— Эль, вставай, — говорит Нина. — Так же нельзя.

— Оставь меня, прошу тебя, — говорю ей.

— Как я могу оставить тебя в таком состоянии? — задает вопрос и садится рядом. — Эль, ты мне ничего сказать не хочешь?

— Мне нечего сказать…

Тихо. Я снова остаюсь наедине со своими мыслями. И они каждый секунду причиняют мне боль. Каждая фраза, которую я слышала, до сих пор звучит у меня в голове….

Встаю с постели и на ватных плетусь в ванную. Чувствую себя ужасно. Смотрю на свое отражение и поверить не могу, что я так запустила себя. Под глазами черные круги. Щеки впали. Я не узнаю себя, будто в отражении совершенно незнакомый мне человек. Выхожу и замираю. В коридоре нашей квартиры стоит отец Димы и Паши.

Сердце замирает в груди. Вспоминаю слова, которые он мне наговорил в тот раз, и мне становится не по себе. Мужчина опирается спиной о стену и пристально смотрит на меня. А я… Я боюсь его…

— Что вы здесь делаете? — спрашиваю, стараясь не показывать своего страха.

— Ты куда босиком на холодный пол? — говорит Нина. — Забыла, где тапки?

— Все хорошо, оставь нас ненадолго, — прошу у нее.

— Здравствуй, Эльвира! — говорит серьезно. — Я не задержу надолго!

Когда Миша привез меня домой, я просто выбежала из его машины, не обронив ни слова. Не могла ничего сказать. Слишком больно было. А потом Нинка с вопросами. Единственное, что я смогла ей сказать, что мы расстались с Димой. Но то, что произошло на самом деле, не смогла сказать. Пашка пытался узнать, что случилось, но я не смогла говорить. Просто залезла под одеяло и пролежала под ним. Полтора дня. На еду смотреть не могу. Тошнит. Догадываюсь, что ничего хорошего я не услышу в свой адрес. Но пока Михайлов — старший не скажет мне того, зачем пришел, не уйдет.

— Я пришел поговорить с тобой, — говорит с прищуром.

— О чем вы хотите поговорить со мной? — интересуюсь, сложив руки на груди.

От его пронизывающего насквозь взгляда мне хочется спрятаться. Мурашки пробегают по всему телу только от одного его присутствия. И я боюсь, что не справлюсь с этим… Что поддамся эмоциям и покажу свои слабые стороны. Он не похож на моего отца. С этим человеком даже на расстоянии говорить тяжело. Кажется, что он вот- вот раздавит меня.

— Дима сюда приходил? — задает вопрос.

— Спросите у него! Причем здесь я? — отвечаю, отступив на шаг назад.

— Значит, не приходил, — говорит и выдыхает, будто камень с плеч уронил. Только мне от этого не легче. Пусть собирает свои камни и уходит вместе с ними. Ничего не хочу знать о Диме. Ничего. — Он ведь придет, и ты это прекрасно понимаешь! Захочет вернуть тебя! А ты должна… Нет! Ты сделаешь все, чтобы этого не произошло.

В его голосе столько уверенности, что меня передергивает. Я слышу в нем не только просьбу, это больше похоже на приказ, в котором скрыта угроза. Как же мне надоело это все. Если они решили меня добить, то у них это получается. Я итак уже опустошена морально. Что им еще нужно….

— Мне жаль, что так получилось. Но ты и Дима не пара! Ты не из нашего круга, — говорит с презрением. — Пойми уже это! И осознаний положение, в котором оказалась! Если нужно, я готов заплатить тебе, чтобы ты убралась из этого города. Назови любую сумму, девочка!

В моих глазах темнеет. Чувствую, как обида и злость переполняют меня. По мне будто трамвай прокатился. Переезжая раз за разом. Как? Как он может говорить мне эти слова? Родители ведь должны бороться за счастье своих детей, а здесь этого нет. Он что-то пытается говорить о Диме, но я не слышу его. Будто на какой-то промежуток времени выпала из реальности.

Я всегда думала, что мой отец самый ужасный человек, но он никогда так не унижал меня. Когда Дима впервые рассказал мне о своем отце, поначалу было сложно поверить. А теперь, когда довелось лично столкнуться с этим чудовищем, понимаю, как тяжело ему было.

