Продолжало существовать и «Общество помощи животным Москвы». Родители членов общества даже выделяли для питомцев кое-что из своих запасов еды. Помимо двух собак была подобрана кошка с четырьмя котятами, ребята пытались их раздать, обращаясь к своим знакомым и сделав объявление в школе. Саша Полякова торжествовала и была полна энтузиазма. Брат познакомил ее с лесничим и его младшим сыном-студентом, который сначала с улыбкой, а потом, видя неподдельный интерес девочки, уже серьезно рассказывал ей о своей учебе, практике, показывал некоторые книги и предупреждал: если Саша хочет стать ветеринаром, ей придется научиться совладать с собой, бессловесных животных лечить сложно, случаются ошибки. И приходится исправлять последствия жесткого обращения людей с питомцами. Знать о таком обращении – тяжелое бремя.

Вскоре Саше довелось узнать это на личном опыте. Кому-то не понравилось то, что будки стоят недалеко от жилых домов, иногда слышится лай собак, особенно в период «свадеб», когда прибегают откуда-то другие собаки. И будки снесли, а собаки пропали. Для девочки это был серьезный удар. Саша плакала почти сутки, родители испугались не на шутку, пришлось давать ей успокоительное. А старший Саша сообразил, что надо позвать сына лесничего, чтобы тот поговорил с девочкой. И Николай Коровойцев действительно нашел способ взбодрить Сашу, помог совладать с собой: он предложил ей со временем стать членом официального общества защиты животных – добиваться гуманного отношения к ним, вести разнообразную деятельность, помогать… Эти события и переживания совпали у Саши со временем перехода в отрочество, более ранее, чем у ее друзей-ровесников.

Валя Круглова сдержала обещание не забывать свою первую учительницу. Она часто забегала после уроков к Вере Павловне. Удивлялась, глядя на новых первоклашек: какие они были маленькие и робкие. Правда, говорят, что с каждым годом приходящие в первый раз в школу дети все менее робки.

Однажды Виталик поинтересовался у девочки, куда она исчезает после уроков. Были бы ребята постарше, оба поняли бы, что Виталик выдал себя, ведь такая осведомленность означала то, что он наблюдает за Валей. Но ни он, ни Валя пока этого не осознавали.

– Хожу к Вере Павловне.

– А можно с тобой?

Валя охотно согласилась, и ребята спустились на второй этаж. Вера Павловна как раз строила своих подопечных в два ряда, чтобы отвести одеваться. И когда все вышли из класса, Валя и Виталик остались там вдвоем – ждать возвращения учительницы. Ладов стал осматривать класс с маленькими партами на красных ножках, шкафчиками, стендами с подсказками, с цветами на подоконниках – такое все знакомое, но уже бывшее. Теперь и у него есть прошлое!

– Век бы училась в этом классе! – нарушила молчание Валя.

– Теперь у нас по-другому. Тебе меньше нравится, чем здесь?

– Да. Но ведь правда, что Вера Павловна – самая замечательная учительница?

– Да. Здорово, что она нас учила, а то могла попасться такая, что не позавидуешь!

– Да-да, а наша – самая лучшая!

– И ты тоже хочешь быть учительницей?

– Только учительницей. И только начальных классов.

– Тогда ты будешь на нее похожа.

Валя покраснела: такой комментарий в свой адрес от Виталика девочка восприняла как комплимент.

У Наташи на этой же перемене выдался спор-дискуссия с парой одноклассников. Она случайно услышала, как Никита Грушин делился впечатлениями от просмотренного американского боевика с Мишей Холодковым.

– Вот у них жизнь, а! – воскликнул Никита, чем и привлек внимание Ладовой.

– Неужто ты хотел бы жить их жизнью? – Наташа, если ее охватывали эмоции (а такое в последние месяцы стало происходить все чаще, виной чему – отроческое взросление), не стеснялась вмешиваться в чужой разговор.

– А кто не хочет? У них классно! Какие машины, какая техника! В кафе запросто сидят, в домах круто все так обставлено.

– И ты смог бы уехать из России ради этого?

Никита пожал плечами: почему бы и нет, если будет такая возможность.

– Ты бы там заскучал по родине…

– Ну да! Жди! У них компьютеры, игры всякие…

– Да это же ерунда! – Наташа заерзала на стуле, сидя за своей партой (в ожидании Тани, которая вышла). Главное – чувство своего, своей земли.

