Девушка все-таки всхлипнула. Вот гадство, такое чувство, что неприятности ее преследуют — сначала нападение на «птичник», потом кража кольца, теперь это…

Кольцо! Лирен едва удержалась от того, чтобы схватиться за голову. Ночью ей показалось великим даром покровительницы, что украшение забрал вор, но сейчас… это же не просто безделушка или дешевый амулет, который может зачаровать любой средненький маг, даже не символ принадлежности к культу Май Ше — все вместе, конечно, оно так и было, но…

Это был еще и знак дипломата, открывающий ворота дворцов и дающий дипломатический иммунитет для носителя на чужой территории.

А она позволила его украсть.

— А кольцо вы не сможете найти? — робко обратилась Лирен к капитану, задумавшемуся о чем-то своем.

— Вряд ли, — ответил тот после некоторой заминки. — Стража не может поймать этого вора последние двенадцать лет, и наивно полагать, что это чудо произойдет сейчас. О нет, давайте без этого…

Лирен судорожно вздохнула и вытерла выступившие слезы, напомнив себе, что она уже не маленькая, что такое поведение — ребячество, и оно не может быть достойно дипломата. Только вот поделать ничего с собой не могла.

— Миледи, думаю, нам следует на ночь остановиться здесь и продолжить путь утром.

Ведьма задрала голову, некоторое время изучала небо и остановила лошадь.

— Ты прав. — Марика спешилась и обошла небольшую полянку, облюбованную путниками. Сам Маркус ни за что не стал бы здесь останавливаться — свежее кострище ясно говорило о том, что их предшественники отъехали отсюда совсем недавно, а это было чревато более высокой степенью риска. Во всяком случае, ему уже доводилось в бытностью свою наемником сталкиваться с тем, что покинувшие стоянку люди внезапно возвращались — и обнаженное оружие разной степени паршивости почему-то не позволяло усомниться в том, что они вышли не спокойной ночи пожелать.

Не то чтобы он не помнил, что ведьма способна за себя постоять, раскидав парочку нападающих по сторонам, просто их могло оказаться чуть больше, чем парочка. С каким-то количеством мог справиться сам наемник, свои возможности он прекрасно представлял, но, например, хлипкого безоружного парнишку положили бы наверняка сразу. И трепыхнуться бы не успел.

Да и в бой лишний раз ввязываться не хотелось — ранят еще, а кто в глухом лесу помогать будет-то? Конечно, рану перетянуть Маркус бы сумел, а если что серьезней? На Марику можно и не надеяться, видел он ее методы лечения, и эффективность их была ой как сомнительна. А уж от арбалетного болта, а то и пули в груди пощечина точно не спасет.

Марика, однако, то ли не обладала такой же подозрительностью, то ли как-то определила уровень опасности, но лагерь разбить решила здесь. Первой развернула одеяло и устроилась на нем с книгой, не заботясь ни о каких мерах безопасности, на что все же надеялся наемник, и бросив спутникам:

— Сходите за дровами. Я не могу разжечь костер прямо на траве, если только вы не хотите всю ночь нюхать дым.

Диран послушно бросил возиться с лошадью и быстрым шагом направился в сторону леса, через который им предстояло проехать. Маркус пошел следом, с неодобрением поглядывая на удобно устроившуюся ведьму.

— Слушай, почему мы остановились здесь? — спросил он у парня. — Еще же светло, на ту сторону успели бы выехать. А мне здесь не спокойно, нехорошее место.

— Не успели бы, — покачал головой Диран, подбирая несколько веток. — До наступления темноты меньше двух часов, рисковать и пытаться уложиться впритык — не самое лучшее решение. И мы бы действительно не успели.

— Я ночами по лесам ездил, — упрямо возразил Маркус, примериваясь к бревнышку. — Ничего, живой, как видишь.

— Ты не слышал про этот лес?

— Нет. А должен был?

— Не знаю, — пожал плечами парень и едва не выронил собранную охапку. — Наверное. Но оставаться в нем в любом случае ночью не стоит. Когда-то в чаще некроманты жили, их поубивали, а подчистить за ними не догадались. Вот на остатках магии и расплодилось всякой гадости, которая на путников кидается. Как это теперь чистить никто не знает, вот и стараются просто не ездить — днем оно все спит.