Чувствую, как в коридоре накаляется атмосфера. Я сказала Диме, чтобы он не приходил, но сейчас он нужен мне. Пусть кто-нибудь придет, я не смогу все это вынести…. Михайлов — старший предлагает мне деньги в обмен на то, чтобы я исчезла из жизни Димы. Но мне ничего от него не нужно! Я не продам свои чувства и свое сердце. Пока в нем еще теплится надежда….

— Уходите! — твердо говорю Михайлову — старшему.

В ответ он качает головой. Все его притворство, с которым он смотрел на меня, сменило недовольство. Михайлов — старший видит, что я не оценила его благородства ради сына, и начинает выходить из себя. Он не собирается уходить. Делает шаг мне навстречу и говорит:

— Послушай меня внимательно, девочка! Ты, видимо, не понимаешь, с кем говоришь. Мало того, что меркантильная, так еще ни капли уважения к старшим нет! И не нужно на меня так смотреть. Думаешь, я не знаю о твоих развлечениях?

— Что? Какие развлечения? В чем вы меня обвиняете? — чуть — ли не выкрикиваю. — Вы пришли в мой дом и начинаете ставить мне условия, а сейчас заговорили об уважении? Какого уважения вы от меня хотите? Это вы оскорбили меня на глазах у многих. А сейчас хотите, чтобы я упала на колени и согласилась на все ваши предложения. Этого не будет. Дима не маленький мальчик и сам решит для себя, что ему нужно!

Глаза Михайлова старшего вспыхнули и наполнились яростью. А спустя секунду я вижу ухмылку на его лице.

— А ты не такая дурочка, какой я себе представлял! — говорит таким тоном, что меня бросает из жара в холод. Потому что я не знаю, чего мне ждать от этого человека. Он не простой. И не похож на отца. Каждая его фраза варьируется, и между строк слышится скрытая угроза.

— Уходите! — говорю ему.

— Хватит! Что вы себе позволяете?! — вмешивается Нина, заслоняя меня спиной.

— Я очень надеюсь, что ты не беременна от моего сына, — говорит со всей серьезностью. От его слов меня будто сковал ужас. Что он хочет этим сказать? — Иначе придется принять меры, о которых ты будешь не в восторге. Вбей это в свою крошечную головку. Ты и Дима не будете вместе. Запомни мои слова и подумай о последствиях! А тебе, Нина, нужно было лучше следить за своей племянницей. — бросает какие-то фотографии мне под ноги и направляется к двери. — Дима их уже посмотрел, можешь не утруждать себя.

Господи, да что же он за монстр такой? Как он может так говорить? Даже если я и буду беременна, то сделаю все, чтобы мой ребенок не узнал эту семью. Не хочу. Я ничего не хочу. Просто оставьте меня уже все в покое…

Михайлов старший ушел. Медленно по стеночке съезжаю на пол. Беру в руки фотографии и начинаю их просматривать. На них девушка, похожая на меня, и на каждой фотографии она с новым мужчиной. Это все неправда…. Нет! Я в это не верю… Голова кружится, а по щекам стекают слезы. Откуда в одном человеке может быть столько жестокости и ненависти… В чем моя вина? За что мне все это? Я ведь ни в чем не виновата. Внутри все сжимается до боли. Всхлипываю, что даже не замечаю, как ко мне подошла Нина.

— Эль… Эля? — говорит мне. — Не слушай его. Забудь! Слышишь меня?

— Нин, за что они так со мной? Это неправда! Ложь! Это же не я, Нин…

— Мне жаль, милая, — говорит, прижимая меня к себе. — Я верю тебе, успокаивайся…

— Я ведь люблю его, Нин! Люблю!

— Понимаю, вам обоим нужно время. Потерпи, — говорит Нина. — Ты мне лучше скажи, ты точно не беременна? Тебя выворачивает уже неделю. Списать все на простуду не получится. Симптомы мне вполне известны.

Собираюсь ответить, что сомневаюсь, но не успеваю. Ее телефон начинает разрываться. Слышу только, как она говорит с кем-то, что скоро будет… Захожу к себе и, закрыв дверь, залезаю под одеяло. Ненавижу! Мне тяжело все это пережить. Хочется кричать от всего этого обмана. И самое ужасное в том, что Дима… Он ведь поверит своему отцу, а не мне…. Слишком больно осознавать предательство со стороны тех, кому доверяешь и любишь. Хочется просто взять и забыться…

Телефон вибрирует где-то под подушкой. Достаю и вижу входящие сообщения от Димы:

«Как ты могла?! Твою мать, Эль! Я же доверился тебе….»