— И всё же, что-то было, даю голову на отсечение, — задумчиво проговорила девушка.

— Мари! — предупреждающим тоном сказал Палевский.

— Да это я так, к сведению! Господин Чистильщик, если тебя не затруднит, передай мне вон то розовое пирожное.

— Милая, ещё слово в том же духе, и ты пойдёшь к себе, — рассердился Палевский.

— О нет, только не это! — всполошилась Мари. — Что же я скажу потомкам, когда они спросят меня о встрече с нашей легендой?

— Правду, — усмехнулся Ник, передавая ей блюдо целиком. — Что тебя выставили вон за хамство этой самой легенде.

— А что? В этом что-то есть. При таком раскладе я наверняка войду в историю, — заявила Мари и, поймав на себе зверский взгляд Штейна, чуть не подавилась куском пирожного. — Да что б вас!.. Всё, всё! Молчу как рыба! — воскликнула она и демонстративно отодвинулась от Ника. — Можете терзать его, я умываю руки. На месте Реази я никогда не призналась бы в том, что я Старейший, но у каждого свой путь.

— Почему это ты не призналась бы? — заинтересовался Штейн.

— Потому что легендам нет места в реальной жизни, — ответила Мари и пригубила шампанское.

— Вот мы и посмотрим, права ты или ошибаешься, — сказал Штейн, обласкав её непроницаемым взглядом. — Может, детскому саду действительно пора баиньки? — добавил он и девушка быстро придвинулась к Нику.

— Реази, если ты легенда, то просто обязан защищать слабых и угнетённых.

— Золотце, а ты ничего не путаешь? Я же Чистильщик, как ты сама меня назвала. Я как раз тем и занимаюсь, что уничтожаю слабых и угнетённых.

— Тьфу! Совсем забыла, что ты у нас главный фашист. Но легендам всё позволено. Сегодня ты злодей, завтра пропаганда сделает из тебя героя, который спасает этих самых слабых и угнетённых, — Мари ехидно глянула на Штейна, — от произвола распустившихся спецслужб.

Взвешивая «за» и «против», Палевский глянул на девушку, но решил, что она, служа своеобразным громоотводом для Старейшего, будет полезна ему за столом.

— Перед уходом мы остановились на том, что ты представитель исчезнувшей цивилизации. Как давно это было и каким образом ты сумел дожить до наших дней? — возобновил он прерванную беседу.

Ник усмехнулся.

— Вообще-то, мы остановились на том, что я убил Эльжбету и этим спас тебе жизнь, — он повернул на мизинце левой руки кольцо с лотосом, выточенным из цельного рубина. — К тому же ты спрашивал, зачем я пришёл в твой дом.

При виде кольца Палевский нахмурился и потёр виски. В его памяти всплыла череда неясных воспоминаний. Это было незнакомое ему место, заставленное фантастическими устройствами, а ещё перед его глазами то и дело всплывал образ прекрасной женщины в странных одеждах и такой же черноволосый и смуглый, как она, подросток, который глядел на него со злобой загнанного в угол ягуара. «Интересно, почему именно ягуар?» — мелькнула у него мысль и перед его глазами, будто по заказу, возникло видение белого здания, устремлённого ввысь, и скульптура громадного ягуара, парящая над его куполом.

— Михаэль! — тихо позвал Ник. — Что ты помнишь из той, нашей первой встречи?

— Думаю, только то, что ты соизволил оставить в моей памяти, — сухо ответил Палевский, вырвавшись из странных видений. — Итак зачем ты пришёл в мой дом?

— Не за тем, чего ты опасаешься. У меня нет к тебе претензий. Так что не стоит видеть во мне врага. Я действительно пришёл с миром.

Палевский бросил на гостя изучающий взгляд.

— Хорошо, если так, — произнёс он с сомнением в голосе.

— Слово райделина! — надменно выпрямившись, сказал Ник.

— Мне он тоже поклялся этим самым словом райделина, что не причинит вреда моим близким, — выступила Мари в его поддержку. — Пап, может, это глупо, но я ему верю.

— Ладно, оставим это. И всё же, зачем ты пришёл в мой дом?

— Он сказал, что ему надоело одиночество.

— Мари! — дружно рыкнули Палевский и Рени.

