И не сбавляя скорости, проследовали к танцполу. Остановились.

Александр сразу увидел ее. Среди безликих лиц, среди танцующей массы, она притягивала его. Его Поля. Единственная. Его любимая женщина.

Какая же она… Ведьма. Красивая. Яркая. Завораживающая. Как пламя. Мягкие светлые волосы обрамляли прекрасное лицо. Грациозная шея. Она умопомрачительна! В своем ультракоротком платье, обтягивающем ее великолепную грудь. Стройная талия, изящные бедра. Длинные ноги, шелковая кожа. Невероятная! Влекущая!

Александр не знал, о чем мечтал больше: удушить ее или зацеловать до смерти, все перемешалось. Он едва справлялся с сумасшедшим гневом и страстью. Ласкать ее, обладать ею — награда, подарок, везенье.

Своими плавными танцевальными движениями, она его словно удав гипнотизировала. Ее движения были чувственными и завораживающими, чарующими.

Дыхание сбилось. Сердце ускорило свой ритм. Кровь прилила куда надо. Грудь сдавило.

Она сводила с ума!

И не только его!!! Внутренний зверь зарычал.

«Что это за мужик ее лапает?!»

«Это его женщина!!! И никто не имеет права ее трогать!!! Никто!!!»

Он переживал за ее безопасность, беспокоился! А она тут с мужиками обнимается!

Он был зол. Проклятье, как же он зол!

Их взгляды встретились. Ее глаза распахнулись, зрачки расширились, чуть приоткрылись губы. Мгновение она выглядела… беспомощной. Немного воровато оттолкнула руки какого-то мужика. Он закаменел. Внешне. Внутри же рычал и метался зверь, разбуженный и требующий выхода.

«Моя!!!» — яростно, неистово, как наваждение, полыхнуло в нем, сметая все препоны и запреты удерживаемый, контролируемый до сих пор огонь. Зарычало зверем, утробно, каждой клеточкой, обожгло мозг!

На мгновение черты его лица заострились, сквозь и без того жесткую резкость проступил истинный хищник. Моментом позже все ее мысли исчезли. Он шел к ней. Она застыла. Больше ничего не видела. И не могла видеть. Только оцепенело, смотрела, как он движется к ней. Прямо к ней…

Все замедлилось, а после и вовсе замерло: ритмичная музыка, танцующие, время.

Ноги снова сделались ватными. Боже… как же он был красив! Но этот взгляд… он не предвещал ничего хорошего.

Мгновение. И он уже рядом. Близко. Слишком близко. Одно дыхание.

Прежде чем она могла двинуться, прежде чем даже успела понять, что происходит, он шагнул вперед, взял в ладони ее лицо, запустил пальцы в гущу волос.

— Ты моя, — произнес он, и голос сладким ядом побежал по венам.

В ней вскипели какие-то эмоции, непонятные, но очень бурные, почти невесомые.

«Это какое-то наваждение!».

Он ее наваждение. Она не могла очнуться, особенно сейчас, когда его ладони на ее скулах. Этот жест — собственнический, властный, и от прикосновений веет отнюдь не нежностью. Силой, жесткостью, холодом, но этот холод, втекая в нее, разогревает тело и сердце так, как не способно никакое другое пламя.

Полина положила ладони на его запястья, чтобы отстраниться, но отстраниться не получилось: он не позволил.

У Полины неожиданно пересохло в горле. Она с трудом заставила себя говорить:

— Что ты здесь делаешь, Алекс?

— Что я тут делаю?! Что ты тут делаешь, Поля?

— Танцую, — сообщила она.

— Танцуешь?! — мужчина прищурился. — Хорошо. Тогда потанцуем вместе?

— У меня есть выбор? — хотела перевести все в шутку. Поля видела, что Алекс злится.

— Есть… небольшой. Хотя. Нет. У тебя нет выбора. Ты будешь танцевать только со мной. Сейчас и всегда. — Динамичная композиция сменяется как по заказу пронзительным медляком, но с учетом клубной специфики. Страстная, чувственная мелодия заполнила пространство.

Соболев стремительно прижал ее к себе, обжигая дыханием висок. Полина не знала, что вскружило ей голову больше: близость Алекса, его сводящий с ума запах, алкоголь или его ревность. Так или иначе, но вполне невинный танец очень скоро перерос с нечто большее.