– Слушай, Наташка, ты уж чего-то загибаешь. Тебе пионеркой быть и жить в Советском Союзе! На Западе далеко ушли вперед. Нам с них пример брать нужно: они умеют жить!

– Существовать!

– Чего? – не понял Никита.

Но прозвенел звонок. Грушин посмотрел на Мишу Холодкова, молча слушавшего разговор ребят, и ухмыльнулся: Наташка стала со странностями. А Ладова поджала губы и сидела нахмурившись: почему Никита не чувствует так, как она?

В апреле учителя решили устроить творческое соревнование среди школьников, а для пробы взяли седьмые классы, менее нагруженные, чем восьмые, и более способные к такому эксперименту, чем шестые.

В седьмом «А» довольно быстро распределили роли и обязанности. Алеша Минаев с Володей Родниковским отвечали за оформление, плакаты и рисунки. Таня Ильина готовилась прочесть стихотворение. А Наташа должна была станцевать вальс. Своим партнером по танцу она уговорила стать Сашу Полякова. В прошлом году, будучи шестиклассниками, ребята в обязательном порядке посещали уроки бальных танцев, проходящие в актовом зале. Поэтому Саша, хотя и не проникся любовью к танцам, все же знал азы медленного вальса. Наташа занималась танцами и в младших классах, ей предстояло всего лишь повторить технику и отрепетировать парный танец с Сашей.

Так случилось, что именно с танцами было связано одно из личных воспоминаний Ладовой и Полякова. Тогда они учились в пятом классе. Саша был новеньким в классе, он еще не подружился с Наташей и даже не помнил, выделял ли ее среди остальных. Однажды мальчик, уже сдружившись с Женей Танеевым, задержался в спортивном зале после уроков. Поэтому, когда ребята вышли из зала в коридор, то в непривычной тишине школьного здания они услышали звуки красивой музыки, доносившейся сверху. Ребятам стало любопытно, что такое происходит наверху, и они поднялись в актовый зал. Большая дверь была приоткрыта. Мальчики просунули головы и… ахнули: в центре зала в полном одиночестве танцевала вальс Наташа Ладова. Танцевала потрясающе, закрыв глаза и блаженствуя.

Но у мальчишек – на то они и мальчишки! – быстро прошло ощущение восторга и зачарованности. Они заулыбались, осторожно вошли в зал и стали ждать, когда девочка их заметит. Наташа почувствовала, что в зале уже не одна, остановилась и открыла глаза. Саша и Женя зааплодировали. Но каково же было их удивление, когда минутная растерянность девочки вдруг исчезла. Наташа, подавив смущение, сделала реверанс, грациозно вытянув шею и слегка наклонив голову.

В тот вечер ребята возвращались из школы втроем, разговаривая о том, чем увлекаются, как проводят время вне школьных занятий. Саша и Женя были очарованы Ладовой. И даже в последующие дни спорили, кому из них Наташа отдает предпочтение. Но девочка особо не выделяла никого из них, сдержанно здоровалась и по-прежнему общалась в основном лишь со своей подружкой Таней Ильиной. Вскоре очарование Наташей у Жени испарилось, Танееву все же больше нравилась Таня – дочь его отчима, а вот Саша с тех пор уже не мог относиться к Наташе как прежде, просто как к однокласснице, и перестал шутить на эту тему с Женей.

Ладова не могла вспомнить, когда ей стал нравиться Саша. Может быть, сразу. Но она помнила, что шутливое Сашино поведение на пару с Женей ей очень не понравилось, и девочка даже пыталась игнорировать мальчишек. Но когда Саша вдруг посерьезнел и почему-то стал немного смущаться в ее компании, он показался Наташе очень милым мальчиком. Так они стали присматриваться друг к другу и к концу шестого класса уже знали, что между ними есть «нечто» притягивающее, влекущее, общее.

Теперь же им предстояло вместе репетировать и выступать на сцене. Ребята тренировались и в актовом зале, и ходили друг к другу домой. Во время одной из таких репетиций, проходивших в квартире Ладовых, Лена увидела Сашу в танце и похвалила, мол, способности есть, хотя не хватает уверенности и четкости движений.