Десятого марта тысяча девятьсот девяносто пятого года в квартире Ладовых было шумно и весело, слышались оживленные детские голоса и смех. Отмечали день рождения Лены Величковой, которой исполнилось тринадцать лет. Лена приходилась родственницей Ладовым и жила у них месяцами, пока ее родители работали за границей. Она была очень дружна со своей двоюродной сестрой – одиннадцатилетней Наташей Ладовой – и спала в ее комнате на второй кровати. Самая маленькая комната принадлежала Виталику, десятилетнему родному брату Наташи. А третья – самая большая, которую все называли залом, – была родительской. В ней принимали гостей и часто собирались семейным кругом.

Пока мать Наташи и Виталика, Елена Ивановна, готовила на кухне, а их отец, Алексей Георгиевич, помогал жене, из зала доносились звуки музыки: Лена играла на пианино. Наташа стояла, облокотившись на инструмент, и качала в такт головой. Сама она не умела играть, но зато хорошо чувствовала ритм и замечательно танцевала. Виталик же уселся на подоконнике за тюлем и махал ногами. На софе, сложенной днем, а ночью служившей кроватью для родителей, разлегся молодой серо-полосатый кот Тишка. Ему не очень нравилось то, что ребята шумят и веселятся, но было любопытно на них время от времени посматривать, приоткрывая глаза.

Лена выглядела почти как взрослая девушка благодаря прямой осанке и сдержанным движениям. Она была очень рассудительной, Наташа даже называла ее «мудрой»; она искренне восхищалась качествами сестры, которых, как ей казалось, была лишена сама. У Лены были темные волосы, собранные в хвост заколкой-бантом, прямая челка, закрывающая лоб, правильные черты лица и темные глаза – копия своей матери по внешности и копия отца по чертам характера. Наташа же и Виталик, русоволосые и сероглазые, вобрали в себя черты обоих родителей вперемешку. Наташа казалась подвижной и обаятельной девочкой, всем нравились ямочки на ее щеках, появлявшиеся, когда она улыбалась. А Виталик был более красивым, совершенным внешне. Наташа почти всегда носила прическу «мальвинку», забирая верхние волосы в хвостик маленькой заколкой или резинкой, иначе тонкие прямые пряди падали на лицо и мешали. У Виталика тоже были прямые непослушные волосы, поэтому он с недавнего времени начал по утрам смачивать макушку, чтобы несколько торчащих в разные стороны волосинок не вызывали смех у сестры, а значит, и у девочек в классе.

Вдруг раздался звонок в квартиру. Наташа и Виталик наперегонки ринулись открывать входную дверь. За порогом стояла почтальонша, которая принесла посылку для Величковой. Все сразу догадались, от кого посылка. Конечно, от родителей Лены, которые не смогли приехать в Россию на день рождения дочери.

– Не грусти, они бы приехали, если бы их отпустили, – попыталась утешить Наташа Лену, видя, как та задумалась, сев с посылкой на диван и гладя рукой еще не распечатанную коробку.

– Я знаю, – вздохнула Лена.

В свои тринадцать лет она уже прекрасно понимала, что отец не может оставить работу в посольстве, что мать не может оставить мужа надолго за границей и что ей лучше расти в России, дома, чем в небезопасной обстановке на Балканах.

Елена Ивановна была домохозяйкой, воспитывала троих детей. Она справлялась, но у нее хватало сил только на домашние хлопоты, поэтому о себе она думала в последнюю очередь, хотя была творческой натурой с нереализованным потенциалом, который, так получилось, теперь раскрывала в детях. На Алексее Георгиевиче лежала обязанность обеспечивать семью, он был мягким человеком и слушался жену. Конечно, брат Елены Ивановны, Дмитрий Иванович (отец Лены), материально помогал Ладовым, присылая из-за границы качественные вещи, интересные подарки, передавая деньги. Брат с сестрой были очень дружны, а потому вслух никогда не обсуждали ту сумму, которую следовало платить за содержание Лены. Просто Дмитрий Иванович старался, насколько это возможно на расстоянии, быть чутким, внимательным и благодарным. Чувство благодарности он культивировал и в своей жене, не позволяя ей затрагивать тему денег и подарков, хотя Алла Леонидовна склонялась к счету и ясности. Но она быстро смирилась с существующим порядком, так как видела, что ее дочери в семье Ладовых действительно хорошо.

В прихожей зазвонил телефон, трубку взял Алексей Георгиевич, но попросили Наташу. Звонила ее лучшая подруга – Таня Ильина. Она дрожащим голосом умоляла Ладову встретиться с ней сегодня же. Наташа заметалась: как она оставит сестру в день ее рождения, когда родители Лены не смогли приехать, но и лучшей подруге отказать невозможно, когда у той что-то случилось – она еле сдерживает слезы…

– Иди-иди! Это твой дружеский долг, – твердо сказала Лена и, взяв Наташу за руку, отвела в их общую комнату.

– Ну, я быстро! – натягивая рейтузы и свитер, ответила Наташа. Затем поцеловала Лену в щеку и выбежала в прихожую. Через полминуты хлопнула входная дверь.

– Что случилось? – Наташа сразу задала главный вопрос, поравнявшись с Таней посреди улицы.

– Я совсем не понимаю… совсем! – Развела руками Таня и опустила свои синие глаза.

– Присядем. – Наташа повела подругу к лавочке по сырому снегу.

– Знаешь, кто такой Женя Танеев?

– Конечно! Наш одноклассник и твой сводный брат… И вы друг другу нравитесь.

Таня печально взглянула на подругу.

– Ах, это теперь не важно! Точнее, наоборот…

– Ничего не понимаю! – Заерзала на лавочке Наташа.

– Ох, Наташа! Что я сегодня узнала! Оказывается, Женя мне вовсе не сводный брат. Он никто!

– Что?!

– Да-да. Он всего лишь ее сын. (Таня имела в виду вторую жену своего отца.)

Наташа раскрыла рот от неожиданного известия, но быстро сообразила, что сказать:

– А если бы он был приемным сыном дяди Егора, он все равно был бы ему сын! Так и здесь: он теперь ему сын.

– Так вот от чего я расстроилась: получается, папа оставил мою маму со мной, его родной дочкой, а женился на женщине с ребенком – чужим ему! – и воспитывает теперь его!

– Но он и тебя не забывает. Он тебя любит!.. – пыталась поддержать подругу Наташа. И вдруг воскликнула: – Но вы ведь с Женей ровесники!!! Ничего не понимаю…

– Оказывается, тетя Галя, встречаясь с моим папой, влюбилась в другого. Тот вскружил ей голову, она забеременела. И они расстались с отцом. Он познакомился с моей мамой, она ему понравилась, и он надеялся, что забудет тетю Галю. Они быстро поженились. И вот, когда мне было два года, отец и тетя Галя повстречались, и чувства вспыхнули снова!

– Бедная твоя мама! – воскликнула Наташа. Ей, растущей в полноценной семье, в ее одиннадцать лет невозможно было понять, как такое вообще происходит, и казалось катастрофой, обрушивающей мир. Но вот Танина мама жива, жива сама Таня, да еще учится в одном классе с Женей, да еще общается с отцом.

Пересказав подруге так огорчившую ее новость, девочка зарыдала, закрыв лицо руками. Наташа пододвинулась к ней поближе и обняла.