Машина резко рванулась с места, и девушка испуганно вскрикнула: на повороте её швырнуло на дверцу.
— Пристегнись! — сказал Палевский и сбавил скорость. — Что ты возишься? Ремень пристегни! Или это непосильная задача для твоего умишка? — рявкнул он, видя, что его пассажирка суетится, а воз и ныне там.
В результате девушка опустила руки и судорожно всхлипнула и тогда он, потеряв терпение, сам пристегнул ремень.
Видя, что её трясёт как в лихорадке, Палевский вздохнул.
— Хватит клацать зубами! Не бойся, не съем, — он потянулся к бардачку, где у него лежала бутылка коньяку. — Возьми стакан… да вот он, стоит прямо перед тобой! Пей! Пей всё, до дна!
— Я вас не боюсь, я нервничаю, — спустя некоторое время пролепетала Лиза, набравшаяся храбрости.
— Да? А есть разница? — фыркнул Палевский и приложился прямо к горлышку бутылки.
— Вы что делаете? — всполошилась девушка. — Вы же за рулём, вам пить нельзя!
— Мне всё можно, — Палевский бросил на ней оценивающий взгляд. — Адрес!.. Вот ведь!.. Милая, я спрашиваю, где ты живёшь?
Спохватившись, Лиза хотела ответить, но вместо этого хватанула ртом воздух и закашлялась.
Видя, что она пытается вытереть рукавом забрызганную панель, Палевский бросил ей блок с салфетками.
— Не занимайся ерундой, машину почистят. Если нужно, возьми салфетку.
— Спасибо.
Сконфуженная девушка вытерла заалевшее лицо и сжала в ладони салфетку, не зная, куда её деть.
— Не нужно нервничать, для человека ты выглядишь вполне нормально, — машинально произнёс Палевский и открыл одно из отделений. — Бросай сюда. Итак, где ты живёшь?
Лиза назвала адрес в спальном районе города у метро «Ломоносовская», и он отметил, что девушка живёт на другом конце города. Быстро считав её мыслефон, он недовольно поморщился: «Дела обстоят именно так, как я и думал».
— З-зачем вам это? — судорожно вымолвила Лиза и Палевский задался тем же вопросом, а именно, на кой чёрт ему эта девчонка.
— Не переживай, я не покушаюсь на твою честь. Просто отвезу тебя домой, — ответил он и предупредил: — Впредь не ходи здесь ночью, для человека это небезопасно.
— Вы так говорите, будто сами не человек, — робко заметила Лиза.
— С чего вдруг? — усмехнулся Палевский и взял себе на заметку, что девушка всё же не дура и поскольку ей не стереть память, то стоит быть осторожней, чтобы не давать ей пищу для ненужных размышлений.
***
По ночному городу, свободному от пробок на дорогах, они довольно быстро добрались до дома Лизы. Она жила на улице с красивым названием «Бульвар Красных зорь». Вот только в самой улице, застроенной панельными пятиэтажки, ничего красивого не было. Остановившись у нужного подъезда, Палевский выбрался из машины и открыл дверцу со стороны Лизы. С любой женщиной, независимо от происхождения, он держался как истинный джентльмен. Таким его воспитали приёмные родители, которые были мелкопоместными дворянами и гордились тем, что они шляхта.
Когда девушка выбралась наружу, он собрался было уехать, но она набралась храбрости и пригласила его в гости.
После краткого раздумья Палевский согласился. Он решил, что ему не мешает развеяться, окунувшись в новую для себя обстановку. Тем более он ещё не видел, как живут простые петербуржцы.
Как оказалось, жили они не очень. В тёмном подъезде пахло сыростью и нечистотами. Лифта не было и на пятый этаж им пришлось подниматься по лестнице с раскуроченными железными перилами. «Хватает же у кого-то силёнок на подобную глупость!» — насмешливо подумал Палевский, стараясь ни к чему не прикасаться.
На тесной лестничной площадке девушка открыла дверь, и они оказались в крошечной прихожей её квартирки.
Войдя в комнату, Палевский с любопытством огляделся. «Стыдливая нищета», — резюмировал он. Действительно, в комнате было чистенько, но убого. Стены, поклеенные выцветшими бумажными обоями, когда-то были зелёными, но время превратило их в грязно-фисташковые. Из обстановки главенствовала мебель из прессованных опилок, сошедшая с конвейера ещё в застойные времена; её полосато-лаковая квадратура удручала своей кричащей безвкусицей.
