Наконец, мы остановились, дверь со скрипом отворилась и заботливые руки подвесили меня за кандалы на цепи, что свисали из-под самого потолка. Шелест металла, перешел в лязганье, как только цепь хорошенько натянули, и я снова абсолютно не почувствовал своих ног. Дверь передо мной закрылась, я даже ощутил, как поток теплого, нет даже горячего ветра, приятно окутал мое избитое лицо. Я висел на цепях, весь замотанный в черные бинты, которые, для тех, кто меня избивал, стали единым целым с моей кожей, ведь их им так и не удалось с меня снять. Теперь, рядом со мной, в полумраке, среди запекшейся крови, черного как смоль пота и остатков надежды был еще кто-то, точно также висевший, как и я сам, еле дыша и кашляя. Я слышал его, а он слышал меня. Моя история должна продолжиться именно здесь, в подвалах церкви у восточных ворот, через боль, пытки и признание своей вины, какой бы она не была. Вот только история творилась наверху, прямо надо мной. Там, за маленьким окошком, через которое должен был пробиваться днем солнечный свет, ну а ночью потоки мочи и других нечистот. Целый букет самых отвратительных запахов, которые я не мог ощущать, в виду того, что мой нос был сломан и заполнен кровью. Именно там, за моей спиной, прямо на улице, происходило самое важное, то без чего вся эта история так бы и не была раскрыта.

***

Свет нескольких факелов разорвал ночную мглу и заполнил мостовую лязганьем металла. Дворянин в блестящих доспехах, в окружении своей охраны, ускорял свой шаг, следуя прямо к восточным воротам. Скучающий стражник, зевая, потупил свой взгляд на идущую факельную процессию и удивленно поднял защищавший лицо шлем. Он сделал это, чтобы убедиться еще раз, не привиделось ли ему все это через защитную решетку. Испуганно вскочив и расталкивая таких же, как и он сам, протяжно зевавших стражников, бросился за двери сторожки, чтобы встречать дворянина в железных поблескивающих доспехах. Еще четверо стражников стояли у самых ворот, не обращая на пришедших никого внимания, все не переставая о чем-то спорить на повышенных тонах. Стража на крыше, пристройке возле городских ворот, состоявшая из десятка лучников, даже не обернулась на шум пришедших, все продолжая вглядываться в темноту за пределами городских владений.

— Вы обязаны нас пропустить! — скомандовал один из охранников в тяжелых доспехах, идущий самым первым позади дворянина. Он опустил руку на эфес своего меча и стал вглядываться через защитные решетки стражников, будто пытаясь разглядеть сквозь забрала шлемов их лица.

— Вы что, не поняли приказ!? — охранник еще раз приказал, заставив стражников на восточных воротах еще больше нервничать.

— Кто бы вы ни были, но я не могу вас пропустить за городские стены! Там скопились нищие и бездомные, всякие проходимцы, да простые селяне! — начальник караула, наконец-то пришел в себя, только теперь осознав, что это была не проверка от коменданта или охрана самого герцога, владельца этого славного города. Пожалуй, кроме них двоих, никто не имел над ним власти в столь поздний час.

— Назовите себя? — начальник караула еще больше посмелел и сделал шаг вперед, давая жест остальному караулу приготовиться.

— Я поверенный самого герцога, рыцарь Франко де Барзани, прибыл с проверкой вашего поста на восточных воротах! — дворянин в плаще и блестящих доспехах говорил уверенно и властно, припираться с ним было совершенно бесполезно:

— Мне велено его высочеством покинуть город! За воротами сейчас находиться много нуждающихся, и я непременно должен поговорить с ними от имени нашего герцога!

Начальника караула на мгновение начал медленно охватывать страх. Перед его глазами пронеслось все три года его безупречной выслуги, потом молодая жена, двое детей, повышение и конечно, теперешняя похотливая любовница, еще вчера стоящая на коленях и удовлетворявшая все его низменные желания. Начальник сделал еще один шаг назад и прогнав нахлынувшие наваждения прочь, буркнул виновато себе под нос:

— Извините, проходите! Как вам будет угодно… — сделав растеряно паузу и не договорив до конца.

