Вместо того, чтобы взять конверт, Николас хватает меня за запястье и прижимает к себе. От резкого движения моя драгоценная камера выскальзывает у меня из рук. Наплевав на гнев Николаса, я вырываюсь из его хватки и толкаю его, прежде чем присесть на корточки перед своей камерой.

— Мудак! Посмотри, что ты наделал. — Кусок откололся от камеры сразу, и от этого зрелища слезы мгновенно подступают к моему горлу. Фотоаппарат — моя самая ценная вещь, не из-за денежной ценности, а потому что он доставил мне столько радости.

Я собираю осколки, стараясь ничего не оставить в надежде, что смогу это починить, и бросаюсь к своей сумке. Я осторожно укладываю остатки внутрь, перекидываю лямки через плечо и, не удостоив Николаса взглядом, направляюсь к главной дороге.

Боль расцветает в моей груди с каждым шагом, который я делаю, ненавидя Николаса еще больше.

Мудак.

Высокомерный, эгоистичный, долбаный монстр.

Боже, как бы я хотела дать ему пощечину.

Внезапно он хватает меня за руку, и разворачивает. Я ударяюсь о его грудь, его пальцы хватают меня за подбородок, и моя голова откидывается назад. Его грубый мужской аромат окутывает меня. Наши гневные взгляды встречаются, заставляя что-то чужое и новое вспыхнуть между нами.

— Ты только что назвала меня мудаком? — Несмотря на то, что он выглядит так, будто вот-вот полностью потеряет самообладание, его тон звучит недоверчиво.

Я не удивлюсь, если ни у кого не хватило смелости проклясть его, и если это так, я рада быть первой.

— Помимо всего прочего, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. — Ты сломал единственное, что значило для меня весь мир.

— Я ни хрена не делал, — огрызается он в ответ. Его присутствие становится темнее, угрожая поглотить меня целиком. — Если бы ты не закатила гребаную истерику и забрала конверт, ничего бы этого не случилось.

— Истерику? — Я задыхаюсь, мой собственный характер полностью выходит из-под контроля. — Ты ожидаешь, что я буду играть и вести себя хорошо, пока ты будешь контролировать каждый аспект моей жизни?

— Я ожидаю, что ты будешь подчиняться.

Мои глаза скользят по его чертам, и снова мне остается гадать, есть ли у него вообще сердце.

— Я пыталась, но ты делаешь это невозможным. — Я ненавижу дрожь в своем голосе. Ненавижу, что не могу контролировать свои эмоции рядом с ним. Ненавижу то, что он заставляет меня чувствовать. Страх, но при этом любопытство. — Почему ты должен контролировать мою жизнь? Почему ты не можешь просто оставить меня в покое?

Его глаза слегка прищуриваются, и, выглядя как хищник, готовый наброситься на свою жертву, он отвечает низким тоном:

— Сначала это было потому, что это была моя чертова работа, но теперь… — Он наклоняется ближе, пока я не чувствую его дыхание на своих губах. — Это потому, что я наслаждаюсь тем, что происходит между нами. Чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее я буду бить.

Каким-то образом я сохраняю зрительный контакт, когда шепчу:

— Ты злой.

— Никогда не утверждал, что это не так. — Он отпускает меня, сует конверт мне в руку и бросает последний предупреждающий взгляд. — В следующий раз, когда ты ослушаешься меня, тебе не понравится то, что я сделаю.

Не сказав больше ничего, кроме зловещего предупреждения, он уходит, оставляя меня с Джеймсом и Грантом.

Моя грудь наполняется безнадежностью, когда я смотрю на его широкую спину.

Боже, что мне делать?

Глава 9

НИКОЛАС

С закипающим в груди гневом я качаю головой, проскальзывая на заднее сиденье бронированного внедорожника.

Удовлетворения, которое я испытал после наших предыдущих ссор, теперь нет. Вместо этого я чувствую что-то чуждое и совершенно нежеланное.

Чувство вины.

Я не хотел, чтобы ее камера сломалась. Особенно после того, как увидел, насколько хороши были отснятые материалы.

Я не виноват, что она растяпа.

— Куда, босс?

— В офис, — ворчу я, расстегивая пиджак и доставая телефон. Внедорожник отъезжает, пока я открываю электронную почту. Я просматриваю первое письмо, но мои мысли крутятся вокруг ссоры, вместо того чтобы сосредоточиться на словах.