— Хотите чаю? — робко спросила Лиза.
Палевский пожал плечами, не понимая, что он здесь делает, но девушка восприняла это как знак согласия и убежала в кухню. Оставшись один, он походил по комнате и, снова подивившись царившей здесь нищете, подошёл к окну.
Не найдя там тоже ничего достойного внимания, он сел на бугристый древний диван, который жалобно скрипнул под ним. «Уйти, что ли, пока девчонка возится на кухне?» — тоскливо подумал он, но тут на пороге комнаты появилась девушка и отрезала ему путь к бегству.
В руках у Лизы был большой металлический поднос и проголодавшийся Палевский, глянув на него, пожалел, что по дороге не заехал в супермаркет. Судя по угощению, с едой в этом доме было также плохо, как и со всем остальным. На подносе стояли две разнокалиберные чашки с обещанным чаем и белое блюдце с печеньем и конфетами, каких он никогда не видел.
Радостно-взволнованная девушка водрузила свою ношу на шаткий стол и посмотрела на него сияющими глазами.
— Извините, я никого к себе не ждала, потому могу предложить только это.
Услышав её мысль-опасение, что печенье настолько старое, что им можно сломать зубы, Палевский отдёрнул руку.
— Ничего страшного! Я не настолько голоден, чтобы соблазниться раритетным угощением.
После его реплики, девушка густо покраснела. Пребывая в возбуждённом состоянии, она не отдавала себе отчёт, каким образом гость отвечает на её невысказанные мысли.
— Ой, простите ради бога! Я давно уже не была в магазине. Когда ты один, то много не нужно… — смущённо пробормотала Лиза и вскочила на ноги. — Подождите, хорошо? Я только сбегаю в «24 часа»! Это совсем близко. Куплю что-нибудь свежее к столу и сразу же назад.
Прикидывая, на что ей хватит денег, девушка замешкалась. До получки оставалось всего ничего и, как всегда, перед ней в её кошельке царило безденежье. «Боже мой! Кажется, последние деньги я истратила сегодня в столовой, в надежде перехватить в займы у Ларисы Павловны. Стыд-то какой! Мне же ни на что не хватит оставшейся двадцатки! Что же делать? — всполошилась Лиза, но тут же на её личике появилось решительное выражение. — Не беда, займу у соседки! Разбужу её несмотря ни на что, даже если она пригрозит вызовом милиции в такой поздний час! Вымолю тысячу взаймы, хоть стоя на коленях!»
Покачав головой, Палевский потянулся было за бумажником, но вспомнил, что оставил его в машине.
— Давай сходим вместе, — предложил он, но девушка энергично затрясла головой.
— Нет-нет! Вы же гость, как можно? Просто подождите меня, честное слово, я скоро!
Лиза сорвалась с места… и уткнулась в грудь гостя, выросшего на её пути.
Взяв за плечи, Палевский развернул девушку к столу.
— Сядь! Не нужно никуда ходить, мне хватит того, что есть. Давай просто посидим и побеседуем.
— И о чём вы мы будем беседовать? — осведомилась Лиза, бросив на него быстрый взгляд.
— Дай подумать… — Палевский напрягся, считывая более глубокие слои её памяти. — Давай поговорим о том, почему ты видишь меня в своих снах, — проговорил он, с удивлением глядя на разворачивающиеся перед ним действо.
Какая-то мистика, подумалось ему. Он не жил во времена Людовика XIV, поскольку родился в девятнадцатом веке, но то что хранилось в памяти девушки выглядело пугающе реалистичным.
Хотя люди часто не узнают себя, видя со стороны, Палевский узнавал свои привычки в привычках двойника. У него была та же манера обращения с окружающими и оружием, тот же почерк и те же пристрастия в еде.
Единственно, что выпадало из общего ряда это явная склонность двойника к девушке, что сейчас сидела напротив него и смотрела на него влюблёнными глазами.
«Вот дьявол! Это уже ни в какие рамки не лезет!» — обескураженный Палевский уставился на Лизу, ища чем бы она могла привлечь его внимание и ничего не находил… кроме сходства с Рени. Тем не менее страстные сцены, подсмотренные в снах девушки, зажгли кровь в его жилах, хотя несколько минут тому назад он считал такое невозможным.
