Я удостоился короткого взгляда, а затем молодая женщина крепко обняла своего мужа и, уткнувшись лицом в его грудь, с облегчением разрыдалась. Бедрич бережно обнял супругу и стал что-то тихо ей рассказывать.

Так-так-так, а у баронской семьи Кронос, похоже, намечается пополнение. У Сии пока совсем немного, но видно увеличившийся животик. И это точно не ожирение, ха! Вот же, тихушники. Сиарис наконец отпустила мужа из своих цепких ручек и повернулась ко мне.

— Спасибо что пришел, Сержио, — благодарно улыбнулась Сиарис.

— Разве могло быть по-другому?

— Извини, но обнимать я тебя не буду, — Сиарис показательно брезгливо меня осмотрела, но потом не выдержала и рассмеялась.

Я уже во второй раз виновато развел руками.

— Вас можно поздравить? — я указал глазами на живот Сии. — Чего тихушничали?

— Нуу…, — Сиарис мило смутилась и покраснела.

— Ладно, все потом. Сейчас надо разобраться с бунтовщиками, — прервал наш разговор Бедрич. — Сколько у тебя дружинников?

— До боя была сотня конных воинов, сейчас надо потери посчитать, — ответил я барону. — Я этим и собирался заняться после того, как увижу сестру. А у тебя сколько бойцов? И сколько живых и не плененных людей твоего брата?

— У меня осталось два десятка дружинников, — тяжело вздохнул Бедрич. — Остальные или погибли, или предали меня.

— Новости не очень, — я досадливо поморщился, но увидев напряженное лицо Сии, добавил. — Но ничего страшного, не волнуйтесь. Мое пешее войско на подходе к Кроносу.

Лица Бедрича и Сиарис посветлели.

— А сколько еще бунтовщиков осталось? — спросил я Бедрича. — Я пока шел по городу к вашему дворцу видел, что мятежники бесчинствуют на улицах.

— Я не знаю точно, — задумался барон. — Воинов в город со всего баронства собрали. Отакар набирал своих приспешников, чтобы захватить власть. Мы видели это и тоже готовились. Сосредоточили во дворце всех, кого смогли, но дружина вышла значительно меньше, чем у брата. Тогда и письмо отцу Сиарис отправили. Думали, уже все…

— Не может в городе слишком много бунтовщиков быть, — снова приободрился Бедрич. — Основные силы брата атаковали здесь, во дворце. И сейчас они либо перебиты, либо арестованы. Наших воинов должно хватить, чтобы и охрану дворца организовать, и навести порядок в городе еще до подхода твоего пешего войска. Кстати, через сколько они должны прибыть?

— Завтра. Крайний случай — послезавтра, — ответил я барону. — Но тут такое дело, проблема не только в Отакаре. Однако, сейчас мне надо принять доклады о потерях. После этого закончим разговор. Хорошо?

— Хорошо. Пойдем, у меня тоже есть дела, — согласился со мной барон и коротко обнял жену. — Милая, не переживай. Перед входом в твои покои я оставлю надежную охрану.

Что сказать, доклад о потерях не прибавил мне хорошего настроения. Убитыми оказались два кирасира и семь улан, «трехсотыми» — четыре кирасира и двенадцать улан. Моя кавалерия разом потеряла двадцать пять бойцов. Каждого четвертого!

Это очень болезненный удар по моей дружине. У меня в войске уланы и особенно кирасиры самые дорогие в обучении бойцы. Безболезненно я такие потери не компенсирую. До штатной численности дома доберу, а качество придется восстанавливать постепенно.

И ругать некого и не за что. Мои бойцы уничтожили столько вражеских воинов, что, вроде, и радоваться надо, настолько велика разница в потерях. Но вот радости то и нет. Умом понимаю, что результат боя отличный, а сердце болит за погибших и гнев туманит голову.

Приняв доклады и отдав необходимые распоряжения по неотложным вопросам (организация охраны, лазарета, размещения бойцов и лошадей, их питания и т. д., и т. п.), снова собрались на третьем этаже.

В этот раз расположились в рабочем кабинете барона. Бедрич пригласил своего капитана Зденека Ференца, а я прихватил с собой Элкмара Нейде. Предстояло решить ряд важных вопросов.

Не стал звать своих взводных, чтобы не дразнить лишний раз местных дворян. Ведь мои командиры — простолюдины и я не знаю, как себя поведет кроносская «белая кость», если я приведу с собой Матея или Айдана с Прозором.

