— О, пощади меня! Тебе наплевать на меня. — Ярость взрывается внутри меня, оставляя после себя только опустошение. — Это потому, что тебя физически влечет ко мне, и потому, что ты не можешь собраться с духом и посмотреть правде в глаза, ты прогоняешь меня.

Наши взгляды встречаются, между нами разгорается полномасштабная война.

Его челюсть напряжена, дыхание такое же учащенное, как и мое.

— Ты права, Тереза, — рычит он. — Ты хорошо трахалась, но в конце концов, это все, на что ты способна. — Он разражается взрывом недоверчивого смеха. — Ты думала, мне действительно было не все равно? Ты, конечно, не настолько наивна? — В его глазах темнеет опасность, и он усмехается. — Я покончил с тобой, и ты можешь считать своим гребаным благословением то, что я отдаю тебя не какому-то старому ублюдку, а Кристосу.

Я судорожно втягиваю воздух, когда его слова обрушиваются на меня, как кислота, пробирая кожу до костей. Изо всех сил толкая его в грудь, я отворачиваюсь от монстра, который все еще твердо намерен разрушить мою жизнь, монстра, с которым я, черт возьми, спала. Я открываю заднюю дверь и забираюсь во внедорожник.

Одарив Николаса испепеляющим взглядом, я поднимаю подбородок и, вкладывая ледяной тон в каждое слово, говорю:

— Ты можешь идти к черту, Николас.

Мне удается держать себя в руках, пока внедорожник не выезжает через железные ворота. Роясь в своей сумке, я вытаскиваю из нее бутылочку с ксанаксом. Я изо всех сил пытаюсь открыть ее, мои руки слишком сильно дрожат.

Джеймс забирает у меня пузырек и, достав таблетку, протягивает ее мне. Я быстро кладу ее под язык, крепко зажмурив глаза, когда волна за волной опустошения рушит весь фундамент, на котором была построена моя жизнь.

Слезы катятся по моим щекам, рыдание комом подкатывает к горлу.

Я не могу в это поверить.

Он устроил для меня брак?

Что за чертовщина?

Этого не может быть. Это просто дурной сон. Николас не может быть настолько жестоким, чтобы переспать со мной только для того, чтобы выбросить меня, как мусор, уже на следующий день.

‘Ты хорошо трахалась, но в конце концов, это все, на что ты способна.’

Именно это и происходит. Я просто проблема, от которой он избавляется. Он получил от меня то, что хотел.

‘Я покончил с тобой.’

Мой гнев продолжает расти, а разочарование в себе из-за того, что я поддалась своим желаниям, делает все в миллион раз хуже. Я пытаюсь игнорировать сильную боль в груди от тех жестоких вещей, которые он сказал.

Полная решимости положить конец плану Николаса, я достаю телефон из сумки и набираю номер своей матери.

— Agápi mou, — отвечает мама.

— Мама, — рыдание прерывает мой голос.

— Что случилось?

— Николас, — выдыхаю я. — Он устраивает… брак для меня.

На мгновение наступает тишина, затем я слышу, как мама двигается.

— Питер! — зовет она. — Николас устраивает брак для Терезы?

— Я с ним не разговаривал, но она уже достигла брачного возраста, — слышу я ответ Питера.

— Ты должна остановить его, — умоляю я маму.

— Мы сразу же вернемся домой, — воркует мама. — Не волнуйся. Я разберусь с этим.

Икая сквозь очередной всхлип, мой голос напряжен, когда я говорю:

— Хорошо.

Мы заканчиваем разговор, и в надежде, что мама положит конец нелепому плану Николаса, я откидываюсь на спинку сиденья, чувствуя себя совершенно опустошенной.

Только когда к моим хаотичным эмоциям возвращается некое подобие спокойствия, я понимаю, что мое сердце разбито.

Я качаю головой, отгоняя нежелательные эмоции.

Нет ничего такого, из-за чего бы могло разбиться сердце. Ты ненавидишь Николаса Статулиса. Не похоже, что ты влюбилась в мудака, потому что это просто абсурд.

В этом мужчине нет ничего, что тебе бы нравилось.

Тебе просто больно, потому что он использовал тебя.

Глава 20

ТЕСС

Мама расхаживает взад-вперед по гостиной, в то время как Питер сидит, как король на своем троне, с густыми бровями, сведенными в тугой комок.