От слов Дирана наемнику стало совсем неуютно: одно дело разбойники, они живые, и отбиться от них можно даже при численном меньшинстве — если следить за их ошибками в бою и не допускать свих. По порождению же некромантии еще поди попади, и то нельзя сказать с уверенностью, поможет ли. Маркус на всякий случай поправил ножны и поудобней перехватил бревнышко, чтобы в случае чего можно было приложить кого-нибудь. Или что-нибудь.

— Хватит уже, наверное, — неуверенно произнес Диран, оглядывая результат труда. — До утра должно хватить.

Маркус возражать не стал. Оставаться в лесу дольше ему как-то не очень и хотелось.

На поляне он первым делом достал точильный камень и занялся мечом. Оружие, конечно, мужчина всегда держал в хорошем состоянии — все-таки главный «рабочий инструмент»; надобности возиться с ним лишний раз не было, но это удивительным образом придавало уверенности в собственных силах и ощущения готовности ко всем возможным непредвиденным ситуациям. Выскочи сейчас из-за деревьев какая пакость — сразу бы голову отсек. Во всяком случае, ему так хотелось думать.

Марика почти не отреагировала на кучу веток, сваленную почти под ее носом, только щелчком пальцев подожгла ее, ненадолго оторвавшись от книги. Потом молча кинула мешок с вяленым мясом и хлебом и снова отвлеклась от всего окружающего.

Диран же первым делом полез в свою сумку и извлек оттуда несколько угольных карандашей и папку из плотной бумаги. С одухотворенной физиономией раскрыв ее, он принялся что-то быстро чиркать в ней, изредка поглядывая куда-то в пространство. Наемник через некоторое время не вытерпел, перебрался поближе и заглянул ему через плечо. Парень не успел закрыть рисунок руками, жалобно посмотрел на Маркуса и продолжил рисовать.

— Ты хорошо рисуешь, — похвалил наемник, разглядывая нарисованную девушку. Красивая, легкая, беззащитная… и очень напуганная. — Твоя подруга?

— Нет. — Диран набросал рядом фигуру мужчины, подхватывающего ее. Без лица, без деталей — просто контур, обозначающий, что рядом кто-то есть. — Эта девушка погибнет от удара ножом. Я бы не хотел, чтобы моя подруга была изображена на моих рисунках. Никто из моих близких.

— Тебе не обязательно рисовать ее гибель.

— Ты не понимаешь, — вздохнул парень. — Эти рисунки… это другое. Не просто картинка, которую можно повесить на стену. Я так вижу и… — он резко помрачнел и отвернулся. — Я же говорил, ты все равно не поверишь.

— А ты попробуй сказать, тогда и решим — поверю или нет, — отрезал Маркус.

Диран оглянулся на ведьму и очень тихо, чтобы она не слышала, произнес:

— Я — провидец. И рисунки — это отражения того, что приходит ко мне. Я не знаю, как это происходит, меня никто не учил, и никто не объяснял, но они всегда сбываются. На них часто бывают незнакомые мне люди, но я с ними встречаюсь так или иначе — до или после. Эту девушку я не знаю, но это значит лишь то, что мы скоро встретимся. И ей не избежать этого удара, понимаешь, Маркус? И после — не выжить, если только рядом мага не будет, причем мага-лекаря, но я его не вижу.

— И у тебя это только в рисунках проявляется?

— Нет. — Диран отложил папку и пододвинулся ближе к костру, зябко ежась. — Иногда и так бывает. Я тогда как раз был в… трансе.

— А ей ты говорил? — наемник кивнул на недовольно хмурящуюся ведьму.

— Нет. Она не поймет. Будет опять кричать.

— Почему тогда не уйдешь от нее? Учиться управлять этим твоим даром, например?

Диран промолчал, но полез в папку. Перебрав несколько листов, он откуда-то с самого низа достал рисунок и протянул его Маркусу. Мужчина вгляделся и удивленно присвистнул. Глядя на Марику сейчас, он не мог и предположить, что даже в чьем-то воображении у нее может быть настолько искаженное страхом и болью лицо.

День закончился неожиданно быстро.