— Все просто. Ты потерял сознание, а я-то все это время наблюдала за происходящим. Здесь висел тот самый старик, из амбара. Охрана увела его, скорее всего на допрос. Поэтому давай выбирайся из кандалов и уходим отсюда назад в школу.

— Но я не могу?

— Не может он? Да все ты можешь, хватит мне заливать. Я лучше знаю на что ты способен!

— Ну так подскажи мне, а то в голову ничего не приходит? — я не заметил, как совершенно позабыл о боли и начал ругаться с голосом в своей голове.

— Ты же у нас умнее всех, ты же у нас все знаешь!

— Ну наконец то до тебя дошло. Так что давай, снимай кандалы и пошли отсюда — в этот раз она была со мной согласна.

— Да что ж с тобой не так? Не могу я, понимаешь, не могу? Да что ты вообще такое? Все это какое-то безумие! Проклятый морок! А-а-а-а-а! — я снова кричал что есть сил и стал извиваться змеей, пытаясь вырваться из державших меня кандалов:

— Да убейте вы меня кто ни будь, убейте!!! Я больше так не могу!!!

— Заткнись! Скоро придет и твоя очередь. — грубый голос за дверями принадлежал охраннику, все это время молчаливо стоявшему и слушавшему мою перепалку с самим собой.

— Сам заткнись! — неожиданно для самого себя я сказал эти слова вслух, не представляя, что этим мог еще больше ухудшить и без того патовую ситуацию, в которой я теперь находился.

— Что сказал, гаденыш?

— То, что слышал, придурок! — мои слабоумию и отваге не было придела, не ужели я и в самом деле так жаждал скорейшей смерти.

— Молодец, давай! Делай все еще хуже! Это у тебя лучше всего получается! А я же послушала тебя, жалко мне тебя дурака стало. Молился он, божился. Спасите, помогите! — женский голос продолжил истерику в моей голове.

Стражник несколько раз провернул ключ в замке и сняв один из факелов со стены вошел в камеру.

— Ну что змееныш, как думаешь двух ударов тебе будет достаточно или лучше трех? — здоровяк ухмыльнулся своими редкими зубами и что есть силы ударил меня прямо в живот.

— Это тебе за не послушание, а это за придурка! — второй удар у него сделать уже не получилось, я ногами обхватил его шею и начал что было сил душить. Он рычал и сопротивлялся, уронив факел на каменный пол, ну а я, крича от боли по всему телу продолжал его душить, получая от него удары по спине.

— Давай малыш, у тебя все получится! Ты оказывается не так прост! — женский голос подбадривал меня, как мне казалось делая еще только хуже. Удары здоровяка становились все слабее и слабее, пока он наконец совсем не престал сопротивляться и не повалился на пол, наконец окончательно не испустив свой дух.

— Ну вот можешь же, когда хочешь! А то заладил он. Не могу, не могу!

— Замолчи! Мы все также висим на цепях и ничего я так и не сделал! Ключи то на полу теперь лежат, и я их точно не достану! — я отчаянно говорил эти слова куда-то в пустоту перед собой понимая, вот теперь это точно конец.

— За то я могу их достать.

— Как? — я удивленно выдохнул не понимая, о чем она говорит.

— Ну ты должен меня попросить, как тогда. Помнишь, когда ты стоял на каменном валу, возле самой воды и умолял меня помочь тебе. Ну помнишь, ты еще рыдал как девчонка! Просто попроси…

— Пожалуйста подыми ключи с пола!

— Не так, не убедил. Умоляй меня. В мольбах одного пожалуйста будет слишком мало.

— Хватит… — я с ненавистью сказал это слово и замолчал, обдумывая стоит ли продолжать это бессмысленный разговор.

— Ну просто попробуй, пожалуйста. Ты же можешь! — кажется она продолжала издеваться надо мной, но я всё-таки решил попробовать.

— Умоляю, прошу, помоги мне. По-жа-луйста! — протяжно с надрывом выдавил из себя я, в какой-то момент на самом деле поверив, что она сможет мне помочь. В ответ на мольбы она разразилась громким смехом:

— Ты что на самом деле подумал, что я смогу поднять ключи, и открыть кандалы? Вот же дурень!