Я рассказал о том, что Отакару помогают местные купцы, что они организовали покушение на мою семью. О том, что подстрекали жителей моего манора к беспорядкам. Показал материалы расследования и список с именами купцов, находящихся в сговоре с Отакаром.

Оценив ситуацию, пришли к выводу, что до подхода моей пехоты в город лучше не соваться. Даже понимая, что сейчас творится в городе. Сколько там осталось сторонников Отакара? Сколько вооруженной охраны есть у купцов-преступников? Этого мы точно не знаем.

В то же время у нас людей совсем немного и разделять их будет огромнейшим риском. К тому же, приходится выделять людей на охрану и обеспечение жизнедеятельности пленных бунтовщиков.

Беспокоюсь, что кто-то из купцов может сбежать. Но надеюсь, что мои переживания беспочвенны. Откуда они могут знать, что об их сговоре нам известно? Да и сам город пока под их властью.

Тут в пору тревожиться, что они сами соберут силы в единый кулак и пойдут на штурм дворца. Если среди бунтовщиков найдется человек, способный их сейчас объединить, то нам придется туго.

Спросил Бедрича об остальных членах его семьи и кого они поддерживают. Но оказалось, что кроме него и Сиарис, из близких родственников остались только Отакар и младшая сестра Элая.

У Отакара жена умерла при родах, оставив мужа бездетным. А у Элаи муж свернул себе шею, упав с лошади на охоте. Детей он ей сделать не успел. Сейчас Элая находится на смотринах в баронстве Лесковин.

Знаете, как здесь это обставляют? Своими словами ничего не называют. Вроде просто дружеский визит. Благородная дама со свитой и охраной в гостях у дружественного рода.

На самом деле, молодую женщину повезли на показ потенциальному жениху. По разговору понял, что мнение самой Элаи особо никто и не спрашивал. Женщина возрастом в двадцать три круга! Перестарок! Еще и замужем была! «Шеф, все пропало, все пропало!» Хе-хе, дикие люди.

На этом сегодня закончили. Решать будущую судьбу заговорщиков сил не хватило. Все элементарно устали. Смертельная схватка вымотала и физически, и морально. Я помылся, проверил своих людей и завалился спать в выделенной комнате.

*****

— Друг мой, Отакара надо немедленно казнить.

Раннее утро, я сижу напротив Бедрича и убеждаю его сделать то, что должно. Мы вдвоем в его кабинете. Сам я вчера отмылся, а вот одежда и броня пока в скверном состоянии. С прислугой во дворце после бойни пока «напряг», мои паж и оруженосец находятся за городом, а у меня лично просто времени не было.

— Я все понимаю, Сержио, все понимаю…, — мнется барон, раздражая меня все больше с каждой минутой. — Но в нашей семье почти никого не осталось. Я, Отакар, Элая и все, никого больше. Мать умерла, отец погиб, нас теперь всего трое. А сейчас, вот это вот все…

— Что бы с тобой и твоей беременной женой сделал Отакар, если бы я вчера не успел прийти к вам на помощь?! — я начал терять терпение и повысил голос.

— Понимаешь… брат…, — отвел глаза Бедрич.

— Я спрашиваю, что бы сделал вчера твой брат?! — рявкнул я уже не сдерживаясь.

Скрипнула дверь и в кабинет заглянул Зденек Ференц.

— Уйди от греха! — рявкнул я уже ему.

Капитан посмотрел на Бедрича и после его утвердительного кивка снова скрылся, тихо прикрыв за собой дверь. А я снова уставился на барона.

— Он бы не пожалел нас, — наконец поднял на меня взгляд Бедрич. — Отакар хоть и младше меня, но всегда был жестче, злее, чем я. Я понимаю, что у меня нет другого выхода, кроме как казнить его. Если оставлю его в живых, то с его стороны буду постоянно опасаться нового нападения.

— Ну вот, сам ведь все понимаешь, — немного успокоился я.

— Давай сделаем это после окончательного подавления мятежа?

— Нет! — я чуть не зарычал от досады. — Бунт до сих пор не подавлен и пока жив Отакар, он — его знамя. Казним его сейчас и лишим бунт смысла. Из смутьянов твои противники превратятся в обычных разбойников и мародеров. И это речь о простолюдинах. А дворянам, тем, которые еще не арестованы, останется только к тебе на поклон идти.