Часы на башне — бом, бом-м!..

Народ впереди забегал, руками замахал.

Что-то странное, вроде праздников никаких нет. И людей возле храма эльвийского столько не бывает.

Смотрю — а там городовые вокруг, даже приставы собрались. Сам Викентий Васильевич, заместитель полицмейстера, тоже здесь.

Машина с полицмейстером притормозила. К ней тут же рысью подбежал полицейский — Бургачёв, мой бывший начальник.

Бургачёв весь взмыленный, как конь, говорит, а сам аж заикается от волнения:

— Ваше высокородие! Беспорядки, ваше высокородие!

— Докладывай! — Иван Витальевич выпрямился на сиденье, лицо суровое, глаза горят — прямо генерал на поле битвы. — Да по делу!

— Ваше высокородие, беспорядки! Инорода хоронили, что недавно в цеху Филинова погиб. Сегодня в храм понесли, заупокойную читать. Инороды набежали, от трёх десятков и больше. Потом ещё прибыли — около четырёх десятков. Двое на паперть вышли, стали бунтарские речи говорить. Инороды слушать их стали, крик начался. Меж ними замечены воровские элементы. Воры эти стали инородов мутить, бумажки раздавать с мятежными словами. Городовой один листок отнял, так орги его стали ногами охаживать, еле отбили…

— Бумагу! — рыкнул полицмейстер.

Бургачёв протянул листок. Иван Витальевич бумажку вырвал, пробежал глазами:

— Зам полицмейстера сюда!

Викентий Васильевич уже здесь оказался, вслед за Бургачёвым.

Начальник ему:

— Как допустили?!

— Мы этого ждали, — отвечает зам. — Я накануне докладывал — возможны беспорядки.

— Возможны?! — полицмейстер на сиденье приподнялся, на зама смотрит — сожрал бы. — Почему до сих пор не разогнали? Где особая часть?

— Особая часть в боевой готовности, — докладывает заместитель. Сам стоит, выпрямился, будто кол проглотил, лицо каменное. — В ожидании распоряжений. Велено было ждать приказа губернатора.

— Что губернатор? — полицмейстер спрашивает, а сам тон сбавил, как на стенку наткнулся.

— Его сиятельство господин губернатор приказали вас дождаться, — отрапортовал зам.

Полицмейстер зубами скрипнул:

— Вот как! Меня ждёте…

Пристукнул тростью:

— Вестового срочно — в особую часть. Сей же час чтоб сюда шли. Оцепление усилить. Привлечь тех, кто в запасе.

Заместитель:

— Слушаюсь! — и спросил: — Из запаса всех брать?

— На ваше усмотрение, — буркнул полицмейстер. — Я за вас думать должен?

Заместитель полицмейстера отошёл, команды раздавать стал. Все забегали.

Толпа кричит, часть людей — то есть инородов — от храма вверх по улице пошла. Городовые их не пускать стали, так сразу драка началась. Аж зубы во все стороны полетели, с кровавыми соплями. Городовых не так уж много, а орги — ребята здоровенные.

Тут Иван Витальевич скомандовал отъезжать. Шофёр баранку крутанул, машина зафырчала и в сторону свернула — к дому губернатора.

Мы тоже тронули и в соседнюю улочку повернули. Филинов велел кучеру к гостинице править — в номерах пересидеть, пока суд да дело.

А коляски с главой эльвийской общины уже и след простыл. Пока мы на беспорядки глазели, эльвы под шумок укатили, от греха подальше.

В гостинице Филинов потребовал лучший номер. Мне буркнул:

— Со мной будешь, вместо капитана. Вон, на диванчике располагайся. И выбрось шавку! Ещё мне в номере блох не хватало…

Чёрт, куда собачку девать? Побежал я к администратору договариваться. Бегу, а сам думаю: мне-то что делать? Хозяйку в больничку упекли, Матвея сейчас в подвал полицейский бросят — и всё? Убийца пойман, убийца невменяем, всем спасибо, все свободны? Не так я себе это представлял…

Смотрю, внизу гоблин стоит, тот самый, что с нами ехал. Про него, видать, начальство забыло в суматохе.

Я — к стойке администратора, а гоблин меня перехватил, взял за рукав двумя пальцами, покашливает:

— Господин Дмитрий, на пару слов можно вас? — и глазами в сторонку косит.

Отошли мы к выходу.