Она продолжала смеяться что есть сил, низвергнув все мое самообладание в пучину отчаяния. Теперь я еще больше стал извиваться змей на цепях, не веря, нет не желая верить, что я останусь тут висеть и ожидать, когда же за мной придут. Я пытался вырваться словно загнанный на охоте зверь, не чувствовавший боли, готовый переломать себе кисти, чтобы только вырваться из державших меня цепей. Она резко перестала смеяться, прочитав каждую мою мысль, наполненную безумным отчаянием, охватившим меня.

— Вот теперь ты понимаешь, что же я чувствую, когда ты меня не слушаешься! Я также, как и ты скованна цепями твоих желаний и ничего не могу с тобой поделать!

После сказанных ей слов я перестал трепыхаться, без сил повиснув на цепях. Факел медленно догорал на каменном полу возле тела мертвого охранника, которого я мог видеть через щель почти полностью заплывшего левого глаза, второй же уже не мог видеть ничего. Что-то фиолетовое и прозрачное, будто какая-то дымка материализовалось в руку и подняла ключи с пола. Аккуратно подняв их на уровень моих глаз, фиолетовая прозрачная рука затрясла ключами, снова дразня меня.

— Ну так что, будешь слушаться меня или нет? — она сказала эти слова уже без всякой насмешки.

— Буду. — недовольно ответил я еще до конца не понимая. Толи — это наваждение, толи и вправду из меня выросла фиолетовая прозрачная рука и подняла ключи с пола. Замок на моих кандалах два раза щёлкнул, и я упал, снова напомнив всем моим мышцам, как же это больно быть простым человеком. Боль пульсировала по всему моему телу, и я практически не чувствовал своих ног. Также моя шея просто пылала огнем, будто бы от ожогов, не понятно откуда появившихся. Она услышала мои мысли и сразу же ответила мне на них:

— Это от того медальона, в виде креста, что тебе дал учитель. Не знаю знал ли он это или нет. Но стоило мне начать с тобой разговаривать, как медальон стал нагреваться, оставив на твоей шее ожоги. Хорошо хоть стражники с тебя его сняли. Больше я ничего про это не знаю. Фиолетовая рука стала уменьшаться, превратившись в полоску прозрачной ткани исчезнув где-то у меня за спиной.

— Да что ты такое? — тяжело дыша в попытках подняться на ноги спросил я, ища стену, чтобы на нее упереться. Мне становилось очень холодно, хорошо хоть ноги начали слушаться. Кое как поднявшись, прижимаясь к каменной стене, я, глядя на кучу черных бинтов на полу, понял, что теперь был полностью голым.

— Ну же, чего же ты теперь молчишь? Что ты такое?

— Думаю, как тебе ответь? Давай так… Вы люди называете это силой. Силой воли если быть точной. Это последнее на что вы можете наедятся. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Твой случай, мой милый мальчик, священники называют одержимостью, даже печатью демона. Не суть. Надеюсь тебе понятно? Можешь называть меня просто — Воля.

— Ты хочешь сказать ты живешь не только во мне?

— Живешь? Ну ты тоже скажешь… Я существую, пока существуешь ты, мой мальчик. Пока существует твое желание жить, существую и я, твоя Воля!

— Так если я умру, то и ты исчезнешь. Перестанешь существовать! — меня начало трясти от холода, каменный пол начинал казаться мне просто ледяным.

— Ну пусть и так. Неужели я не могу не много покапризничать, я же всё-таки женщина? — она снова рассмеялась.

— Ты так могла меня убить?! — я медленно начал водить своими руками по телу пытаясь согреться.

— Но не убила же? Давай лучше выбираться отсюда, пока сюда не пришел еще кто-нибудь из охраны. Тебе стоило бы одеться, хотя твое юное хорошо натренированное тело мне очень нравится! — она снова смеялась, сказав последнее слово и даже чмокнула губами будто поцеловала меня.

Я поднял с пола факел и вышел в коридор из камеры, начав весь дрожать от холода. Я почти ничего не видел своим единственным смотрящим глазом и держась за стену пошел по коридору, чувствуя легкое дуновение теплого ветра. С каждым своим шагом я ощущал, что вокруг становиться все теплее и теплее. Растрепав свои волосы, в которых запеклась кровь, рукой и наконец сбросив с головы остатки черных бинтов, я почувствовал своим разбитым лицом горячий поток воздуха, исходящий от двери, которой заканчивался коридор. Мой чуткий слух уловил, еле различимые звуки женского голоса, нет скорее даже шепота. Этот голос не принадлежал Воле в моей голове, да и язык говорившей мне был совершенно не знаком, возможно она просто молилась.