– Он уже там, поплыл в первых рядах, с целью помогать распределять людей на корабле и заодно сразу посчитать их количество, – заявила Сол, с трудом отдышавшись и прижимая ладонь к груди, а я и забыла о ее присутствии и вздрогнула от звука её голоса. Вот сейчас мне особенно сильно не хватало Зеланиса и Риана, которые непременно нашли бы выход из всего этого, придумали бы план и решили все за меня. Но их нет, и думать предстояло самой. Смотря на корабли посреди спокойной темной, ночной воды, я нащупала в кармане фибулу и достала ее. Когда я провела большим пальцем по рельефу кленового листа, в голову пришел только один подходящий план и строился он лишь на том, что командует кораблями из Эдельстауна не принц Уильям, а другой человек. Лорд Велиант Крист, как его звали, по словам всех вокруг служил Ночной Королеве и выполнял ее приказы. Сама же правительница соседней страны делала то, что ей прикажет Бог смерти, а с ним у нас отдельный разговор. Значит, я могу хотя бы попытаться вытащить брата с того злосчастного корабля, куда сама велела ему отправиться.

– Когда вернутся Зеланис и Риан, передай им, что меня не нужно спасать. И скажи генералу Лерою, если мы с Эдгаром не вернемся, то он за главного, – проговорила я, стараясь прикрепить фибулу к поясу брюк настолько крепко, чтобы исключить любую вероятность потерять ее.

– Что? Что ты собралась делать? – непонимающе заявила Сол, а мне удалось справиться с фибулой, и я взялась развязывать шнурки, обмотанные вокруг сапог и снимать их.

– Я пошла спасать своего брата. Он не нужен Богу смерти, а значит, не нужен и тем, кто на этих кораблях. Передай мои слова, хорошо? И если я не справлюсь, – я запнулась, подцепила пальцами ног второй сапог и стянула его со ступни, оказавшись босиком. Следом на землю упало и пальто, в нем плыть будет неудобно, и оно скорее утянет меня на дно. Снимать остальную одежду я не стала. Появиться на глаза кучке мужчин, которая составляла команду каждого из кораблей, без рубашки и брюк – такое себе геройство. – Если я не справлюсь, это будет неважно, на трон восходить будет некому, – недовольно буркнула я и принялась спускаться на пляж. Спешила как могла и чуть не споткнулась, но удержала равновесие и сразу влетела в холодную воду. Поздно сообразив, что могу замерзнуть, так и не достигнув кораблей, я все же остановилась, будучи по колено в воде. Зубы друг на друга не попадали и начинали стучать, но другого способа попасть на борт в ближайшее время я не видела, а ждать не собиралась. Моего брата там уже могли убить к тому моменту, ведь не все знают о том, кто он такой и как он важен для Апатии.

Собственный план казался самоубийственным и глупым, и он был нацелен исключительно на высокомерие одного человека, которого там может и не оказаться. А еще на доверчивость Бога смерти и что он не решит выхватить из моих рук фибулу и проверить, та ли она. Лично мне терять было нечего, я и так потеряла всех, кроме последнего брата, и надеялась сделать все от меня зависящее, ради хотя бы попытки его спасения. Придется погибнуть ради этого самой? Ерунда. Бог смерти не даст мне умереть, где-то в глубине души я была в этом уверена. Чтобы ему от меня не было нужно, моя смерть в этот список не входила, по крайней мере, не здесь и не сейчас, иначе у него было две попытки забрать мою жизнь, чего он так и не сделал.

Плавать я умела хорошо, но одно дело плыть в море, а другое – в речке и специально построенном для этого пруде в садах на окраине столицы. Взяв себя в руки, я собрала остатки сил, оттолкнулась ногами от дна, пока еще доставала до него, и как могла стремительно, поплыла вперед, прямо к кораблям, стараясь привлечь внимание людей на палубе. Так они будут ожидать моего появления и, возможно, заранее спустят трос или как-то помогут взобраться на борт. Ноги я перестала чувствовать через минуты три, руки продержались куда дольше, а все из-за очень низкой температуры воды. Она просто тянула меня вниз и, порой, создавалось впечатление, что я не плыву, а стою на месте. Будет обидно вот так утонуть, даже не добравшись до цели, но я плыла, плыла и плыла вперед, ведомая одним желанием. Кораблю с моим братом на борту нужно дать возможность уплыть из Апатии, и из рук врагов.