— Честное слово, я больше не буду! — соврала она в очередной раз.

Ник покосился на девушку.

— Я же сказал, мне не нужны адвокаты, — произнёс он нейтральным тоном.

— А ты в чём-то виноват? — спросила Мари и протянула ему свой бокал. — Налей мне шампанского. Я обещала напиться, и я сдержу своё слово … Спасибо. Родители, не нужно зверски на меня смотреть. Честное слово, я больше не буду вмешиваться, иначе Реази проваландается со своим рассказом до утра.

— Мари!

— Папа, не сердись! Просто выслушай его, — девушка пихнула Ника локтем в бок. — Ну, давай, не тяни! Рассказывай, как ты докатился до такой жизни, что тебе приходится просить, чтобы тебя выслушали, — её глаза заблестели любопытством. — Если ты из древней цивилизации, то как ты здесь оказался? И вообще, ты один такой или вас целая банда?

Штейн вопросительно глянул на Палевского, но тот отрицательно качнул головой, и инициатива в разговоре с гостем осталась у девушки.

— Устройство, на котором я прибыл, можно назвать хронокапсулой, — Ник покрутил кольцо на мизинце и вздохнул. — Нас было двое таких путешественников во времени. Конечно, если не считать бесхозного «зайца».

— Это кто? — с подозрением спросила Мари.

— Это ты, золотце, — ответил Ник. — Давай пока без вопросов. Будет лучше, если я расскажу всё по порядку. _________________________

[1] Oui? Bonjour, monsieur Stein! Désolé, je ne vous le fait remarquer (фр. яз.) — Да? Извините месье Штейн! Я не сразу вас заметила.

[2] Ach so! (нем. яз.) — Вот оно что!

[3] Oui que voulez-vous, tous! — Да что б вас всех!

ГЛАВА 30. Гибель богов. Нравы древнего мира

Поначалу гость говорил неохотно, но затем, понуждаемый вопросами Мари, к которой вскоре присоединились остальные, он разговорился. Судя по оживлённому выражению лица, ему нравилось отвечать на вопросы, касающиеся истории и политического устройства государств, бытовавших в его время. С особым удовольствием он рассказывал о технических достижениях своей цивилизации. Рассказал он и о том, каким образом она погибла.

— Беда пришла из космоса, — с грустью произнёс Ник. — Хватило одного астероида, чтобы высокоразвитая технологическая цивилизация погибла практически в одночасье, и это несмотря на все чудеса инженерной мысли.

По расчётам наших учёных небесный бродяга должен был пройти мимо, причём на приличном расстоянии. Всё равно астероид расстреляли бы, но тут Служба космической разведки сообщила, что он до предела напичкан уникальными элементами. Поэтому решили его не уничтожать, а подкорректировать траекторию таким образом, чтобы он остался в Солнечной системе. Тогда мы уже запустили промышленные установки на орбите Ареи по переработке полезных ископаемых и тут такой подарок судьбы, — Ник горько усмехнулся. — Вот только подарок оказался роковым.

Не знаю, за что на нас рассердился Всемогущий Ягуар, но с самого начала всё пошло наперекосяк. Орбитальная станция, которая должна была скорректировать орбиту астероида, неожиданно попала под мощнейший выброс Солнца и вышла из строя. Пока подготовили вторую станцию, прошло время, и тут выяснилось, что астероид пройдёт значительно ближе к Арее, чем показали первоначальные расчёты. Отец сразу же предложил его расстрелять, но промышленники в Совете Коалиции заупрямились, боясь, что осколки заденут многочисленные орбитальные комплексы.

Всё ещё могло закончиться благополучно, но снаряд, запущенный к астероиду, отклонился от расчётного курса — оказалось, в него ударил камень размером с мизинец и, пропоров обшивку, вошёл в блок управления. В результате снаряд ударил не просто туда, куда было не запланировано, он придал астероиду дополнительный импульс и тот прямиком устремился к Арее. Последний сюрприз заключался в газообразной начинке астероида, которая, по сути, превращала его в термоядерную бомбу. Вот так цепочка неприятностей, выпадающих с частотой противоречащей теории вероятности, привела нас к гибели, — спокойно заключил гость и женщины с жалостью посмотрели на него.