— Ты расплываешься, — смущенно пояснила девушка, отрывая от него взгляд. — И с голосом у тебя что-то… Хрипишь.
— Ты тоже, — улыбнулся он. — Не так сильно, правда. А голос меняет амулет, полезная штука, ее носят многие во… в Дартве. Уже ближе к городу я накину еще один, и… не пугайся, хорошо?
— Это будет так страшно?
— Не знаю, — честно ответил капитан, вскакивая в седло. — От тебя зависит.
Снова они остановились только тогда, когда на горизонте появилась городская стена с проемом ворот и двумя мордоворотами по обе стороны от дороги. Карстен пояснил, что это неофициальный въезд, им пользуются только не самые законопослушные личности. Почему они не поехали через главные? Потому что эти самые личности не очень любят тех, кто считает себя порядочным. Разве ей никто не говорил, что это город убийц, воров и мошенников? А проехать через него так точно придется, он лежит на тракте, ведущем в Гирну. Нет, варианты, конечно есть: можно объехать и заночевать в лесу, но разве Лирен не надоело ночевать на твёрдой земле? А что вон те мордовороты у ворот спрашивают у въезжающих? Специальный опознавательный знак, не пускать же в город какого-нибудь королевского дознавателя под прикрытием! И конечно, у Карстена такой есть, так что можно не опасаться на этот счет.
Закончив с краткой вводной лекцией, капитан покосился на слегка ошалевшую девушку и достал тонкую «косичку» из лент и серебристой нити, которую обмотал вокруг головы, а концы заплел вместе с потемневшими волосами в небольшую косу.
Лирен смотрела на это преображение открыв рот и не находя слов, подобающих воспитанной девушке для выражения своего удивления.
— Ничего себе в Дартве капитан стражи, — наконец сказала она и швырнула в него подобранным с земли камешком. — Скотина! Гад! Ты… ты… ты! Тебе вообще не стыдно?!
— А за что мне должно быть стыдно? — уточнил Карстен, уворачиваясь от всякого мусора, которого как назло в округе хватало.
— Грабить ночью порядочный девушек, — Лирен перестала кидаться чем попало и стала педантично загибать пальцы. — Обманывать — ладно, весь город, переживет, но Джо! Лицемерить. Не позволять осуществляться правосудию…
— Слушай, порядочная девица, — вспылил мужчина, заворачивая ей руку за спину и прижимая к дереву. — Ты чего-то не понимаешь. Видимо, тебя мало волновало, что твой демонами дранный портал открылся в самом неподходящем месте, в котором только мог? Если бы меня там не было, а тебя поймали стражники, болталась бы ты на следующее же утро в петле по обвинению в воровстве, и правосудие бы восторжествовало. Если бы мне не пришлось выволакивать тебя из дома, я бы не бросил там парня, который мне верит и который чем-то дорог для Джо. Что, думаешь, его действительно повесили? Это тот гонец из лавки, который решил обворожить девчонку. А правосудие… да пошло оно к такой-то матери! Горожанам не хватает, думаешь, специально раздутых дел с пиратами, браконьерами и мошенниками, на которых спихиваются все кражи? Горожане довольны, градоправитель доволен, Нира — и та довольна. А иногда действительно судят воров — когда Графиня считает кого-то недостаточно ловким. К тому же ты, безмозглая твоя птичья башка, не думала, что целостью своей шкуры ты обязана сволочи, скотине и гаду?! Честное слово, если бы я не знал, чем для меня это может кончиться, задушил бы еще в том переулке.
— Пусти, — жалобно шмыгнула носом Лирен, пытаясь освободить порядком затекшую и потерявшую всякую чувствительность руку.
— Хорошо, — мужчина разжал пальцы и уселся на поваленное дерево, упершись ногой в особо толстый сук. — Тогда давай договоримся сразу. Ты больше не лезешь со своими непонятными мне претензиями, ведешь себя тихо и прилично и желательно слушаешься меня. Когда прибудем в Гирну — расходимся, и делай, что сочтешь нужным. Если вдруг поймешь, что дальше способна двигаться сама — не мотаешь мне нервы. Ясно?
— Я не смогу одна, — тихо сказала девушка, залезая на лошадь. — Не буду, обещаю. Прости.