— Франко де Барзани! Запомните это имя, чтобы впредь, более не ошибаться! — помог вспомнить дворянин и наградив всех окружающих довольной улыбкой, последовал вперед к воротам. Остальные стражи ворот расступились с еще большей опаской глядя на странно скалящуюся охрану в тяжелых доспехах, все не убирающую рук с эфесов мечей.

— Поднять ворота! Дайте рыцарю и его охране покинуть город! — услышав приказ, лучники на верхнем этаже, над самой сторожкой, начали крутить механизм, заставив железные решетки прийти в движение. Со скрежетом и скрипом, ворота, закрытые на всю ночь, наконец-то распахнулись, давая возможность холодную ветру попасть внутрь города.

— Когда вернетесь назад скажите громко свое имя, и стражники откроют ворота! — начальник караула приподнял свой шлем, чтобы еще раз заглянуть в глаза дворянина, наполненные самодовольным безразличием ко всем вокруг. Факельная процессия ступила за городские стены в кромешную тьму, из которой теперь появлялись силуэты селян, спящих вдоль самой дороги. Грязные и уставшие, старые и молодые, с безнадежным отчаянием, все лежавшие на земле люди смотрели на появившихся господ, этой ночью покидающих Гротеск. Всех тех, кто добрался сюда, к самому западному городу великой Асторийской империи объединяло лишь одно чувство, этим чувством был голод. Они, сидя прямо в грязи, смотрели на рыцаря в блестящих доспехах, скорее с брезгливым безразличием, нежели с какой-то надеждой, ведь веры в свое спасение у них почти не осталось.

— Эй, начальник! Я вижу сигнал… — лучник указывал куда-то на северо-восток, теперь продолжая кричать еще громче:

— Наши разведчики зажгли сигнальный огонь! Враг совсем близко! Закрывайте ворота! Быстро! Подымайте тревогу! Никого не пускать!

Стража растерянно смотрела на кричащего дозорного, даже нищие, селяне и совсем случайно оказавшиеся голодные путники, от удивления выпучили свои глаза. Все с холодящим душу ужасом впитывали каждое его слово, понимая, что война совсем близко.

Франко прекрасно был осведомлен о том от чего же разведчики Гротеска подали сигнал именно сейчас. Только по этой причине он так спешил, и он успел. Раньше, еще днем, как только он покинул школу фехтования, находясь в скверном настроении, после разговора с мастером Серо. Франко наконец то получил новую сообщение от Ордена. Грязный мальчишка передал ему клочок бумаги, в котором было написано следующее:

«Ночью загорится сигнальный костер, вы должны открыть восточные ворота, чтобы Орден смог попасть в город. Помогите ему встретится с герцогом Гротеска.»

Он жаждал этого момента как никто другой, Сольвани пропал неделю назад и скорее всего был уже мертв, ну а учителю Серо Франко хорошенько спутал карты. Старик отправил сорок лучших своих учеников вместе с последним караваном в столицу и теперь был абсолютно не опасен. Убить кого-то сам он не мог, в отличии Франко, для которого этот сигнал, поданный городским дозорным, стал призывом к решительным действиям.

Франко резким движением выхватил свой меч и ударил им с разворота, наотмашь, точным движением разрезав шею ближайшему из стоящих к нему стражников. Уклонился от замаха еще одного из защитников города и нырнув ему под руку, вонзил свой меч в живот. Его хмурые охранники, чуть поспевали за ним, разя своих противников не так ловко и быстро, как он. Стражники сопротивлялись, кто-то из них уже тревогу. На его призыв отозвался звон колоколов, послуживший сигналом для всех кто был за пределами ворот бросится за спасением внутрь, во что бы это не стало. Стражники сопротивлялись, пытаясь копьями и алебардами преградить путь лавине из живой плоти, хлынувшей внутрь спасительных городских стен, но жажду жить, было так просто остановить. Первые несколько человек, ведомые толпой вперед, наскочили прямо на острые наконечники копий и истошно вопя повисли прямо на них, отчаянно махая своими руками из последних сил и боли. Толпа напирала и слева и справа, толкаясь и топча друг друга, уже через мгновение поглотив не многочисленную городскую стражу.