Мое колено нервно подрагивает, руки на коленях сжаты в кулаки.

В тот момент, когда Николас входит в гостиную с Кристосом и еще одним мужчиной прямо за ним, я изо всех сил стараюсь не вскочить и не наброситься на него.

— Что…

Питер поднимает руку, заставляя маму замолчать. Поднимаясь со стула, он смотрит на своего сына.

— Объясни, почему ты устроил брак между Кристосом и Терезой.

Николас встречает взгляд своего отца без страха. Прямо сейчас нынешний глава греческой мафии встречается лицом к лицу с предыдущим главой мафии.

Мой желудок проваливается в туфли.

— Сделка заключена. — Голос Николаса мрачен, не оставляя места для споров. — Кристос будет добр к Терезе. — Его взгляд останавливается на мне. — Она должна быть благодарна. Я мог бы выбрать для нее гораздо худшего жениха.

Что за… мудак.

— К чему такая внезапная спешка? — Спрашивает мама, кладя руку на шею, и на ее лице отражается замешательство.

Николас делает глубокий вдох, как будто изо всех сил пытается сохранить свое скудное терпение. Обращая свое внимание на наших родителей, его голос чертовски напряжен, когда он объясняет:

— Грегори был убит. Сицилийцы объявили войну. Если Тереза отправится в Грецию, она будет вне опасности.

Черты лица Питера расслабляются, и когда мама открывает рот, чтобы что-то сказать, он огрызается:

— Слово Николаса окончательное. Тереза выйдет замуж за Кристоса в ближайшую субботу.

Что?

Я вскакиваю на ноги, но меня приковывает к месту слишком много темных глаз, обращенных на меня. Питер говорит:

— Так будет лучше для тебя, Тереза. Ты уже достигла брачного возраста.

Я качаю головой, и прежде чем успеваю возразить, Питер покидает гостиную. Николас и другой мужчина следуют за Питером, но Кристос остается.

— Мама? — Я не могу заставить себя сказать больше, стены моего мира смыкаются вокруг меня.

Проведя рукой по волосам, мама ободряюще смотрит на меня.

— Давай не будем грубыми. — Она жестом приглашает Кристоса сесть.

— Я знаю, это неожиданно, — говорит Кристос. Его глаза останавливаются на мне, и как бы я ни старалась, я не могу найти никаких признаков гнева или резкости. Напротив, его взгляд теплый, даже понимающий.

Я качаю головой, откидываясь на спинку кресла.

Это происходит на самом деле. Боже.

— Тереза, — говорит Кристос, подходя, чтобы занять место рядом со мной. — Я дам тебе время свыкнуться с этой мыслью, и ты по-прежнему сможешь жить своей собственной жизнью. Я не жду, что ты изменишься ради меня, но, по крайней мере, попытаешься сделать так, чтобы наш брак был успешным.

Он говорит так разумно, что я почти смеюсь.

Понимание сияет в его глазах, и от этого слезы подступают к моему горлу.

Поднимая руку, он сжимает мое плечо.

— Я сделаю все возможное, чтобы быть хорошим мужем.

О, Боже.

Дыши.

Я судорожно втягиваю воздух, ошеломленная всем происходящим, но также и тем, как нежен Кристос.

— Моя учеба, — удается мне выдавить из себя.

— Ты можешь закончить ее, прежде чем присоединиться ко мне в Греции. Как я уже сказал, я хочу, чтобы ты жила своей собственной жизнью. Ты все еще можешь стать продюсером. Мы будем часто приезжать в Ванкувер, и твоя мама сможет навещать нас в Греции.

Мои глаза встречаются с Кристосом.

— Я тебя не знаю.

Улыбка изгибает его губы.

— Ты узнаешь меня получше. — Он полная противоположность Николасу. Там, где Николас — воплощение гнева, ада и острых колкостей, Кристос мягкий, почти как плюшевый мишка, его слова добрые, глаза теплые.

Тем не менее, я не знаю этого человека, и между нами нет никакого притяжения.

Кристос берет меня за руку, его тепло немного прогоняет холод из моей.

— Все, о чем я прошу, это чтобы ты относилась ко мне с тем же уважением, что и я к тебе. Успешные браки строились и на меньшем.