дмитрий

После тренировки, как и обещал отец, в универ заявился Влад. Вся эта ситуация вызывает у меня смех. Я хорошо знаю своего отца. Знаю, на что он способен и как далеко готов зайти, если решился за что-то взяться. Но вот такого контроля мне нахер не надо. Он до сих пор не может смириться с тем, что мне далеко не восемнадцать. Я не нуждаюсь в его опеке и сам зарабатываю деньги. Только вот он этого не видит. Привык, что ему все подчиняются. Старый хрен. По-другому назвать человека, которого не было рядом со мной в трудные минуты, я назвать не могу.

— Дмитрий Константинович, переоденьтесь, — говорит Влад. — Вы ведь помните про условия сделки…

Твою мать!

Забираю костюм и иду в раздевалку. Быстро переодеваюсь и достаю телефон, чтобы написать ежику сообщение, но не успеваю. Парни заходят в раздевалку и с присвистом начинают хлопать.

— Димон, ты что это так принарядился? — задает вопрос Тоха. — Поди, на свиданку собрался…

— Ага, на две. Одна с компанией, вторая с отцом!

— Решил придерживаться своего плана, значит, — произносит Лекс. — Смотри, как бы не проколоться. Ты своего батю знаешь. Отжать у кого-то лакомый кусочек ему не составит труда.

— На этот случай у меня предусмотрен запасной вариант.

Собираю свои вещи в рюкзак и подхожу к двери. Я понимаю, на что намекают парни. Подставлять себя я не собираюсь. У меня есть четкий план, которого я намерен придерживаться.

— Бывайте. Позже спишемся или созвонимся.

Выхожу из раздевалки и сажусь в машину. Еду за ним в компанию отца, от упоминания которой уже тошнит. Столько времени таскал меня за собой на коротком поводке, что мое отношение к нему вполне очевидно.

Подъезжаем к компании и паркуем машины. Отключаю нахрен все эмоции и сосредотачиваюсь на холодном расчете. Другого выхода нет. Без борьбы не обойтись. Как я уже говорил, он хотел сына, которого будет держать на привязи. Не выйдет. Вместо этого, он получил себе конкурента.

— Дмитрий Константинович! — говорит Влад.