Вздохнув, я смотрю в окно. Внедорожник останавливается на светофоре, затем я вижу Тесс, переходящую дорогу, а Джеймс и Грант следуют за ней. Она заправляет прядь волос за ухо, печаль затягивает черты ее лица. Низко наклонив голову, она обхватывает себя руками.

Это зрелище отличается от ее обычной дерзости, поражающей меня прямо в грудь.

Christé mou⁹.

Мужчина, идущий с противоположной стороны, сталкивается с Тесс. Джеймс бросается вперед, хватая ее за плечи, чтобы она не потеряла равновесие, в то время как Грант толкает мужчину к передней части такси.

В моей груди мгновенно вспыхивает ярость. Переполненный собственническим чувством, которого я никогда раньше не испытывал, мои пальцы сжимаются в кулак вокруг телефона.

Одно дело, когда я угрожаю Тесс, но наблюдение за тем, как гребаная обезьяна-переросток чуть не сбивает ее с ног, наполняет меня желанием защитить ее.

Набирая номер Джеймса, я подношу устройство к уху.

— Босс?

— Я нахожусь на светофоре справа от вас. Приведи Тесс ко мне.

Я смотрю, как Джеймс берет ее за руку и начинает тащить к внедорожнику. Тесс отступает от Джеймса, и когда Грант что-то кричит ей, она качает головой и устраивает сцену прямо посреди улицы.

Выглядит так, будто ее, блять, похищают.

Клянусь… эта женщина!

На светофоре загорается зеленый, но Грегори знает, что нужно подождать, даже когда позади нас раздаются гудки.

Задняя дверь открывается, и Грант заталкивает Тесс внутрь. Закрыв за ней дверь, двое охранников направляются к другому внедорожнику, в котором находятся мои личные охранники.

Машина трогается с места, и когда Тесс смотрит на меня со смесью гнева и беспокойства, я наклоняюсь к ней и затягиваю ремень безопасности у нее на груди. Закрепляя его на месте, я откидываюсь на спинку сиденья и, наконец, могу сосредоточиться, чтобы проверить свою электронную почту.

— Какого черта? — выдыхает она.

— Ш-ш-ш! — Мой лоб хмурится, когда я перечитываю предложение.

Она фыркает рядом со мной, затем сбрасывает свою сумку. Положив ее к себе на колени, она обхватывает ее руками.

‘Ты сломал единственное, что значило для меня весь мир’.

Блять, это чувство вины не имеет никакого отношения к тому, что кружится в моей груди.

— Грегори, остановись у ближайшего магазина фотоаппаратов, — приказываю я.

— Да, босс.

Я чувствую на себе взгляд Тесс, но продолжаю игнорировать ее, проверяя одно электронное письмо за другим. Не факт, что я запомню хоть что-то из того, что читаю. Эта женщина чертовски отвлекает.

Грегори подъезжает к обочине.

— Мы здесь, босс.

Засовывая телефон в карман, я открываю дверь и выхожу. Мои глаза сканируют наше окружение на предмет каких-либо угроз, пока я обхожу внедорожник. Тесс не двигается, и когда я открываю ее дверь, она бросает на меня настороженный взгляд.

— Вылезай, — рявкаю я.

Блять, трудно быть милым с ней.

Тесс крепче сжимает свою сумку, вылезая из машины, и прежде чем она попытается убежать, я беру ее за локоть и тащу в магазин. Останавливаясь перед ближайшим консультантом, я спрашиваю:

— Где ваши лучшие камеры?

— Цифровые, — бормочет Тесс.

— Сюда, — отвечает продавец, переводя взгляд с Тесс на меня.

Нас ведут в левую часть, где на полках расставлены различные камеры и оборудование. Прежде чем консультант успевает что-либо сказать, Тесс отстраняется от меня и направляется прямиком к определенной камере. Она осторожно ставит свою сумку у ног и, снимая камеру с полки, с удивлением смотрит на нее.

— Это та, которую ты хочешь? — Спрашиваю я, подходя к ней ближе.

Впервые с тех пор, как мы встретились, Тесс поражает меня силой своей широкой улыбки, когда она смотрит на меня. Это превращает ее черты из прекрасных в потусторонние, заставляя раздражающую неизвестную эмоцию сжимать мое сердце.