— Огромный! — поддакнула Оля, пребывавшая в зрительном экстазе.

— Вы совершенно правы, — поцеловал Светкины руки Захим, соблазнительно заглядывая ей в глаза.

Дима снова предпринял попытку свалить, однако хранитель упрямо остановил его, вдобавок обвив лодыжки чёрными корнями. Юноша послал в сторону лесного испепеляющий взгляд, однако Захим слишком увлекся «утешениями» Светки.

— Ты труп! — появилась на сцене Катя.

— Мы с твоей мамой как раз обсуждали проблемы твоего взросления! — не растерялся Захим, ловко уходя от злобного подзатыльника.

Обнаженный по пояс Эфо не позволил Кате устроить драку и вынес её за пределы помещения под восторженные вздохи раскрасневшейся Оли. Следом вытолкнули Диму (он этому только обрадовался).

— Ты видел, как он мою маму обхаживает?! — прошипела Катя, намереваясь вернуться. — Не хватало мне еще братика воспитывать! Как будто у нас проблем недостаточно!

— Я разберусь, проветрись, — мягко повернул её за плечи к себе спиной Эфо и толкнул в лопатки, закрывая двери на засов, чтобы она не смогла войти.

— Идём отсюда, — пнула камушек Катя.

— Мне, кажется, что я стал участником театра абсурда для взрослых, — признался Дима, следуя за ней.

— Не ты один, — проворчала родственница.

— Слушай… а зачем…

— Дима, то, о чём ты подумал, мы не занимались.

Подросток споткнулся.

— Но я…

— Ты видел одно, а твой разум додумал другое, да и Захим тебе неплохо так мозги загадил. Эфо ускоряет моё превращение — это всё, чем мы занимались.

— Голые? — не поверил Дима.

— Да, потому что там нужен тесный телесный контакт. И мягко говоря, будучи человеком, я Эфо не возбуждаю. Совсем. У хранителей немножко иные эталоны красоты, если ты еще этого не заметил. Даже Захим пьет травы, чтобы себя стимулировать при общении с большинством человеческих женщин. Не нравимся мы им.

Дальше гуляли молча. Катя постепенно успокаивалась и из её движений исчезала нервозность. Через полчаса прогулки она согнулась в три погибели и сильно закашлялась. К ужасу Димы у неё изо рта и носа потекла на землю кровь.

— Может, к доктору?!

— Не поможет, — сказала она, разгибаясь. — Внутренние органы слишком быстро меняются, поэтому меня так сильно штормит и корёжит. Ты все прелести превращения благодаря маме пропустил. Она на себя боль взяла…

— Я не знал…

— Всегда хотела тебе признаться, — вытерла кровь с лица Катя. — Я завидовала, какие у тебя родители. Мне казалось, что это какая-то глупая и не смешная шутку, что я родилась у дуры Светки от придурка, у которого уже к тому моменту было три или четыре брошенные семьи.

Дима повернулся, заметив присутствие троих хранителей: Эфо, Захима и Дахота. Однако Катя их не видела из-за незримой формы, даже когда в упор на них посмотрела. Эфо сделал знак, чтобы юноша молчал и не выдавал их присутствия.

— И знаешь, почему меня бесит Захим?! — продолжала Катя, по-прежнему не ощущая чужого присутствия. — Потому что он как мой папаша! У него детей больше чем волос на голове! И думаешь, он хоть одного из них по имени знает?! У него одна цель на земле: расплодиться и сдохнуть!

— Кать…

— И в курятник к этим двум курицам он рвется не потому, что ему дико нравятся моя мама или её озабоченная сестрёнка, а потому что они детородного возраста и мне, конечно же, не хватает братика или сестрички от еще одного озабоченного придурка только с крыльями!

