– Ты бредила, – похоже, Ремару с огромным трудом удавалось контролировать свой голос. – Все повторяла имя какого-то Ирдарра. Оказывается, я очень многого о тебе не знаю. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Я почувствовала, как краска бросилась мне в лицо. Тем не менее, я постаралась, чтобы мой ответ прозвучал как можно более бесстрастно.

– Ирдарр – всего лишь эльф, которого я когда-то знала.

– Сомневаюсь, что можно с таким отчаянием звать того, кого ты «всего лишь знала» когда-то, – скрипнул зубами волкодлак. – Ты его любишь, не так ли?

– Любила, – поправила я. – Он погиб.

– Давно? – как ни странно, мои слова только сильнее разозлили Ремара.

– Давно, еще до нашей первой встречи, – хрипло пробормотала я.

Маг сжал кулаки и несколько раз прошелся туда-сюда, чтобы успокоиться.

– А кем был для тебя я? – Ремар резко остановился и повернулся в мою сторону. – Удачной заменой? «Жилеткой», которой можно пожаловаться на тяжелую судьбу? Тем, на кого можно опереться в трудное время?

– Не говори так! – вскричала я, шокированная его словами.

– Тогда кем же? – не отступал маг. – Просвети меня, пожалуйста.

– Ты… ты мне очень дорог, – растерялась я от такого натиска. – Ты мой самый близкий человек… я… ты для меня…

Я окончательно запуталась и замолчала. Маг выжидательно смотрел на меня несколько мгновений, но вскоре понял, что я действительно не знаю, что ответить.

– Мне этого недостаточно, – горько произнес он.

С мрачной решимостью Ремар направился к своей лошади, быстро оседлал ее и двинулся к выходу.

– Что ты делаешь? – закричала я. Происходящее совершенно не укладывалось в моей голове.

– С тобой все будет хорошо, – он остановился, но не обернулся. Говорил, глядя четко перед собой. И голос теперь звучал холодно и отстраненно, словно между нами опустилась невидимая стена. – Я сумел полностью залечить твои раны. В котелке укрепляющий отвар, принимай его по одной кружке каждую стражу. Кажется, это все. Прощай, Айрен.

– Нет!

Я бросилась следом, но запуталась в одеяле и неловко упала, а когда все-таки добралась до выхода, Ремар исчез. У пешего путника нет никаких шансов догнать всадника, но это не значит, что я не пыталась. Не одну стражу я бродила вокруг замка, кричала, звала, посылала поисковые импульсы. Все было бесполезно. Если магистр-Охотник не хочет, чтобы его нашли, его не найдут.

В конце концов, я признала поражение и вернулась в свое убежище. Подбросила хворост в костер, легла и накрылась одеялом. Только теперь я осознала, как сильно успела полюбить мага. Но бесполезно: я потеряла его навсегда. Все кончено. Все тщетно. Как ни странно, плакать мне не хотелось. Я просто лежала без движения, наблюдая, как луна медленно описывает дугу в небе. Только на рассвете, когда выпала роса и ощутимо похолодало, я заставила себя подняться.

Оказывается, Ремар сложил для Илени погребальный костер, но зажечь его не успел. Пришлось это сделать мне. Глядя на яркие языки пламени, лижущие дерево, я чувствовала себя совершенно опустошенной. Вновь я осталась совершенно одна. Все те, кого я любила, оставили меня, окончательно и бесповоротно. Как же это несправедливо! За что Боги ко мне так жестоки? Чем я это заслужила? Неужели я настолько плохой человек, что оказалась недостойна любви? Да и существует ли вообще она, любовь? Вдруг это только красивая сказка, которую придумали люди, чтобы скрасить свое унылое существование? И если это действительно так, зачем тогда жить? Ради чего?

Когда догорели последние головешки, я оседлала лошадь и тронулась в путь. Единственное желание, которое у меня осталось, – это уехать как можно дальше отсюда. После наполненной переживаниями ночи даже думать было тяжело, и я начала задремывать под мерное покачивание в седле.

