С другой стороны, это можно было заставить делать тех, кто их припер — пусть сами вчитываются в написанный бред и переписывают человеческим языком. Предвкушение небольшой мести слегка подняло настроение, но в целом ничего не изменило — как было все паршиво, как хотелось нестерпимо спать, так все и осталось.

Ко всему этому у него дико разболелась голова, и единственным желанием было спихнуть кому-нибудь Вита — например, отвести в лавку к Джоанне, две девушки просто обязаны справиться с маленьким ребенком! — и залезть в глухую нору, где можно проспать хоть до весны и где его никто никогда не найдет.

Но все это так и осталось мечтами. Джо куда-то удрала, прихватив с собой Лирен, а на двери лавки грустно висела табличка «Закрыто». Попробовал было спихнуть мальчика Нире под весьма сомнительным предлогом («Но вы же женщина, у вас должно получиться лучше!»), но и этого не удалось — она была так увлечена идеей наказать вора, что самолично занималась подготовкой бумаг и приготовлением к казни. Не получилось и с идеей куда-нибудь закопаться — не то, что до какой-нибудь норы, до собственной кровати добраться не удалось! Взамен этого ему была предложена пара бутербродов и две полные кружки кофе на завтрак.

Утром от него тоже не отстали, и вконец измученный наемник воспользовался тем, что надо было найти мать Вита, прихватил мальчишку и сбежал из кабинета, пообещав не появляться там до завтра. В лучшем случае.

Впрочем, проблемы его не оставили и здесь.

Идея-то Маркуса посетила хорошая, начинание было благое — только вот вопрос, где искать эту злосчастную женщину, которая бросила ребенка зимой, на улице, рядом с морем, одного, совершенно не по погоде одетого — даже пришлось закутать его одолженным у кого-то шарфом, и теперь мальчик напоминал кучу тряпья на двух ножках, но хотя бы не мерз, — никуда не девался и оставался открытым.

Зато Вит уже не молчал — все стало еще хуже. Потаскавшись с раздраженным мужчиной по городу, он явно чего-то там сообразил и сначала начал хлюпать носом, а потом разрыдался, плюхнувшись на снег и вцепившись Маркусу в руку.

Мужчина вздохнул и сел на корточки рядом с ним, потрепав мальчика по голове.

— Ну и чего ты раскуксился? Разве это подобает воинам?

— Вы не знаете, где искать мою ма-а-аму!

— Конечно, — легко согласился Маркус. — Но стража нужна именно для того, чтобы кого-то искать, когда никто не знает, где этот человек находится. Мы обязательно ее найдем, не смей даже сомневаться.

— Ничего вы не найдете! — упрямо всхлипнул Вит, вытирая варежкой нос.

— Почему это?

— Потому что вы только ходите и ругаетесь на всех подряд и не ищете!

— Мелкий, я не спал всю ночь, конечно, я буду ходить и ругаться. Тебе-то что, спокойно продрых на лавке у меня в кабинете, а я работал. Но это же не значит, что я это делаю просто так — я заодно пытаюсь выяснить хоть что-нибудь, что помогло бы мне искать. Например, ты можешь рассказать, что это были за дяди и зачем им понадобилась твоя мама. Или как ее зовут. Или где вы живете.

— Мне мама запрещала говорить это незнакомым дядям. Она говорила, что нас так могут обокрасть.

— А я непросто незнакомый дядя, — как можно более убедительно сказал мужчина, уже понимая, что все это бесполезно. — Я — капитан стражи, мне положено знать все и обо всех. Наоборот, я защищаю людей от воров.

— Все равно, — уперся в свое мальчик. — Я вам не верю!

— Ладно, мелкий, вставай. — Маркус выпрямился и рывком поднял с земли Вита. — Пошли искать, может, что и обнаружим… ты только сам по сторонам смотри, чтобы не пропустить в случае чего.

Что все плохо, Анна поняла, когда в кольце окруживших ее преследователей не осталось ни одной щели, через которую можно было вырваться.

О бедственности своего положения она догадывалась и раньше, но все же надеялась убежать и обойтись без лишней крови — тем более, что женщина сильно сомневалась, что в случае драки прольется именно кровь противника, а не ее собственная. В конце концов, их было больше, и они были крепкими мужиками, вооруженными не палками, а качественным оружием от лучших столичных оружейников.

