Этот пункт программы светского раута Самойлов пропустил.

Интересно, чтобы он придумал? Заставил бы меня танцевать танго, и мы бы шагали от стены до стены, с розой в зубах, врезаясь в людей? Или это был бы фламенко? Я бы неловко топталась на месте, а он бы скакал вокруг, изображая быка? Или бы мы просто, как нормальные люди, танцевали, стоя близко друг к другу. Я положила бы голову ему на плечо и, закрыв глаза, слушала «Лунную реку», а он бы поглаживал мои волосы и улыбался.

Вот опять я это делаю!

Фантазирую о Самойлове, как какая-то извращенка!

Он не давал мне никакого повода воображать себе невесть что! И вообще, с чего я взяла, что он бы меня пригласил? И танцевать я совершенно не умею, только бы ноги ему оттоптала. Пора возвращаться в реальность.

Как бы невзначай выглядываю в окно, но там нет ни Стаса, ни Златы. Видимо, они уехали вместе.

Она знает о нем больше, чем я и понимает, что с ним происходит.

Ну и хорошо. Думаю, ему нужна сейчас поддержка.

Надеюсь, с ним все в порядке.

Фокусирую внимание на бармене, ловко смешивающем наши коктейли и не сразу замечаю, что кто-то деликатно постукивает меня по плечу.

Оборачиваюсь и вижу брюнетку ту самую брюнетку в брючном костюме. Она очень красивая, ей явно еще нет сорока, и она совершенно не похожа на Стаса.

— Прости, — негромко обращается ко мне женщина. — Ты подруга Стаса?

— Да, — почему-то перехожу на шепот я. — То есть нет. Мы вместе учимся.

— Как у него дела? Он ходит на занятия? Ест? Не болеет?

— Вроде бы все хорошо. Ходит, ест. На здоровье не жаловался.

— Хорошо, — с облегчением выдыхает она. — Приглядывай за ним, пожалуйста! — женщина хватает с подноса апельсиновый сок и, как будто этого разговора никогда не было, громко приветствует группу женщин за столиком неподалеку.

Когда брюнетка присоединяется к подругам за столиком, мои мохито наконец готовы.

Какие все же странные здесь люди, со всеми этими семейными тайнами и глупой драмой. Ну и что такого, что она поинтересовалась, как дела у сына?

У сына, который сбежал, словно призрака увидев.

И почему все вокруг требуют, чтобы я присматривала за Самойловым? У меня перед ним какой-то кармический долг? С каких пор я несу за него ответственность?

Остаток вечера мы с Женькой проводим на диване, болтая ни о чем и лениво посмеиваясь над особенно напыщенными гостями.

Время от времени я поглядываю на входную дверь, но ни Стас, ни Злата так и не возвращаются.

Когда Еве приходит время ложиться спать, я напрашиваюсь к ним с Женькой в такси и уезжаю, оставив маму веселиться. Она давно не видела подруг, а из меня компания так себе.

Дома тихо и темно, меня приветствует только Бублик.

У папы сейчас много работы, поэтому, стараясь не шуметь, я на цыпочках прокрадываюсь в кухню. Выдав Бублику корм, убираю со стола пустую коробку из-под пиццы. Вздыхаю. Конечно же, папа забыл про сваренный мной суп. Убираю кастрюлю в холодильник, завариваю чай и сооружаю большой бутерброд.

— Пап, я вернулась, — тихо говорю я, входя в кабинет. Он кивает, не отрывая взгляда от монитора. Ставлю перед ним чашку и завернутый в фольгу сэндвич. Абсолютно уверена, что, когда папа вспомнит про чай, тот уже остынет.

Быстро приняв душ и смыв макияж, переодеваюсь в пижаму и смотрю на себя в зеркало. Вот и побыла красивой. Говорила же маме, что некого будет впечатлять.

Когда мы с котом устраиваемся на кровати, мысли снова возвращаются к Самойлову. Как он там? Неужели, эта встреча нанесла ему такую травму? Он до сих пор со Златой?

Беру телефон и быстро печатаю:

Ты где?

Нет, с какой радости мне его допрашивать? Он уже высказывался, как относится к тем, кто лезет не в свое дело. Стираю сообщение.

Ты в порядке?

Этот вопрос еще более личный. Стираю.

Ты не отдал мне брошюры.