Гоблин по сторонам посмотрел, вытащил листок бумаги. Листок свёрнут очень плотно, в несколько раз, так просто и не разложишь.

— Вам послание, господин стажёр, от начальника. Вы знаете, от кого.

Разворачиваю, смотрю — сверху написано: "Дмитрию Найдёнову, стажёру сыскной части, в собственные руки".

— Это что, от Викентия Васильевича? — спрашиваю.

Гоблин кивнул.

Во как! Интересно, с чего это мне записки через гобов слать начали? Хотя что я удивляюсь, вон что на улице делается… Некогда шефу всяким стажёрам вестовых посылать да тайные встречи организовывать. А гоблин, как ни крути, на полицию работает, с полицмейстером в одной машине ездит…

А я уж думал, про меня забыли. Когда Викентий Васильевич у машины стоял, полицмейстер приказал ему взять людей из запаса. Ну, думаю, сейчас скажет — вот и этого возьмите, дело-то уже сделано! Нет, даже не взглянул никто…

Хотя шеф, когда задание давал, твёрдо сказал — быть под прикрытием, пока другой приказ не поступит. Никакой самодеятельности.

Значит, вспомнили всё-таки стажёра Найдёнова.

Так, что мне шеф пишет?

Читаю. Ничего себе! Нет, рано тебе в оцепление, господин стажёр.

Свернул я листочек, на гоблина посмотрел. Спрашиваю:

— На словах ничего мне передать не велели?

Тот молча головой помотал, улыбнулся. Дотронулся пальцами до края шляпы — типа попрощался — и пошёл из гостиницы.

Ну что, Димка — долг зовёт. Послужим государю и делу правопорядка.

К назначенному месту я пробирался окраинами, по тёмным улочками и переулкам. Хорошо, хоть город изучил, пока под прикрытием работал. Не то бы заблудился и вовремя не успел.

В записке от Викентия Васильевича было сказано: быть на месте к указанному часу. Если никого не окажется, ждать. Место знакомое — там мы с Альфридом и нашими товарищами по банде встречались, прежде чем грабить идти.

Ещё сказано было, что нужно дождаться прихода полуэльфа и выведать у него всё, что только можно. Разузнать имена, фамилии, клички, адреса его сообщников, через которых он дела ведёт. А после, выяснив всё досконально, повязать.

Сам Альфрид должен явиться непременно. Его вызовут запиской от моего имени. В записке будет, что я согласен отдать собачонку с драгоценным камнем на ошейнике. Что хочу денег и побольше. Полуэльф поверит, явится на встречу и тут уж надо не сплоховать.

Зато после этого моя служба по выявлению преступников будет окончена, и я смогу с чистой совестью и чувством исполненного долга вернуться в полицию. С торжественным вручением погон, наградной медалью и всеобщим уважением.

Чего ещё желать-то?

Вооружился я самым лучшим образом. Два револьвера, а под шинелью на поясе — офицерский палаш, у Матвея взятый.

Хотя никому не советую так палаши носить. Жутко неудобно. В одном сериале, помню, мужики с мечами бегали, головы друг дружке рубили. Чтобы силу получить и одному остаться. Так эти мечи — и не такие, а здоровенные, чуть не в полтора метра длиной — вытаскивали непонятно откуда. Вжик — и катана в руке. Кино, блин.

Для верности я ещё в карман кастет положил. Точнее — гасило на цепочке. Мало ли что.

Пришёл. Место для встречи — дворик заброшенный, за кривым домом. Кругом заборы, слепые окошки и вокруг никого.

Темно уже, в переулках вообще как в яме какой — только ноги ломать. На центральных улицах хоть фонари горят. А тут хорошо если откуда-нибудь огонёк посветит.

Подкрался я осторожненько, за угол заглянул — есть там кто? Нет, темнота одна.

Прислушался — тихо.

Посвистел условным свистом. Через пару секунд слышу — отозвались. Наш свист, только мы его знаем — наша банда.

Руку на револьвер положил, прошёл во дворик.

— Есть здесь кто? — спрашиваю.

— Это ты, Дмитрий? — голос Альфрида, откуда, не поймёшь.

— Да, я. Ты где?

— Собаку принёс?

Озираюсь — не вижу никого.

— Слушай, я не в прятки играть пришёл, — говорю. — Выходи. Поговорим, как брат с братом.