Больше ничего в тот момент мне было не нужно.

Фибула сильно оттягивала карман, ну, или я себя этим накручивал, начиная осознавать всю степень ответственности за столь малый предмет, раз за ним охотится сам Бог смерти. Мне, как человеку лишь косвенно связанному с вещами, выходящими за рамки обыденности, держать в кармане такую важную вещь, как темницу разума Бога, оказалось эмоционально напряжно. Да и с трудом верилось, что я вообще позволил втянуть себя в подобного рода мероприятия, а когда заявлюсь домой с теми вопросами, которые нужно помочь решить Риану, тот меня за это по головке не погладит. У отца всегда было особое отношение к Богам и вещам, которые остались за границей Апатии, и перестали быть обыденностью здесь, но еще он просил стараться держаться подальше от границ и прожить обычную, полноценную жизнь, а не то, куда я вляпался. Неподобающих спутников я подобрал в путешествии, кто ж знал, что за одним Бог смерти бросит целую армию, а на встречу ко второй явится лично, стоит ей пересечь границу.

О произошедшем на корабле Риан поведал мне вкратце, когда девушка оставила нас во внутреннем дворике и пошла разыскивать копию фибулы. Вот тогда я пожалел, что и правда не послушал сестру и не отправился домой сразу, как только нас в лесу нашли солдаты. Раз принцесса Апатии столь важна для высших сил, вроде Бога смерти, мне о взаимности с ее стороны не стоит и мечтать, а значит, и делать здесь нечего. Вот кто тянул меня за язык, когда я соглашался помогать типу с кладбища с его планом, который он так мне и не озвучил, да еще и заикнулся, что знания отца могут стать полезными в освобождении пленника фибулы? Помалкивал бы себе в тряпочку и свалил домой под шумок, пока никто не хватился, а я уверен, и Вентира, и Риан не заметили бы моего отсутствия в ближайшие дни.

Вот только, несмотря на обуревающие меня желания, прямо сейчас мы с парнем с кладбища пробирались по густому лесу в поиске той самой дороги двадцатилетней давности, намереваясь поскорее добраться к пепелищу на месте столицы Апатии. Риан очень хотел оказаться там до рассвета. Иначе, по его словам, придется ждать до завтра и снова ночью организовывать вылазку. Куда он так спешил, я не знал и лишь следовал за ним, мысленно проклиная свою безотказность. Единственная мысль, которая поддерживала меня в этом, это чувство долга перед парнем, ведь он не бросил меня в Эдельстауне. Хотя, вполне мог, когда узнал, что город захвачен. Однако он сдержал слово и помог моей сестре вытащить меня из тюрьмы, за что огромное спасибо. Хоть я и знал его не больше пяти дней, но частичка доверия зародилась, а учитывая, что сам парень отдал мне вещь, из-за которой рисковал жизнью и которую украл у Бога, то ответное доверие ко мне у него тоже было.

– Вот почему все постоянно называют этот город – просто столица Апатии, хотя у него есть название? – неожиданно поинтересовался Риан, переступая какую-то кочку и внимательно смотря исключительно себе под ноги. Я же приподнял брови и провалился в чью-то нору, но поспешил переставить ногу и отойти подальше.

– В текущей ситуации, когда на троне сидит представитель рода Кленских, называть город по его названию, в честь правителей предыдущего рода, довольно некорректно, – пожал я плечами, вспоминая данный факт со страниц книг. Испокон веков столица Апатии носила название Агийск, в честь правящей династии Агийских, последний представитель которой был сводным братом отца короля Виктора, если не считать признанного бастарда, добровольно отказавшегося от короны в пользу Кленских.

– Ходячий справочник, – буркнул Риан, заставив меня усмехнуться.