Решительно, пока не передумала, нажимаю кнопку «отправить».

Он и правда их мне не отдал. А у меня без приюта работа стоит!

Вряд ли, он ответит сегодня. Или не ответит вообще. Грубиян.

Но ответ приходит буквально через несколько секунд.

Можно тебе сейчас позвонить?

— Ты уже дома? Нормально добралась? — раздается голос Стаса в трубке.

— Конечно, — сухо отвечаю я.

— Мне пришлось внезапно уехать. Не очень красиво с моей стороны.

— Ну ты и не обязан был оставаться. Хотя, я думала, что Золушкой полагается быть мне.

Стас неловко смеется.

— Прости. Но Золушка из меня вышла так себе, нужно было хотя бы оставить на лестнице ботинок сорок пятого размера.

— Да незачем. Твоя принцесса же тебя догнала, — я закусываю губу и нервно переворачиваюсь на бок.

— Ты про Злату? Ей конечно двигали в основном благие побуждения, поддержать друга в трудную минуту и все такое, — мне кажется, или он сделал акцент на слове «друг»? — Но она была пьяна и буянила, так что мне пришлось отвезти ее домой и сдать на руки домработнице.

Как благородно с его стороны. Но все равно раздражает.

— А у тебя была трудная минута? — и тут же спохватываюсь. — Не то чтобы это было мое дело!

Стас вздыхает.

— Я знаю, что такое поведение не назовешь зрелым. Но в моей жизни есть люди, с которыми я очень не хочу встречаться. Видеть их. Не хочу, чтобы они знали что-то о моей жизни. А если это все же происходит, я веду себя вот так.

— Понятно, — а что еще мне сказать? Не устраивать же ему допрос на больную тему.

— Сегодня было классно. Мне жаль, что я ушел, — его голос становится виноватым. — Я пропустил много интересного, да?

— Да нет. В программе вечера ты пропустил только танцы.

— О нет! Я не увидел твои лучшие движения? — притворно ужасается Стас.

— И не увидишь! Я не танцую.

— Ух ты! Это вызов? Спорим на килограмм конфет, что увижу до конца учебного года?

— Так себе ставка, но по рукам. Ничто не заставит меня танцевать прилюдно. Это социальное самоубийство. Меня сразу станут называть «та ненормальная».

— Теперь я просто обязан это увидеть! Я не буду называть тебя ненормальной. Как насчет «Неудержимая»?

— Ха. Ха. Это ничуть не лучше. Хочешь поржать за мой счет?

— Есть немного, — со смешком соглашается Самойлов. — Но мне и правда стало менее тошно. Спасибо тебе за это.

Я рада, что он меня не видит, потому что эти слова меня смущают.

— Так что там с приютом? — на всякий случай перевожу тему разговора в безопасное русло.

— Он потрясающий! Они спасают животных даже в очень тяжелом состоянии, помогают городу проводить гуманный отлов и находят дом пойманным собакам, у них огромный реабилитационный центр в пригороде… Да много всего. Я принесу тебе брошюры в понедельник, но можешь сама в интернете о них почитать. И им всегда нужна помощь.

— Звучит отлично! Надо будет отправить к ним наших пиарщиков, пусть поснимают зверей. Так больше людей заинтересуется, — я делаю пометку в своей тетради и громко зеваю.

— Я мешаю тебе спать?

— Да нет, просто день выдался длинным.

— Я бы тоже уже лег, но мне прямо в глаз светит луна. А у меня нет штор.

Отодвигаю занавеску и смотрю в окно. Полная луна висит прямо передо мной. Кажется, что можно до нее дотянуться.

— Какая она сегодня красивая. А почему у тебя нет штор?

— Это съемная квартира. Не вижу смысла вкладываться во временное жилье.

— Даже ценой бессонницы? Ай, щекотно же! — Бублику явно надоело, что я так долго не обращаю на него внимания и он, громко мурлыча, начинает бодать мою руку, держащую телефон, щекоча мне лицо усами. — Извини, кот по мне соскучился.

— У тебя кот? Как его зовут?

Так, болтая ни о чем, мы разговариваем до возвращения домой моей мамы.

Я не запоминаю, что снилось мне той ночью, но это было что-то очень приятное. И мое хорошее настроение длится до самого понедельника.

Пока преподаватели, не сговариваясь, не обрушивают на нас сразу три контрольные.