— Теперь ты мне веришь? — спросил он снисходительным тоном, но уловил тень сомнения в своей будущей неофитке и это вызвало всплеск его гнева. — Ничтожная букашка! Хочешь, чтобы в доказательство я забрал у тебя всё, что ты имеешь? — прогремел он своим прежним голосом, а не голосом её мужа.

Рот Рени вновь наполнился кровью, но она не потеряла присутствия духа.

— Я почти мертва, так о чём мне жалеть? — ответила она, бестрепетно глядя в горящие гневом синие глаза.

— Самоуверенная гордячка! Воображаешь, что тебе нечего терять? Так ты ошибаешься! Что скажешь, если я заберу у тебя любовь к мужу?

— О нет! — вскрикнула было Рени, но тут же взяла себя в руки и печально улыбнулась. — Забирай, что хочешь. Забирай всё: мою любовь, мою гордость, мою жизнь… — она замолчала и, подняв голову, пытливо глянула в лицо с нечеловечески красивыми чертами. — Но если ты тот, кем представляешься, то дай мне ещё раз увидеть Мика, и мы с тобой будем в расчёте.

— Жалкая тварь! Ты смеешь со мной торговаться?!

— Смею и что с того? — с полным самообладанием заявила Рени. — Или ты настолько привык к поклонению, что не приемлешь иные отношения со своей паствой?

— Что?.. Так ты веришь, что я бог?

— Естественно! — на лице Рени промелькнуло удивление. — Почему ты сомневаешься? — спросила она и с кошачьим любопытством воззрилась на золотоволосого гиганта.

Он хлопнул себя по лбу и с его лица исчезло сердитое выражение.

— Вот дурак! Прости, малышка, что накричал на тебя. К своему стыду, я подзабыл, как действует настоящая любовь, — произнёс он покаянным тоном и виновато улыбнулся.

— Выходит, она перекрывает канал чтения мыслей даже у богов? — осведомилась Рени и по её губам скользнула ехидная улыбка. — Гляди-ка, совсем как у нас, вампиров, — она помолчала. — Так ты дашь мне увидеться с Миком или нет?

Поймав непроницаемый взгляд того, кого она признала богом, Рени осторожно улыбнулась и в то же мгновение её скрутил такой приступ любви к нему, что она упала на колени и начала целовать край его хитона. При этом, несмотря на осознание унижения, в её душе бушевал чистый, ничем незамутнённый восторг. Внезапно сумасшедшая любовь исчезла, но оставила в её сердце кровавую незаживающую рану, и она горько разрыдалась. Когда, вне себя от горя, она стала биться головой о камень, также внезапно исчезло чувство потери.

«Слава богу!» — Рени растянулась на земле, приходя в себя.

— Ну как, я прошла проверку? — спросила она язвительным тоном.

— Да, — не стал увиливать бог и, убирая её рану, коснулся разбитого лба. — Я дам тебе возможность попрощаться с мужем. В конце концов, даже Ваатор разрешил его первой жене попрощаться с семьёй.

Напоминание об Эльжбете, первой жене Палевского, неприятно царапнуло Рени.

— Кто такой Ваатор? — поинтересовалась она.

— Ты его знаешь, как Сатану, — последовал ответ и ей захотелось ущипнуть себя за руку, чтобы проверить, не спит ли она.

«Проклятье! — вздохнула Рени. — Интересно, это только мне так повезло или все видят богов перед смертью? Кстати, богословы не соврали и души грешников действительно утаскивает Сатана. Интересно, что ждёт меня рай или ад?..»

— Милая, тебе пора, — раздался голос бога, прерывая её размышления о загробных делах, неожиданно обретших реальность в её глазах.

— Хорошо, — кивнула Рени и, помедлив, решилась задать вопрос, который не давал ей покоя. — Того, кто приходил две тысячи лет назад, звали Иисус Христос, а ты…

— Меня зовут Этан, — прервал её бог и на его лице промелькнуло нетерпеливое выражение. — Нет, творец вашей вселенной не я. Милая, иди уже, если хочешь успеть попрощаться с мужем, — добавил он с некоторым раздражением и Рени, уже усвоившая, что её божественный собеседник не отличается долготерпением Христа, без промедления нырнула в ноосферу.

Стоило ей погрузиться в ментал и золотое сияние, окружающее Этана, сразу же погасло. Боясь привлечь внимание Ареса, бога-убийцы, он, как последний скупердяй, экономил каждый ман божественной силы, украденный из ноосферы. Вслед за светом ушло неурочное тепло, и зима вновь вступила в свои права. Травы и цветы поникли и почернели от холода, и Этан озабоченно глянул на смертную женщину, лежащую у его ног, Он вновь завернул её в тёплый воздушный кокон и, ожидая, когда она вернётся, принял форму хаоса, которая почти не требовала усилий для поддержания. Оживший сгусток тьмы вновь мигнул жуткими красными глазами.