Марика шла по улицам Линты, глубоко натянув капюшон и глядя в землю, чтобы редкие прохожие, встречающиеся в квартале магов, не обращали внимания на светящиеся глаза. Они бы и так, наверное, не обращали — такой уж Линта город, что дикость воспринимается не как дикость, а как порождение изобретательного мага, которое стоит ценить и оберегать. Впрочем, особо бросаться в глаза все же не хотелось — не лучшее это место для придворного мага.
Вся улица была увешана вывесками самого зловещего вида, рекламирующими услуги новичков и магов средней руки, которым важно было привлечь к себе внимание. Марика к таким вещам относилась скептически. Лишний раз доверять свою жизнь и успех дела таким неумехам она бы не стала: если наколдовать чего путного и сумеют, то обязательно потом растреплют кому ни попадя.
Магичка свернула в переулок и остановилась у неприметной обшарпанной двери. Маркуса, пожалуй, сильно бы удивило, что в Линте она уже бывала и с нужными людьми знакома.
Дверь открыл мрачный охранник, внимательно оглядел посетительницу и молча посторонился, пропуская внутрь. Почти сразу же откуда-то из глубин дома появилась задумчивая немолодая дама в закрытом темном платье, вытирающая окровавленные руки о какую-то тряпку.
— Кого я вижу, — удивилась она, глядя на магичку. — Приветствую, Марика, давно не заходила.
— Извини, не до этого было. — Марика скинула плащ, подхваченный безмолвным охранником и, не спрашивая разрешения, направилась в комнату. — Ты же знаешь, Карин, что…
— Что ты зануда я знаю, — вздохнула некромант, устраиваясь в кресле. — С чем пожаловала? Хотя… Убери-ка эту светящуюся пакость с глаз. О, тебе довелось отыскать ядовитых плевунцов? Где же ты эту мерзость нашла?
— В лесу недалеко от Парнеллы. Ты можешь это снять?
— Без проблем, — пожала плечами Карин и, вскочив с кресла, резво пробежалась по комнате, собирая в кучу флакончики и чистые кусочки ткани. — Ты не представляешь, как я люблю клиентов, которые сами догадываются против этой гадости обработать глаза, это так упрощает мне работу…
Она остановилась у стола и одним движением вылила в миску остатки жидкости из фигурной бутылки, после чего принялась за флакончики, что-то нашептывая. Закончив, некромант макнула туда лоскутки и протянула их Марике:
— Держи, приложи к глазам на полчасика. Надеюсь, ты никуда не торопишься и составишь мне потом компанию за обедом?
— Прямо с этими тряпками?
— Мне все равно надо время, чтобы его приготовить. Прижми их ладошкой — да не корчись ты так, сейчас перчатки дам, раз уж ты такая чистоплюйка, — и пошли во двор. У меня сегодня дома что-то слишком много работы было, не хочу, чтобы еда этим провоняла… Кстати, ты как относишься к салатикам и бутербродам? Смотреть на сырое мясо я сегодня не могу, только на колбасу.
— Сойдет, — без особого восторга согласилась магичка, натягивая перчатки и перебираясь во двор, придерживая сползающие с глаз и жутко воняющие тряпочки.
Двор у дома Карин был совсем небольшим — в нем хватало места только для стола со стульями и небольшой уличной печки; его окружал высокий забор в человеческий рост, так и искрившийся от наложенных на него заклинаний, намекающих, что сюда лучше не соваться для тех, кто хочет еще пожить и упокоиться после смерти.
— Слушай, давно хотела у тебя узнать. — Некромант вывалила на стол овощи из захваченной с кухни корзинки и хищно взялась за нож. — Как поживает твой мальчик-помощник, не выгнала еще? Ты не выяснила, что у него за аномалия с возрастом? А то, насколько помню, не взрослеет пацан совсем.
— Выяснила, — улыбнулась магичка. — Он провидец.
— Да ладно… Ой, твою мать. — Карин слизнула с порезанного пальца кровь. — Я их только в детстве встречала. А было это четыреста лет назад… И сколько же этому чуду, выглядящему на семнадцать, лет?
— Не знаю, он не говорил, но предполагаю, больше тридцати. Хотя мне кажется странным, что дар прорезался так поздно, все эти… странности я за ним наблюдаю не больше двух лет. Но, опять же, особо в гильдии этим вопросом никто не занимался, перспективы примерно такие же, как искать источник магии на Архипелаге… Карин, я не имею ничего против салата, но я не ем его с кровью.