Со стороны они были просто парой, плавно двигающейся среди общей массы, однако что-то неуловимо менялось между ними, и от этого чего-то закипала кровь. Соболев уверенно вел ее по залу, то прижимая к себе на грани приличий, то, наоборот, отпуская, чтобы позволить крутануться под его рукой и снова упасть в объятия мужчины.

Хороший танцор и просто великолепный соблазнитель! Едва она успевала перевести дыхание, как он вновь прижимал ее к себе, лаская ладонью спину. Тело остро реагировало на все: на его гипнотический взгляд, прикосновения, музыку…

Полина ничего не замечала вокруг, да что там… она себя начинала забывать, растворяясь в танце, подозрительно похожем на прелюдию к любовным играм. Сердце птахой рвалось из груди, лицо горело, а губы ныли, требуя поцелуя.

Будто прочитав ее мысли, господин Соболев резко остановившись, наклонился.

— Ты сводишь меня с ума, — хрипло произнес он. Глубокий, и такой же глубокий выдох. — И сведешь. Когда-нибудь. Окончательно.

Она растерянно моргнула. Да, она сама уже давно сошла с ума. Безвозвратно.

И прежде чем успела ответить на такое странное признание, он просто потянул ее за собой со словами:

— Мы уходим. Немедленно.

— Постой. Я не могу. Алекс, как же Иришка? Девчонки?

— Поля! — Соболев плотно сжимает губы.

— …. — она не успела возразить, не успела отпрянуть, он наклонился и поцеловал ее.

Поцеловал так, как целует только он: с силой, с яростным, жестким напором, так безумно, так умопомрачительно сладко до сбившегося, как от порыва ледяного ветра, дыхания.

Она сходила с ума, терялась, падала. В его руки, в эти сводящие с ума прикосновения. Его натиск и сила выбивают почву из-под ног. Она была ошарашена, что даже не сопротивлялась, когда он, действуя так, словно имел на это полное право, еще теснее прижал ее к себе и целовал ее долгим, нескрываемо чувственным поцелуем.

Ее сердце подпрыгнуло и застучало часто-часто, а он, крепко прижимая ее лицо к своему одной рукой, лежащей у нее на затылке, другой скользнул вниз и прижал ее еще ближе. Чувства Полины были обострены до предела, она ощущала его каждой частичкой своего тела. В мозгу забилась тревожная мысль: пора прекратить, они же не одни, а посреди шумного танцпола. С коротким возмущенным восклицанием она прервала поцелуй и отвернула лицо. Ее дыхание сбилось.

— Уходим. — Повторил господин Соболев.

Алекс тяжело дышал, продолжая держать так, будто боялся, что она вот-вот вырвется и убежит. Правильно, кстати боялся. Стоило ему разорвать контакт, как Полина запротестовала с новой силой:

— Нет! — Сердито проговорила Полина Дмитриевна.

— Да! Ты забыла про своего преследователя?! Ты в опасности!!!

— Но охрана же со мной.

Алекс, не слушая возражений, подвел ее к столику в нише. Девчонки увлеченно что-то обсуждали, при этом наблюдая, за тем как к ним приближаются.

«И когда успели вернуться только с танцпола?»

Госпожа Шумова еле успевала за ним, боясь упасть на своих высоченный каблуках. Но мужчина крепко держал ее за талию. Слишком крепко.

— Прошу прощения госпожа Яропольская, дамы! Но я забираю у вас Полину Дмитриевну, — улыбаясь обворожительно, Соболев озвучил свое решение, даже не приняв ее мнение к сведению. — У нас срочное дело.

Ну, это уже ни в какие ворота… Девчонки, примолкли, с интересом поглядывая на то на Алекса, то на Полину.

— Может, все же немного задержитесь? — предложила Ирина. — Впереди еще десерт, кофе.

— Да, да! Оставайтесь! Ну, куда же вы так скоро?! — воскликнула с придыханием Татьяна, томно поглядывая на Игната Карловича. Полина усмехнулась про себя. Тот тоже не терялся и оценивающе ласкал взглядом шикарное тело девушки. — Ночь только началась.

— Я бы не отказалась от пахлавы, — попыталась было вставить слово Полина. Ирина заказала это экзотическое блюдо на десерт, приправленное свежими фруктами и кремом с коньяком. Кулинарный фирменный шедевр от «Nебо».

— К сожалению, никак не можем остаться, — мягко возразил Алекс. И уже глядя на Полю, продолжил: — Будет тебе пахлава. Дома.