Чего уж скромничать, сама Анна была не самой хрупкой женщиной, вооружена не хуже, да и умения свои не подвергала сомнению, но она была одна.

В окружении десятерых матерых воинов, не раз побывавших во всевозможных битвах.

Посреди используемой только летом лесной дороги, куда не доходили патрули стражи из Дартвы.

Не лучший расклад для любого воина, каким бы умелым он ни был.

И что ей оставалось делать? Только принять бой — причем, вполне возможно, бой последний. Наверняка даже последний.

Ладони привычно обхватили рукояти парных мечей, с которыми она расставалась разве что во время сна, даже тогда не убирая слишком далеко, а оставляя лежать рядом с кроватью. Сказывалась давняя привычка видеть в каждом врага, которую не удалось до конца искоренить даже спустя столько лет.

— Ну что ты ерошишься, Анна, — миролюбиво сказал один из воинов. — Ты же понятливая женщина. Мы не хотим с тобой драться, просто отдай то, что хочет госпожа.

— Ваша госпожа — дура, — фыркнула женщина. — Она не может определиться в собственных желаниях и соображениях. То она не запрещает своему сыну развлекаться с женщинами, то впадает в истерику, когда он собрался жениться не на дворянке. Вы еще скажите, что я насильно затащила этого милого мужчину в постель!

— Она говорит именно так.

— И вы, взрослые мужики, в это верите! Не отдам. Можете меня убить, но не отдам.

— А нам какое дело, правду она говорит или нет, — пожал плечами воин. — Мы делаем то, что нам приказано. Последний раз предупреждаю, давай разойдемся по-хорошему.

— Да идите вы в …! — огрызнулась Анна, вскидывая руку с мечом.

«Не дождетесь, — мелькнула в голове мысль. — Чтобы какая-то дранная столичная дама… — Клинок скользнул по клинку, ей удалось заблокировать первый удар и уйти от второго. — …говорила мне что и как делать! Мало ей сына, — Анна каким-то чудом вывернулась и вогнала один из мечей в грудь воину. Клинок благополучно застрял в поверженном противнике, и его пришлось бросить, — решила за меня взяться. Но хрен я позволю за себя кому бы то ни было решать, будь это хоть трижды богатый, известный и влиятельный человек!»

В круге образовалась прореха, совсем небольшая, но ей и этого хватило. Подхватив выпавший из рук мертвеца арбалет, она выскочила в лес, заодно избавившись еще от одного противника. Остальные прощать этого Анне не собирались и озверели вконец. Затрещали амулеты, защищающие от пуль и отводящие клинок.

Теперь бы только убежать… она быстрее, легче и проворней, к тому же коренная уроженка Дартвы и хорошо знает все выходы из города, все потайные места, неприметные чужому взгляду… Потерпеть совсем чуть-чуть, они же не смогут по лесу бежать с той же скоростью. Эх, был бы еще снег поглубже, а то в этом году зима что-то совсем не балует…

И в самый неподходящий момент, когда Анна уже почти поверила в то, что ей удастся спастись, откуда-то из-за спины донеслось истошное:

— Мама?

Когда и каким образом он умудрился потерять мальчика, Маркус и сам не понял — просто в какой-то момент осознал, что никто больше не болтается мертвым грузом у него на руке.

— Да чтобы вас всех! — сплюнул мужчина, останавливаясь посреди улицы. И где теперь искать этого несносного ребенка? Бросать на улице — жалко, особенно на окраине города, мало ли кого встретит…

Впрочем, долго страдать от неизвестности ему не пришлось.

В незапертые ворота влетел запыхавшийся Вит, в панике огляделся и, увидев мужчину, кинулся к нему, в последний момент споткнувшись и рухнув в снег прямо ему под ноги. Не успел Маркус сообразить, что могло заставить пацана гнать как зайчишку, преследуемого волками, как «волк» сам возник в проеме ворот. Правда, проход ему тут же перекрыли невеселые стражники, замерзшие на своем посту, и поймать добычу ему не удалось.

— Что это значит? — грозно осведомился исполняющий обязанности капитана, поднимая ребенка из снега и направляясь к что-то злобно шипящему преследователю, который грозился всеми карами, небесными и не очень, если его немедленно не пропустят.