Внезапно что-то словно толкнуло меня и заставило оглянуться. На большом расстоянии было плохо видно, но все же я сумела разглядеть легкие полупрозрачные силуэты юноши и девушки, стоявших на самом краю развалин замка и державшихся за руки. Через мгновение видение пошло легкой рябью, а там и вовсе истаяло, едва его коснулись яркие солнечные лучи. Я не была до конца уверена, что действительно видела то, что видела, но мне очень хотелось в это верить

Я почувствовала, что тяжесть, давившая где-то в груди с прошлой ночи, постепенно ослабевает. Нельзя сдаваться. Я верю, что любовь стоит того, чтобы ради нее жить, а все препятствия на пути к ней – временные. Однажды и я буду счастлива, а остальное неважно.

Я улыбнулась и пустила лошадь вскачь навстречу ослепительно-яркому рассветному солнцу.

С раннего утра зарядил дождь. Ничего удивительного, месяц не зря назван Врата Дождя. Однако мне, как обычно, не повезло. Только вчера весь день ласково светило солнышко, редкое удовольствие в этот период года, но, как назло, именно вчера у меня не было возможности ни купаться, первый раз в этом году, ни загорать, ни просто наслаждаться красотами природы. Накануне ночью я остановилась в крохотной деревушке, надеясь на спокойный ночлег. Не тут-то было! Крестьяне, узнав, что к ним приехала вооруженная наемница, всей деревней, прихватив вилы (видимо, исключительно для демонстрации своих мирных намерений), во главе со старостой отправились ко мне на поклон. Просили избавить селение от «жуткого страховидла» и «вупыра», что завелся у них с десятидневье тому назад. Глядя на внушительных размеров толпу, я просто не могла не согласиться. Пришлось всю ночь провести под открытым небом. Я облазила все близлежащие буераки и заросли можжевельника, овраги и канавы за околицей, даже тщательно осмотрела местное кладбище. Никаких следов. Приобретенный еще в Брине амулет, чуявший любую нежить на расстоянии до пяти ярдов и извещающий об этом своего владельца, упорно молчал.

На рассвете, уставшая и измазавшаяся в грязи до самых ушей, я снова вышла к ограде деревенского кладбища. Без сил опустилась за землю (все равно штаны теперь только выбрасывать!), прислонилась затылком к мокрому дереву оградки и закрыла глаза.

Плюх, плюх… Кто-то скакнул по лужам. Шлеп! Еще раз.… И кому охота в такую кошмарную погоду бегать по улицам? Еще и в такую рань? Я лениво приоткрыла один глаз, да так и замерла. Прямо передо мной ровно на расстоянии пяти ярдов чистила крылья мелкая гарпия. Перья, которые по прочности могут соперничать с железом, с нежным шелестом развернулись веером ржавого цвета. Я тихо охнула от такой наглости. Гарпия мгновенно насторожилась, распахнула пасть, полную острых, как копья, зубов и мерзко зашипела. Я скосила глаза в сторону. Амулет лежал на расстоянии вытянутой руки, но я решила, что опасность уже миновала, и не вовремя потеряла бдительность. Глупо. Очень глупо и беспечно.

Между тем гарпия не сводила с меня настороженного взгляда, продолжая пронзительно шипеть и мелко подпрыгивать на месте. Я задержала дыхание. Насколько я знаю эту нежить, сейчас она нападет. Гарпия, подтверждая мои худшие опасения, завизжала, взмахнула крыльями и понеслась в атаку. Я зачерпнула рукой грязь и швырнула в морду нежити, метя в глаза. Проверять, попала или нет, не стала, кинувшись в сторону и одним прыжком перемахнув через низкую ограду кладбища.

Кажется, все-таки не попала: едва я перекатилась через чью-то могилу и плюхнулась плашмя в лужу, там, где мгновение назад была моя шея, лязгнули когти. Гарпии пришлось разворачиваться, и она потеряла несколько драгоценных мгновений. Которыми не преминула воспользоваться я. Я лихорадочно зашарила вокруг, и моя левая рука наткнулась на богатый (судя по обилию колючек) венок на соседней могиле. Гарпия уже шла во вторую атаку, и времени привередничать не было. Я шепнула формулу, дождалась, когда нежить подлетит поближе, размахнулась и со всей силы приложила ее венком. Верещание сменилось бульканьем, гарпия сменила траекторию и врезалась в железный крест. Тот покачнулся, накренился, поколебался с мгновение, но все-таки рухнул, вметнув во все стороны комья мокрой земли. Наступила тишина. Я воровато оглянулась по сторонам, с трудом вернула крест на прежнее место и нахлобучила сверху венок. Пробормотала «Не обижайся, приятель!», похлопала по кресту ладонью и постаралась ретироваться как можно скорее.