— Катя…

— Еще я дико не хочу спасать своего родного папашу, потому что Иро за каким-то хреном прислал его сюда! Ты не представляешь, насколько сильно я хочу, чтобы он помер где-нибудь на болоте! Или чтобы его тэасы взяли в плен и сделали из него кастрата! И это какое-то наказание, что старший сын у меня как они, — она вытерла не только кровь с лица, но и слёзы. — У него есть Олаха, чего ему не объединиться с ней?! — Катя нервно обвела руками грудь и бедра руками. — Всё при ней! Красотка! Характер прелесть! Но нет, бл…ть, мы мстим матери за подростковые обидки! Поэтому перепробуем кучу старых страшных тёток, наплодим сотню другую беспризорщины, из которых большая половина давно на кладбище! Потому что детей его либо душат в колыбели, либо сжигают на кострах! Никогда не думала, что буду той матерью, на которую злится собственный ребёнок за то, что не позволила умереть в мире, который он любил! Поэтому он живет так, как будто все кого он любил сдохли: мать, отец, сестры и друзья! А этот мир пускай катиться в бездну, пока он будет топить боль в бутылке! Знаешь, как он меня в каждом новом откате называл?! Рыжая идиотка! Назвал ли хоть раз мамой?! Нет! Я для него не мама, а жалкая копия мамы! Пофиг, что у меня её внешность и воспоминания! Он её похоронил давно! Да он меня впервые за сто лет обнял и только за тем, чтобы моих родственников потролить!

— Кать… — Дима снова скосил взгляд на хранителей, двое из них стояли с такими выражениями лиц, словно их сверху донизу облили помоями.

Однако Катя продолжала сотрясать пространство эмоциями дальше:

— Я что ли в большом восторге о того, что любимый муж превратился в кровожадного маньяка, один сын — в бабника-алкоголика, а второй — в затворника, боящегося собственной тени?! Нет! Я давно мечтаю бросить ядерную бомбу на всех этих бл…дей, которые из другого мира управляют сукой Махарат! У меня была счастливая жизнь! У меня были любимые муж и дети, пока эта стерва не решила всё разрушить! Ради чего?! Ради забавы! Ради ресурсов и власти! Как же я её ненавижу!

Дима больше не пытался остановить родственницу, лишь в шоке взирал на то, что с ней творилось. Как она менялась прямо на глазах, превращаясь в нечто другое, незнакомое и страшное.

— Как в анекдоте: у тебя может быть дом, машина и много денег, но в детстве у тебя всё равно не было велосипедика, — закрыла лицо руками Катя. — Так и у меня: муж, дети и внуки, однако в детстве всё равно не было папы…

Её снова согнуло и вырвало кровью, послышался треск ткани: из спины показались ростки огненных крыльев. Эфо не позволил Кате упасть и практически бессознательную понес на руках в сторону леса.

— Дима, за мной, — не глядя, приказал хранитель.

У юноши было желание обернуться, однако он сдержался. Достаточно с него на сегодня впечатлений и семейных разборок.

Иро их встречал у колыбели жизни. Он лишь раз взглянул на находящуюся без сознания Катю и пропустил их. На Диму отец не обратил никакого внимания, словно он являлся частью обстановки.

Эфо осторожно опустил Катю в один из пустующих бассейнов.

На бесчувственного отца больше смотреть не хотелось, поэтому Дима наблюдал за тем, как Катю оплетали голубые корешки, а ёё тело по шею погрузилось в вязкую лазурную жидкость.

— Окончательно превратиться она здесь, — с облегчением выдохнул Эфо, — не люблю период, когда она переходит из человека в хранителя, у неё такая жуткая каша в голове.

— Поэтому она так странно себя вела?

— Да, человеческое тело и разум не справляется с хранительской сущностью, памятью и даром.

— То есть она… сходила с ума?

— Можно и так сказать. Конечно, я ожидал, что её скоро прорвёт. Но сегодня из неё полезло глубинное, что много лет скрывала и прятала в себе. Видимо, сказалось, что разом объявились все её родственники, которые не понимают и не принимают, что она поменялась.

— Мягко сказано поменялась…

— Хорошо бы и тебя в колыбель засунуть, — сменил тему хранитель. — Быстрее бы завершил превращение, но, к сожалению, у нас нет на это времени. Поэтому ограничимся тем, что сегодня ты будешь ночевать в лесу.

— В лесу?! — не поверил Дима.

— Это ускорит твоё превращение. Тебе уже повесили гамак вон там, — он указал на ближайшее дерево.

Перспектива спать в лесу Диме совсем не пришлась по вкусу. Мало того, к вечеру началась гроза и, судя по всему, хранитель заранее знал о приближающейся непогоде. Из-за сырости и барабанящего по листьям дождя Диме не спалось. Хлипкое одеяло не спасало от холода, да и человеческие вещи ему взять не разрешили, пришлось переодеться в хранительскую одежду.