***

Рени не теряла времени даром. Через ментал потянулась чистая солнечная нить и, найдя любимую радужную, на мгновение сплелась с ней. «Ангел мой! Люблю тебя», — раздался неслышный голос и призрачные пальцы нежно коснулась лица Палевского, а затем такие же призрачные губы коснулась его губ прощальным поцелуем.

Почувствовав присутствие жены, он проснулся и сел в кровати. «Кошка, это ты?.. Рени?.. Милая, умоляю, отзовись!» — позвал он, но ответом ему была звенящая пустота.

Знай, к чему это приведёт, Этан дал бы им больше времени на прощание, но даже боги не способны всего предвидеть.

Сгорбившись, Палевский обхватил себя руками и, мерно раскачиваясь, застонал от невыносимо-горького чувства, которому нет названия в человеческом языке. «Святый Боже! Неужели я такой великий грешник? Я смирился с тем, что Ты забрал у меня Эльжбету, но зачем Ты отнял у меня Рени? Разве это справедливо?» — прорычал он. Охваченный запредельной болью, он на какое-то мгновение не выдержал и его захлестнуло мрачное безумие, но, подавленное несгибаемой волей, оно тут же отступило. «Будь всё проклято! Если Он думает, что я снова буду страдать от затянувшейся агонии любви, то чёрта с два!.. Я не хочу, чтобы сердце вновь и вновь умирало с каждой из них! Я больше этого не вынесу! Эй, Ты слышишь? Забирай свою проклятую любовь, знать её больше не хочу!»

Переживания Палевского были настолько сильны, что нашли мощнейший отклик в ноосфере. Благодаря ему разругались множество влюблённых и в течение суток подали на развод небывалое количество семейных пар. Но этим дело не ограничилось. Ноосфера, которая сработала как резонатор, разнесла его чувства за пределы планеты и он, не подозревая об этом, получил отклик самого Мироздания.

Мрачная Бездна проснулась и устремилась на зов Истинной крови. Хаос заглянул в отчаявшуюся душу короля вампиров и, сочтя её перспективной, оставил в ней своё зерно. Упав на благодатную почву, оно укоренилось и стало терпеливо дожидаться своего часа.

Визит первородного хаоса не прошёл для Палевского даром. Когда ему уже казалось, что он сойдёт с ума от отчаяния, в его душе неожиданно поселилось ледяное спокойствие и оно показалось ему раем после того ада, в котором он пребывал в течение трёх дней, что прошли с момента исчезновения Рени.

«Так-то лучше!» — успокоившийся Палевский нащупал пачку с сигаретами. Встав с кровати, он подошёл к окну и его немигающий взгляд устремился во тьму. Мысли о пропавшей жене больше не причиняли ему боли и он, решив, что просто перегорел, спокойно докурил и вернулся в кровать.

***

Этой же ночью Мари увидела Рени во сне. Вдвоём они шли по авеню Монтень и, рассматривая нарядные витрины, чему-то смеялись. Неожиданно Рени остановилась и, повернувшись к ней, серьёзно проговорила: «Страшно жаль, но мне пора уходить. Так что давай прощаться, детка. Будь счастлива и помни, что я всегда любила тебя». Затем она обняла Мари и устремилась прочь.

Расталкивая неизвестно откуда взявшуюся толпу народа, девушка бросилась следом за ней. «Maman, подожди! Я с тобой!» — закричала она и тут дорогу ей преградила бездонная пропасть. Расползаясь многочисленными трещинами, она росла прямо на глазах и Мари, понимая, что медлить нельзя, попятилась назад и взяла разбег. Но только она собралась прыгнуть, как Рени обернулась и испуганно вскрикнула: «Стой! Тебе нельзя со мной!» Мари упала, но всё же успела удержаться на краю пропасти, в отличие от тех, кто её окружал. Мужчины, женщины, дети — все они, слепо глядя перед собой, шагали в разверстую бездну. Понимая, что мать спасла её от большой беды, Мари подняла голову и благодарно улыбнулась, как вдруг на полуденном солнце ослепительно вспыхнули радужные полупрозрачные крылья, и образ Рени заслонило сияющее существо. «Прыгай, детка! Только так ты сможешь спасти свою мать», — вкрадчиво сказало оно и поманило её за собой.